Путешествия с Ангелом. Книга 3. Бретань-Париж

Жаль, что насладиться этим заповедником старины у меня так и не получилось. Про заповедник старины я не «для красного словца». В Локроннане не только автомобили под запретом, но и столбы с электрическими проводами – полная фотогеничность пейзажей. Но не в такую погоду – не добавляли энтузиазма даже многочисленные, воспетые в интернете, гортензии Локроннана. Сейчас они источали воду, как и все вокруг. Однако, несмотря на упорное сопротивление погоды, я все же осмотрел здесь все, что было возможно. И даже купил в булочной сувенир – хлеб местного производства. Но восторга в моём организме так и не возникло, и я оставил попытки высечь огонь промокшим кресалом.

Решив продолжить путь, я двинулся в нужном мне направлении. Уже за пределами заповедной зоны, возле одного из домов на окраине, я увидел женщину, грузившую что-то в багажник авто. Может быть это мой шанс? Помнится, под Ванном я был в такой же ситуации. Однако, как выяснилось, раз на раз не приходится. Мадам очень извинялась, но ей предстоял путь только до ближайшей булочной, которая вот-вот должна была закрыться. Ну что ж, это значило только то, что лучший шанс ждал меня впереди.

Дождавшись моего ухода из Локроннана, дождь закончился. Так что ждать попутку будет вполне комфортно. Но только в Плоневе (4 км от Локроннана) – ближе шоссе с автомобильным движением не было.

Прогулка в ускоренном темпе принесла свои обычные плоды – я согрелся и воспрянул духом. Помог делу и супермаркет, где я дополнил запасы своих продуктов. По обыкновению, после посещения супермаркета меню ланча состояло из пакета молока и багета. Теперь я был готов к новому броску, но почему-то кроме меня к нему не был готов никто. Все машины ехали к супермаркету и от него домой. Ни одного попутчика хотя бы на несколько километров в мою сторону! Наконец с помощью Себастьена Ле Пажа на Nissan Note [72] я продвинулся на 7 км, до Пломодьерна.

К этому времени облака сменили цвет с графитового на жемчужный, и сквозь них стало проглядывать солнце. А с солнцем у меня связь прямая. Так что настроение пошло вверх. Не то чтобы я сиял как столовое серебро, но что-то блестящее во мне было. Видимо поэтому совсем скоро возле меня притормозила голубая Дачия Логан. За рулем на этот раз была женщина – Изабель Суполь [73]. Мужчина, сидевший рядом с ней, так и остался скромным статистом – история о нем, к сожалению, умалчивает.

Изабель ехала в Шатолен. Это было несколько «а друат». А мне-то надо было «а гош»! Но Изабель убедила меня, что в Шатолене мне гораздо проще будет найти попутчика, да и выбора не было. Через двадцать минут меня высадили почти возле туристического офиса, но когда я к нему подошел, он оказался закрыт. Зато в моем распоряжении был променад по набережной реки Он. Одна из детских загадок: «Какие реки в своем названии содержат только местоимения?» До приезда в Шатолен я знал только две таких реки, обе на Дальнем Востоке нашей Родины. Не буду дальше подсказывать – интереснее самим догадаться, правда? Ну а теперь и Франция не отстает – оказывается, здесь есть река Он.

Чем еще известен Шатолен? Французская версия Википедии утверждает: «Экономика Шатолен опирается на две отрасли промышленности – добыча лосося и выращивание птицы и, в большей степени, на туризм. Многих в городе обеспечивает работой школа жандармерии на окраине города, а многочисленные новобранцы, проходящие через школу, обеспечивают экономическую основу ночной жизни города. Кондитерская" Histoire De Macaron " славится самым широким ассортиментом этого печенья. Легендарной в здешних местах является и кондитерская Java, открытая в 1907 году господином Ле Меур».

Во Франции слово «макарон» употребляется в единственном числе и имеет совсем другое значение. Здесь – это миндальное печенье с прослойкой из крем (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%80%D0%B5%D0%BC)а или варенья (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B0%D1%80%D0%B5%D0%BD%D1%8C%D0%B5). Но в отличие от нашего отечественного миндального, французский МАКАРОН – мягкий, с гладкой поверхностью, и тает во рту. Бывает он самых разнообразных вкусов, что можно проверить в вышеупомянутом кафе. Так что если будет время… Время, время – ты мой неумолимый пастух! Уже почти четыре вечера, а я зачем-то в Шатолене! Ну, раз я уж здесь, то прогуляюсь по набережной, где застройка интересная – постараюсь и из этого лимона сделать лимонад.

От набережной я свернул в предполагаемом направлении. Со мной поравнялся какой-то парень, у которого я попытался узнать, где выезд из города. Он смутился – нечасто видимо его останавливают бородатые туристы из Москвы. – «А зачем вам»? – «Да вот, до Крозона хочу добраться». – «Трудно. Машин мало и далеко». – «Ну а направление-то правильное?» – «Да, вправо и в гору». Больше он на меня время тратить не стал, развернулся и вошёл во двор дома. Что ж характеры у всех разные, светские беседы он вести не обязан. Тем более, что мой французский разбирать – задача не простая. Так я говорил себе, поднимаясь вверх по улице, но осадок небольшой остался.

Слева показалась стена какого-то монастыря. Я уже подумывал свернуть туда и осмотреть местную достопримечательность, когда позади себя услышал шум подъезжающего авто.

Машина остановилась рядом со мной. Каково же было моё удивление, когда я узнал в водителе моего недавнего собеседника. «Садитесь, я поеду в вашу сторону. Не до Крозона конечно, но часть пути подвезу». Вот тебе и невежливый парнишка! Как я понимаю, он поспешил уйти, чтобы успеть меня догнать на своей машине, пока я не скрылся в переулках. А попросить меня подождать видимо постеснялся.

Звали его Жан Марьер[74]. Мы очень резво ехали на его крошечном Пежо 107-м. Я попытался что-то ему рассказать, хотя было сложно. Думаю, он понял только одно (улыбнулся в ответ). Я сказал, что среди других частей Франция Бретань мне нравится больше всего.

По иронии судьбы (или решению Ангела?) Жан высадил меня в том месте, где с основного шоссе был съезд к Пломодьерну. На этом самом месте я мог быть уже час назад, если бы вышел из машины Исабель на полпути к Шатолену. Но, видимо, оказаться здесь мне нужно было именно сейчас. Ведь иначе я никогда бы не встретился с Гонзаго дё Расилли, моим следующим попутчиком [75].

На своём синем Рено Мегане, с иголочки одетый, он показался мне истинным представителем золотой молодежи. Однако с этим понятием у меня ассоциировалась некая пустота и легковесность, а этот молодой человек производил впечатление довольно серьезного и хорошо образованного. На основании чего я сделал такой вывод? Да просто он отлично владел английским, и мы всю дорогу проговорили. Я даже прочитал ему карнакское послание и он, на основании каких-то своих знаний предположил, что мы имеем дело с одним из древних кельтских языков.

Гонзаго довез меня до города Крозон. Здесь он поворачивал, а я вознамерился добраться до самой западной точки полуострова Крозон – городка Камаре-сюр-Мер. До самой встречи с моими следующими попутчиками я ломал голову, кто же Гонзаго – прожигатель жизни или образованный молодой человек из богатой семьи. Только в Москве. Списавшись с ним по элетронной почте, я с удивлением узнал, что Гонзаго дю Расилли – морской авиаспасатель. Его история – в третьей части моего повествования. Итак, Крозон. Такое название носят город, коммуна и полуостров в департаменте Финистер региона Бретань. С южной стороны полуостров Крозон омывается водами Брестской бухты, на другом ее берегу находится город Брест. На полуострове можно найти места для пляжного отдыха и рыбалки, тропинки для пеших и велосипедных прогулок. В Крозоне и окрестностях из достопримечательностей достойны внимания пара музеев, посвященных сельской школе и старинным ремеслам, а также несколько исторических памятников. Например, мегалиты. Не Карнак конечно, но и рядом с Крозоном их насчитывается около полутора сотен. Другими памятниками истории в городе Крозон являются часовня Сен-Фьякр и вилла Кер-ар-Брюк, построенная в 1889 году, а также печи, в которых в XIX столетии обжигали известь. Очертания полуострова Крозон, если смотреть на него с высоты, напоминают молоток или даже крест. Расположенные на его побережье пляжи закрыты от ветров высокими скалами. Полуостров считается одним из популярных мест отдыха для жителей Бреста и других близлежащих городов.

С городом Крозон я предполагал познакомиться назавтра, а сейчас мой путь лежал в городок Камаре-сюр-Мер. И туда меня привезли Паскаль и Жюльетт Пеллерин [76, 77] на своем jumpy Nori. Путь был недалеким, но приятным. Они оказались очень улыбчивой парой и очень кстати оказались парочка историй, которые я рассказал. Когда мы остановились на набережной перед мариной, заполненной яхтами почти под завязку, к автомобилю подскочил какой-то гигант, одетый с ног до головы в черную кожу. Вид у него был довольно устрашающий. Но мало этого, он принялся молотить кулаком по крыше машины.

К моему удивлению, ни Паскаль, ни Джульетт не выказали беспокойства. Напротив, они весело заулыбались. Паскаль рассеял моё недоумение: "Это наш друг Пьер. Он приехал раньше нас". Узнав, что я из Москвы, экспрессивный Пьер тут же показал свои знания: "Спасиба. Водка будешь?" Выяснилось, что в баскетбольной команде, где Пьер играл прежде, был русский легионер. Так что расставались мы совсем в непринужденной обстановке.

Камаре-сюр-Мер – городок совсем небольшой – чуть больше 2 500 человек. До середины двадцатого века этот город являлся крупным портом по добыче лангустов и сардин. А теперь принимает гостей-туристов. Из достопримечательностей здесь есть башня, спроектированная маршалом Вобаном (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%BE%D0%B1%D0%B0%D0%BD) для защиты города. Башня Вобана, называемая также "золотая башня" входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Кроме этой башни, которая находится прямо в черте города, по всей западной оконечности полуострова разбросаны остатки укреплений, которые здесь строили со времен стародавних и до конца Второй Мировой.

Кроме укреплений моё внимание привлек мыс, уходящий на километр в море с маяком на нем. Туда вело и шоссе, и несколько тропинок, протоптанных в зарослях вереска и какого-то колючего кустарника. В этом кустарнике я и спрятал свой рюкзак, прежде чем идти к заинтересовавшему меня объекту. Тропа из каменистой превратилась в травянистую, и я наконец-то смог разуться – ноги стосковались по земле-матушке.

Когда я подошёл поближе, то увидел, что по всей ширине мыса идет бетонная стена с запертыми воротами в ней. Так что маяк и оконечность мыса оставались в зоне недосягаемости. Но я не огорчился, потому что метрах в ста не доходя до стены было очень живописный холм с нагромождениями камней на нём. И я оказался совсем не первым его покорителем. На вершине, среди камней живописно расположилась довольно большая группа японских студентов (судя по возрасту) или последователей духовных практик (судя по медитации, в которой они пребывали). Я присоединился к их состоянию созерцания – созерцать с этого холма действительно было что. Бескрайнее ярко синее море с жемчужного цвета островками на горизонте было по левую руку от нас и прямо. А по правую руку – холмы Крозона, покрытые пурпурным вереском.

Многие отзываются о мысе Ра (где я был накануне), как о царстве вереска. Но там, среди бескрайних полей бурого папоротника, вереск я видел только как вкрапления. Может быть, он цветет там позже, может погода повлияла, но Ра остался в моей памяти как суровая страна папоротника, серых скал и бурных волн вперемешку с клочьями тумана. А Крозон – это солнечные пляжи, пурпурные холмы вереска повсюду, ярко-синие просторы вокруг и скалы головокружительной высоты.

Да, совсем забыл упомянуть – от самого шоссе Трёх Уток, где оставил меня скромный посланник Ангела Жан Марьер, моим спутником вновь стало солнце! Так что, честно говоря, я сейчас купался в счастье – и японские студенты вполне разделяли мое настроение, только оно было более скупо выражено. Но я читал счастье в их глазах.

После короткой медитации на скалистом холме я продолжил свой путь. Моей целью был один из мысов, указывающих на противоположный берег залива Дуарнене, то есть прямо на мыс Ра. Идти до него было 3 километра.

После прогулки через вересковые поля я вновь вышел к жилью. Это был редкий случай, когда вид жилых домов вызвал у меня радость. Дело в том, что у меня закончилась вода. А окрестности Камаре не изобилуют реками и ручьями, так что свою волшебную бутылку я использовать не мог. Оставалось только старое доброе заклинание: "Жё вудре дю лё!" Но оно работал только в том случае, когда произносилось в присутствии людей с водопроводом. А такие люди встречались только в населенных местах.

На этот раз первый блин вышел комом. Несколько домов имели вид совершенно необитаемых. Потом я услышал какие-то шевеления за живой изгородью очередного дома и пошел вдоль нее в поисках калитки. Но когда я завидел калитку, из нее вышла темнокожая женщина очень плотной комплекции. Подозрительно взглянув на меня, она отправилась восвояси. Дом за изгородью был ухоженным, хотя и небольшим. Я сделал вывод, что эта женщина – прислуга, а значит должны быть дома и хозяева. Поэтому я толкнул калитку и тут же услышал окрик.

Возмущенная женщина грозила мне с приличного расстояния, на которое она успела отойти. Я сильно напугал ее – она оказалась хозяйкой дома, а не прислугой. Естественно, моя просьба о воде не вызвала у нее положительного отклика. Так что мои поиски продолжились. Только людей в окрестностях больше не наблюдалось. Я уже решил стучаться во все калитки подряд, но Ангел решил меня не доводить до такого братания с местным населением. Меня обогнала и остановилась в десяти метрах впереди красная(!) машина. Из нее вышел мужчина в спортивном костюме. Он открыл багажник и достал из него сумку с теннисными ракетками. Я понял, что нельзя терять время и произнес заклинание. Оно возымело действие. А когда мой собеседник узнал, что я из Москвы, то он просто достал из багажника бутылку, которую купил для себя. "Возьмите эту воду, она особенная, специально для восстановления после тренировок!" "Почту за честь!" Обменявшись любезностями, мы расстались, вполне довольные друг другом.

К мысу Пен-Гир дорога ведет, минуя поле с мегалитами Лагатьяр, за которым вдалеке виднеются развалины особняка manoir de Saint-Pol-Roux. Пен-Гир настолько популярен, что почти до оконечности мыса проложено шоссе с паркингом в конце. Но прежде чем вступать на это шоссе, я шагнул с обочины в противоположную сторону – в колючие кусты. Разумеется, со своей обычной целью – пристроить на время свой рюкзак. Кусты были совершенно одинаковые на всем протяжении, поэтому я постарался запомнить дом, напротив которого я спрятал свой багаж.

Освободившись от груза за спиной, я легким бегом одолел километр шоссе и вскоре был у парковки. Дальше шансы всех посетителей уравнивались – последние 15-20 метров можно было пройти только пешком. Но на самую оконечность пройти было нельзя и пешком.

Однако на окрестных скалах была пара площадок, с которых можно было заглянуть в окружающие морские пропасти и полюбоваться

на скалы – «горошины» – Les Tas de Pois.

Был и специальный аппарат для любования далями за 2 евро. Прямо перед оконечностью мыса выступают из океана три огромные каменные глыбы (то ли большие скалы, то ли маленькие островки). Они выходят из океана один за другим на ровном расстоянии друг от друга каждый следующий меньше предыдущего, как братья: старший, средний, младший.

Вернувшись, я довольно долго искал свои вещи. Несмотря на то, что я был напротив искомого дома, но даже понятие "напротив" оказалось довольно расплывчатым. Только внимательно приглядевшись к кустам, я обнаружил несколько особенно растрепанных. Именно под ними я и нашёл свой рюкзак.

Оставалось еще одно очень важное дело, которое следовало завершить, до того, как я отправлюсь на поиски ночной стоянки. Больше откладывать его больше я не мог – солнце спускалось все ниже и ниже. Догадались? Ну, конечно, мне было окунуть себя в воды Крозона!

Пляж для этого я приглядел, когда возвращался с Пен-Гира за вещами. Шоссе идет по насыпи и вид оттуда на залив замечательный, и пляж был тоже замечен сразу. Он уютно расположился под холмом, на котором стояли дома поселка. Поэтому я был там уже через 10 минут. Купальщиков, конечно же, не было, но прямо у бетонной лестницы, которая выходила на песок, расположилась небольшая веселая компания с вином и сыром. Так что зрители у моего заплыва были.

Глубина увеличивалась столь плавно, что мне пришлось нырнуть, зайдя в воду всего лишь по колено. Море на мелководье было цвета старой бирюзы и чуть мутноватым от песка, совсем другим, чем возле мыса Ра. Еще одним отличием были длинные медленные волны, накатывающие на пляж из открытого моря. Но они не сбивали с ног, как южнее, в Бискайском заливе. Здесь они не успевали набрать мощь – напротив был другой берег залива Дуарнене.

Освеженный, я бодро зашагал прочь от населенных мест – вглубь полуострова. Над самым берегом шла отлично натоптанная тропа.

Справа на пару сотен метров ниже море билось в скалы, а слева тянулись бескрайние пурпурные поля вереска с редкими перелесками. Только в одном месте, метрах в пятистах от берега я увидел самую настоящую сосновую рощу и решил ее осмотреть. Ни ягод, ни грибов я в ней не нашел, но место было для ночевки очень комфортное. Однако, после небольших колебаний, я решил использовать оставшиеся 30-40 минут до темноты, чтобы продвинуться еще немного вдоль берега в направлении города Крозон. И я был вознагражден за это решение – буквально через двадцать минут я вышел к чудесному (как я потом вычитал – к одному из лучших на Крозоне) пляжу…

С обрыва, по которому я к нему подошел, на пляж вела крутая тропинка, но она белела песком на фоне растительности и камней, поэтому в наступающих сумерках была хорошо заметна. Так что еще через пять минут я уже ставил свою палатку на краю пляжа, который простирался от этого места больше чем на километр. Где-то наверху, на склоне, который вел к шоссе, лаяла собака, и звонко кричал что-то ребенок. Но это только подчеркивало тишину и безмятежность пляжа. Темнело, на дальнем маяке зажглись огни. Мерно дышало море, и в такт с ним дышал я, засыпая.

День 20. Наглядные пособия по-бретонски. В погоне за закатом

По плану: Крозон (Камаре-сюр-Мер)-Брест-автобус 7.00(пн-пт), 12.30(вт,сб) Со сдвигом 10 минут автобус в г. Крозон. Брест– Landivisiau поезд 10.31-10.52, 11.29-12.26, 12.07-12.30. Пешком до Ламполь-Гимильо (Lampaul-Guimiliau – 3,6 км). Далее в Сент-Совёр (Saint-Sauveur – 6 км), оттуда в St-Thegonnec (10.5 км). Дальше поездом в Morlaix (19.31-19.43) Пересадка Morlaix-Guingamp (19.52-20-19). Пересадка Guingamp-Lannion (20.39-21.10). Потом по Vallеe de Goas Lagorn и после часовни Saint-Dourien свернуть с улицы Ланьон на ул. Гоаке или раньше, после отеля L’Atoll. Ночевка в парковой зоне.

На самом деле:

Меня разбудил легкий ветерок, который бросил в стенку моей палатки горстку песчинок. Небо было серым. Солнце, порадовав меня вчера, сегодня решило подольше задержаться в своей уютной постели из облаков. Но это типичная бретонская погода. Так что грех жаловаться и время радоваться! Простору пляжа, мягким цветам облачного утра, прикосновениям моря к ногам и прочим частям тела. Я с удовольствием искупался, совершенно не подозревая, что не все песчаные пляжи полуострова предназначены для купания. На некоторых из них (Лостмарк, Ла-Палю, Кедрё, Пен Гат) образуются «ле бень» – пустоты в песке, вымываемые течениями, которые могут достигать глубины до трех метров. Такие пустоты особенно опасны во время прилива, когда сложно различить их контуры на поверхности песка. Но, как известно, "от многия мудрости много печали" и моё купание не было омрачено излишними знаниями.

Полуостров Крозон чем-то напоминает восьмиконечный православный крест, направленный на запад. Вершина креста – мыс Тюлинге. На оконечность этого мыса меня накануне не пустила бетонная стена, которая его перегораживает. Видимо, за этой стеной есть какие-то военные объекты. Верхнюю, меньшую перекладину восьмиконечного креста образуют мыс Пен-Гир на юге и мыс Гран-Гуэн на севере. А нижняя перекладина – мысы Шевр (Козий) на западе и .Испаньоль (Испанский) на востоке. Испанский мыс, который указывает на Брест, плотно заселен. В полную противоположность от него мыс Шевр – самая дикая часть Крозона. Это скалистая и довольная болотистая местность, которая вся поросла вереском и небольшими средиземноморскими хвойными деревьями и кустарниками, такими как можжевельник. Территория мыса Шевр является частью национального парка Арморики.

Конечно, мыс не безлюден – здесь есть несколько маленьких деревень. Поэтому некоторые холмы склоны мыса усеяны небольшими старинными каменными домиками. Скалы мыса Шевр интересны геологам – они состоят из песчаника и различных слоистых пород ещё времён палеозойской эры. Соответственно им более 500 миллионов лет.

Мыс служил в стратегических и наблюдательных целях ещё с античных времён. Здесь постоянно дежурил специальный военный гарнизон. А во время Второй мировой войны тут прошло несколько сражений, в память о которых был установлен мемориал. В 1971 году был модернизирован сигнальный семафор, который сейчас принадлежит национальным военно-морским силам Франции. Именно его я принял за маяк накануне.

Собрав вещи, я двинулся вдоль пляжа – как раз в его противоположном конце начиналась 5-километровая линия Козьего мыса. С пляжа дорога вела, естественно вверх. Потом она разветвлялась, левая превращалась в шоссе, ведущее в деревню ...., а правая оставалась тропой и карабкалась выше на вершину холма. Я свернул направо. Наверху тропа превратилась в настоящий коридор между двумя стенами кустов, оплетенных ежевикой. Судя по собранным данным, дальше я должен был выйти к смотровой площадке на одном из выступов мыса Шевр, но вместо этого я попал на очередное разветвление тропы. На этом перекрестке стало ясно, что до искомой площадки (направо) идти, если вприглядку, то минут сорок. А налево впереди виднелась деревенька – те самые старинные домики, о которых я писал выше. Но их и отсюда было прекрасно видно.

Так что я счёл за лучшее вернуться и попытаться найти попутчика до города Крозон. Но в связи с утренним временем, видимо, машины здесь не ходили и вообще места производили впечатление глубоко патриархальное. Если бы не асфальт под ногами, можно было подумать, что случайно вернулся на 200 лет назад. Очень уж домики были старинными. Только миновав несколько перекрестков в этой безлюдной деревне, я завидел ее окончание и шоссе за околицей, по которому проехала машина. Я свернул на него, но ждать попутчика не стал. Наверняка впереди будут перекрестки, а это дополнительные шансы. И точно, метров через триста, обогнув небольшой холм, дорога вышла на перекрёсток. Именно там я и встретился с Домеником ле Погамом [78] и его черным опелем Corsa. Он ехал не до Крозона, но почти – до городка Морга.

Морга люди обжили давно. В 1976 году здесь были проведены археологические раскопки, доказавшие присутствие здесь древних римлян – были найдены монеты III века нашей эры. Однако более тысячи лет Морга представлял собой ничем не примечательный рыбацкий посёлок. Только уже в 1880 году здесь был обустроен бальнеологический морской курорт, тут же ставший бешено популярным среди французской элиты. Началась массовая застройка, и Морга превратился в настоящий город. Среди построек того времени – Вилла Кер-ар-Брюк, известная как «Дом Эйфеля». Она действительно была построена Гюставом Эйфелем, автором знаменитой башни в Париже в 90-х годах XIX века. Интересно то, что стены виллы облицованы чёрно-белым металлом и в ней до сих пор проживают люди. Помимо этого дома, на территории города находится ещё много богатых вилл, построенных на стыке XIX и XX веков.

В середине XX века Морга стал важным торговым центром и получал большую прибыль, продавая тунца и сардин. Но всё-таки главным источником дохода этого городка является туризм, в особенности морской – парусный спорт, плаванье на байдарках, серфинг. Здесь было обустроено множество песчаных пляжей и открыто несколько ресторанов изысканной французской кухни. Еще в Морга можно посетить Большие Пещеры (Grandes Grottes) на кораблике или пешком во время отлива.

В пути мы немного поговорили о погоде. Оказывается, бретонцы тоже не в восторге от нее в этом году. Обычно в это время – самый купальный сезон, но не в этом августе. Правда многие здесь и в более теплые годы купаются в гидрокостюмах (не шучу). Доехали быстро, что для Опеля – 7 километров. От рыночной площади Моргата до центра городка Крозон оказалось всего полчаса хода – эти городки плавно перетекают друг в друга. В Крозоне я задерживаться не стал – будете здесь, осмотрите подробно его достопримечательности. Как говорится "за себя и за того парня" (в смысле за меня).