Великий и Ужасный – 3

– О! – возбудился музыкант, явно намереваясь попросить меня подвезти, но осекся, еще раз глянув на мою страшную рожу и орочьи лапищи. И наверняка подумал о том, что расторговываться я могу долго. – Ну…

– Да не нукай. Могу и через Карасун, как скажешь. Мне на данный момент феерически похрен.

– Ого! – Говорить междометиями, похоже, вообще было его привычкой. – А за сколько доедем?

– Ну, не знаю. Видишь, какой из меня водитель? Водитель-говнитель. Может, пообвыкнусь – оно быстрее пойдет, или трасса дальше лучше будет…

– Да! От Адлера великий тракт начинается – там развязки, туннели… А если расторговаться – так я подсказать могу где! Вы…

– «Ты», – перебил его я. – Мне девятнадцать, кой хрен ты мне «выкаешь»?

– А… Мне двадцать четыре. А ты чем торгуешь, что продаешь? Бутерброды и гриль, как все?

– Хот-доги и шаурму! – гордо выпятил грудь я. – И кофе на песке.

– Так ты тот Бабай? О-о-о-ого! О черт! Охренеть, мне не поверят на фесте! А можно с тобой сфоткаться?

Это было даже приятно, но несколько смущала такая его бурная реакция.

– А на кой хрен, если мы вместе до Карасуна поедем? – Мне оставалось только плечами пожать. – Я, может, и на этом твоем фесте приторможу, если там людно. Что это за мероприятие вообще?

– Огонь мероприятие! Современная бардовская и фолковая песня! Там такие группы будут, закачаешься! «Жернова», «Террариум», «Балканская свадьба», «Рекорд-Ансамбль»… Призы от спонсоров крупные! Ну, а нас вроде как на разогреве пускать будут. У нас свой зачет – среди бардов-одиночек. Я – Демьян Скороход, не слышал? У меня есть записи, в Сети залиты, и на сценах разных в Сан-Себастьяне выступал… Музычка-то у тебя подходящая играет, ты мог и слышать…

– Не-а. Я-то по сценам не особо, я больше в Хтони…

– А-а-а, да-да-да! А я в Новом Городе живу. Но ты не думай! Я не из этих! Я, когда инцидент был, воевал! Мне Костас дал дробовик, я даже застрелил пару тварей, одну летучую, с зубами, а вторая такая, как крыса, ну… С таким хвостом страшным!

– Молодцом, – сказал я.

– Что? – удивился Демьян.

– Молодцом, говорю. Всё правильно сделал. Музыка музыкой, но если твари приходят в твой дом – в них надо стрелять. Я тоже, например, больше кофе варить люблю, – слукавил я. – Но вот приходится и за кард браться, сам понимаешь… О! Идея! Предлагаю бартер: если вдруг окажется, что у меня не противный кофе, а у тебя – не противный голос, то ты будешь играть и петь, а я тебя – кормить и поить! Кстати – в плане торговли это может быть тоже ничего такая коллаборация… Как насчет монет срубить?

– А что такое коллаборация? – поинтересовался попутчик.

– Союз! Временный.

– Ну, на улицах мне играть не привыкать… Идея неплохая, тем более жрать-то у меня и нечего… А давай я расчехлюсь и что-нибудь сбацаю, а? – предложил Демьян. – А ты решишь. Нужна тебе эта колба-как-ее-там или нет.

– Открой бардачок, там холодная шаурма и термос с кофе, – мотнул головой в нужную сторону я. – Голодный артист – это хрень собачья. Художник не должен был голодным, а то не дай Бог в рейхсканцлеры подастся… Поешь, попей – потом сыграешь. Сразу и определимся – удастся нам посотрудничать или нет.

– Ага, ага! – И он полез в бардачок, и уже через минуту радостно мычал, пожирая шаурму и прихлебывая кофе.

Мы как раз проехали курортно-туристическую Трахею с ее водопадами и многочисленными церквями самой необычной архитектуры и уже приближались к Питиунту, когда молодой бард наконец достал самую обычную шестиструнную гитару с множеством наклеек на корпусе и взял первые аккорды:

– пропел он немного хриплым тенором.

– Твою мать, – вздрогнул я. – Это что – какая-то шутка? Это твоя песня, хочешь сказать?

– Нет, нет! – замахал руками он. – Это парень один сочинил, он настоящая звезда! Тиль его зовут. Тиль Бернес.

Тиль Бернес, чтоб меня! Ну-ну!

– Что, не нравится? Не петь? – забеспокоился Демьян.

– Пой, пой. Очень классно получается, и песня классная!

Он снова взялся за гитару и запел:

Гитарный перебор, который он выдал, ни разу не напоминал ни один из вариантов исполнения этой песни и был явной импровизацией. Он давал возможность певцу вдохнуть и продолжить:

Я бы расплакался, честное слово, если бы уруки умели плакать. Это был очень неожиданный и очень подходящий моменту привет с той, другой Родины, и я, наверное, впервые с того самого дня, когда меня убило молнией, ощутил приступ ностальгии. Демьян мог бы гордиться собой – он, наверное, стал первым из певцов Тверди, кому удалось растрогать черного урука.

– взял последний аккорд бард и отставил гитару за сиденье.

А потом проговорил:

– Ну, мне кофе и эта твоя, как ее… шаурма! Очень мне понравились. Если тебе по кайфу музыка – можем поработать вместе, почему нет? Я так понимаю – вечером будем у Гадомыса? Там в одном пансионате мой приятель работает, может нас запустить на территорию – развлечем публику, а?

– А с этим Тилем Бернесом ты меня познакомишь? Он на фестивале будет? – поинтересовался я, чувствуя, как щиплет кончик носа.

– Обещался! У него группа целая. Называется «Каменный таран», они сейчас на взлете, набирают популярность. – Демьян достал смартфон и принялся свайпить экран. – В сети пишут – на второй день будут выступать! Хочешь – приведу его к тебе кофе пить?