Челябинск недалёкого Будущего

Не дала?!»

«Ндааа… Хорошо, что не Нью Скул. – подумал он. – Хм. А если изменить мотив – это ж чистая частушка получится:

"Ты ведь хооочешь меня, сууука –

Так бериии скорей на клыыык!

Чё ты мооорщишься, подруууга?

Да – я мыыыться не привыыык!"

Да уж – воистину история ходит кругами. Блин, не хватало ещё чтоб эта чушь прилипла теперь! А ещё мне это что-то напоминает…

Ну точно! Мой первый привод!»

Валеру накрыло воспоминаниями.

В седьмом классе на уроке сверхновой литературы им дали домашнее задание: написать по «пирожку». Это малый поэтический жанр, сформировавшийся в начале столетия. В четверостишье не должно быть ни рифм, ни знаков препинания, и только заглавные буквы. Но при обманчиво-простой форме, содержать оно должно некую мысль автора, яркий образ, или даже целую историю, выходящую за рамки четырёх строк.

Начал, как всегда, Олег. Не потому, что рвался к доске, а потому что фамилия его Абьюзов. Задрав нос, зачитал:

– ИНАЧЕ НЕ ЗАСТЫВШИМ КРИКОМ

НЕ БУРОЙ КОРКОЙ НА РУКАХ

НЕ РАСФАСОВКОЙ ПО ПАКЕТАМ

А ВСЁ МОГЛО БЫ БЫТЬ СОВСЕМ

– Садись, три. – вынесла свой вердикт Тамара Павловна.

– Да почему три?! – возмущённо уставился на неё чтец.

– Ну а про что это вообще?

– Да как про что? Про то что, если бы мать мне купила «Плэйстейшн 13», не пришлось бы руки марать и по пакетам её фасовать! Ну и типа я такой сижу и по кругу всё это повторяю-повторяю, пока её расфасовываю.

– Ааааа… Расчленёёёнка. Это слааавно! – протянула учительница. – Нууу… тогда четыре.

– Да а четыре-то почему?!

– Потому что сразу непонятно. Ты заставляешь людей думать. А вот это уже плохо! Так что садись-ка с четвёркой. Пока до двойки не доторговался!

– Мразь ёбаная. – бросил сквозь зубы Олег.

– Ммм… Даже так? Ну ладно-ладно. Четыре с плюсом! А теперь съебался.

Поняв, что до пятёрки точно не добьёт, Олег вернулся на место. Следующей вышла читать Алёнка. Валера мог бы в неё даже влюбиться. Если бы под этой чарующей обложкой было хоть какое-то содержание.

– КОГДА ЕГО ВЕЛИ К ГОЛГОФЕ

ОН НИКОГО НЕ ОБВИНЯЛ

ЛЮБОВЬЮ НАПОЛНЯЛСЯ К ЛЮДЯМ

НУ ЭТО Ж НАДО ИДИОТ – с выражением прочитала она.

– А вот это пять! Но с минусом. С минусом. Ну что ты хлопаешь на меня своими зенками, как раненый ламантин? Хочешь знать, за что минус? А я тебе скажу. За то, что наука давно доказала, что никакой любовью он наполнен не был – всё это чушь и сказки. Даже видеодоказательства обнаружили, на которых чётко слышны проклятия, посылаемые на людей с креста. А ты своим творением науку под сомнение ставишь. Так что радуйся, что не кол!

Спустя ещё несколько человек, очередь наконец дошла до Валеры. Он вышел. Постоял несколько секунд в нерешительности: какой же из двух прочитать? И всё-таки выбрал первый:

– я продаю добро и счастье

по символической цене

висит листок на остановке

и не оборван телефон

– Гыыы, опять Валера бредит! – раздался с задней парты голос Олега.

– Как же ты меня заебал… – выдохнула Тамара Павловна.

Дальше всё по классической схеме: оплеуха, пинок, поход к директору.

– Опять он? – закатил глаза одутловатый мужчина средних лет. – Да как же ты меня заебааал…

– Так вот и я о том же, Десад Игоревич! – подхватила ТП. – Сил уже никаких нет!

– А знаешь что? Пусть с ним менты разбираются. – подытожил директор.

Так Валера впервые оказался в детской комнате молиции. После профилактической беседы, включавшей в себя по большей части побои средней тяжести, вызвали отца.

– Что этот ублюдок натворил? – во весь голос заорал отец, врываясь в отделение. – Да я его прям тут четвертую падлу!

Когда все формальности были улажены, а отделение осталось за углом, Валера впервые осмелился посмотреть на отца:

– Пап… ты прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя подставлять.

– Валер, ну ты правда не понимаешь? – с горечью посмотрел на него отец. – Ладно меня. Ты себя подставляешь. Сколько раз я тебе говорил: открытым бунтом ты систему не сломаешь. Она пережуёт тебя и выплюнет. И дай Бог, если живым. Тут тоньше подход нужен…

– Знаю, пап. И в этот раз я даже подготовил другой текст – как им надо. Но не смог его зачитать. Ну не могу я так, пап! Не могу.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем. Обязательно.

– Хорошо. Я люблю тебя, пап. – шёпотом добавил Валера.

– И я тебя, сынок. Ты не представляешь, как сильно я тебя люблю. Поэтому и боюсь, что с тобой что-нибудь случится.