Код негатива

И прежде, чем Джонатан успел что-либо сказать, девушка с медведем скрылись в лесу.

Принц не мог ни есть, ни спать – все его мысли были заняты таинственной незнакомкой. Он сделал десятки вылазок в лес, но так и не нашёл ни следа.

И вот однажды, сидя под деревом, и почти окончательно отчаявшись, Джонатан увидел, как к нему выходит медведь.

– Привет, Харош! – сказал Джонатан. – Ты опять подраться пришёл?

– Не, – с рыком ответил медведь. – Понравился ты мне. Хочу помочь вам обоим. Наконец-то я тебя нашёл. Чтобы показать, как найти Ханну.

– Хааанну… Её зовут Ханна… – с совершенно-идиотским выражением лица протянул принц.

– Клюёт! – внезапно воскликнул отец. – Валера, у тебя клюёт! Подсекай скорей! Ааай! Кааакооого красавца вытянул. Это ж на твой новый рекорд тянет! Да ты ж мой чемпион!

Валера от батиной похвалы увеличился в размерах вдвое.

Когда лещ оказался в садке, а крючок облачился в нового червя, батя продолжил:

– Так. На чём я остановился? Ах да. Ханна.

Медведь рассказал Джонатану, что Ханна зачарована злой колдуньей. Ведьма опутала сияющее сердце девушки плотной паутиной тьмы. И лишь настоящая Любовь способна эту паутину разорвать. Но с тех пор Ханна избегает людей – живёт в лесу среди животных. А чары снять может лишь Любовь человека. Мужчины, если быть точным. А единственным мужчиной, с которым она столкнулась за последние годы, оказался Джонатан.

И если бы Ханна не подумала, что Харошке угрожает опасность, то и этот контакт не состоялся бы.

– Веди меня к ней скорей! – воскликнул Джонатан. – Я Люблю её с первой минуты!

И медведь отвёл. Сначала Ханна испугалась. Ведь она отвыкла от людей. Да и совершенно не ожидала, что Харош может кого-то притащить в её укрытие. Но, оказавшись в радиусе поражения ауры Джонатана, почувствовала такое волнительное, давно забытое тепло, что доверилась ему.

Паутина в тот же миг лопнула, и улетела обратно к злодейке.

Свадьбу они сыграли в лесу, чтобы присутствовать на ней могли не только люди, но и звери. Вот такая история, сын.

– Крутяяяяяк! – восхищённо протянул Валера.

Двадцать два

Сварив уху из пойманной рыбы, они отправились спать. Это был ещё один момент, за который Валера так любил рыбалку. Он давно уже был слишком взрослым, чтобы спать в обнимку с отцом дома. А в палатке это было совершенно не зазорно даже в четырнадцать.

– Спокойной ночи, сынок. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, пап. Спокойной ночи.

Два ноль два

На следующий день батя завёл разговор, который вынашивал с момента посещения детской комнаты молиции:

– Валера, скажи мне, в каком мире мы живём?

– В отвратительном. – ответил сын не задумываясь.

– Предположим. А есть ли у него какие-то положительные стороны, на твой взгляд?

– Нет, конечно. Что тут может быть положительного? Ты же сам говорил, что мораль вывернулась наизнанку. Что получился эдакий негатив.

– Говорил. И это моя ошибка. Вообще, дихотомическое мышление в твоём возрасте – это нормально. Но чем раньше ты начнёшь избавляться от него, тем лучше.

– Дихотомическое – это как?

– Это когда человек видит только крайности. Такое мышление может по-разному проявляться: в строгом делении на хорошее и плохое; в ощущении себя либо жалким, либо потрясающим; в словах «всегда», «никогда» и т. д. Его ещё называют «чёрно-белым» мышлением. И чем раньше ты научишься различать оттенки серого, тем лучше.

– Я не понимаю, пап.

– Поэтому я и хочу обсудить это с тобой. Прочитай мне второй пирожок, который ты тогда подготовил, но не озвучил на уроке.

– Как-то не хочется, пап…

– Это нужно для прояснения ситуации, Валер.

– Ну ладно:

Я ОБОССУ И ОБЕЗГЛАВЛЮ

И ОБЯЗАТЕЛЬНО СОЖГУ

ЛЮБОЕ ГАДСКОЕ СОЗДАНЬЕ

ЧТО ПРОПОВЕДУЕТ ЛЮБОВЬ

– Ну да. Чего-то подобного я и ожидал. Видишь? Твои пирожки находятся на разных полюсах. И оба они прямолинейны. Сначала я хотел поговорить о другом, но сейчас мне вспомнился пример из молодости. Я тогда стих написал:

У меня аллергия на Бога,

Только тут не поможет «Цетрин»,

Ведь таблетка, вода и утроба -

Всё на свете пропитано Им.

Остаётся чесаться от Счастья,

Безусловной Любовью зудеть.

Под защитой невидимой власти

Излечиться уже не хотеть.

У меня аллергия на Бога,

Я здоровых совсем не сужу.