Моя прекрасная креолка

Однако, заглянув в окно рядом с дверью, оба управляющих увидели огромную, за версту узнаваемую, задницу Кариоки – одной из молодых кобыл, отличавшейся недюжинной сметливостью и любопытством. Кариока эта в размерах уступала, разве что, одному Голди, настоящая акселератка. Кроме того, она научилась открывать своё стойло, каким-то образом раскачивая внешний запор. Не раз замечали её, спокойно бродившую по конюшне и совавшую свою любопытную морду в другие стойла.

На этот раз, открыв стойло и погуляв по конюшне, она заглянула в апартаменты. Не увидев никого на кухне, прошла дальше, едва протиснувшись в проём, отделявший кухню от спальни, и ткнулась мордой как раз в попку лежавшей на кровати Андрюшки. А шарахнувшись от крика девушки, своей задницей захлопнула входную дверь. Положение осложнялось тем, что ключ от двери находился внутри, у Андрюшки. Пришлось изрядно повозиться с замком, прежде чем удалось открыть дверь. А выпроваживать Кариоку, стоящую в тесном помещении задницей к двери, было ещё той задачей.

* * *

С первых же дней Сергей столкнулся с явлением, которое, судя по всему, свойственно всем креолам. Явление это выражалось в своеобразных порядках, установившихся в рабочем коллективе. Официально же, будь это на родине, в Славии, сие явление можно было бы назвать отсутствием дисциплины, или, по-простому, разгильдяйством.

В тот первый рабочий день, Хуан-Пабло, дав Сергею напутствия по управлению объектом, сразу же после обеда свалил на предоставленной в его распоряжение доном Мигелем машине.

Закончив обычные рабочие формальности и закрыв дверь конюшни, Сергей поднялся на верхнюю террасу ранчо, где у коровника уже стоял готовый к отъезду фургон. Открыв дверцу кабины, Сергей растерялся – там, кроме шофёра, уже сидело два молодых оболтуса-строителя.

Понятно, в действии система «кто первый захватит место». Оболтусы смотрели на Сергея тоже удивлённо, типа, чего тебе надо, мы первые заняли места.

Ну, что же, делать нечего, так сразу всё не уладишь. Надо обдумать положение. Сергей заглянул в фургон. Там остальные, менее проворные, члены строительной бригады и совсем не проворные из-за своего возраста ровесник Сергея прораб дон Хуан и коневод дон Мемо, которому уже за семьдесят. Причём стоят, сесть не на что – грузовик постоянно возит грузы, с которыми несовместимы сидячие места. Сергей присоединился к ним. Поехали.

По возвращении с ранчо в штаб-квартиру империи дона Мигеля, которой являлось здание супермаркета, шофёр Хайро, молодой пинолец (впрочем, как и большинство строителей), доверительно-возмущённо посоветовал Сергею пожаловаться на свинское поведение его товарищей дону Мигелю. Сергей его поблагодарил, но жаловаться кому-то на кого-то было не в его принципах.

* * *

На следующий день после окончания рабочего дня ситуация «кто первый захватит место в кабине» повторилась.

Сергей уже знал, что нужно делать. Ну что же, сеньоры, вылезайте все, и из кабины, и из фургона, милости прошу в офис зоотехника, который рядом, в коровнике. Общее собрание. Пришлось коротко объяснить ребятам принципы субординации, и на практике продемонстрировать им, что новый начальник, несмотря на возраст, может оказаться и посильнее, и поэнергичнее их. Никто не решился повторить пару продемонстрированных силовых трюков в дверном проёме, даже с обещанными в случае успеха пожизненными местами в кабине в качестве премии.

Ну что же, в таком случае, мучачос, отныне и во веки веков в кабине едут кроме нового шефа, чередуясь по согласию, дон Хуан или дон Мемо. Вопросы есть? Вопросов нет. А в фургоне на следующий же день были оборудованы откидные скамейки.

В тот момент Сергей ещё не знал, что в трудную для него минуту Хуан Ванегас окажется более порядочным человеком, чем некоторые другие, пытавшиеся выглядеть очень порядочными. Хотя, можно предположить, что этот урок с субординацией был не последним в ряду аргументов, которые дону Хуану пришлось рассмотреть, когда ему предложили лжесвидетельствовать против уже уволившегося управляющего ранчо.

* * *

Время шло размеренным чередом, как и положено в стране вечного лета. Хотя, климат на ранчо, на высоте в полторы тысячи метров над уровнем моря, был не таким уж и тропическим. Практически, как в центре эуропейской части Славии. И вокруг не было даже ни одной пальмы. Окрестности ранчо – такие же фермы, специализирующиеся, в основном, на молочном животноводстве.

С помощью Хуана-Пабло шаг за шагом Сергей продолжал вникать в науку управления сельскохозяйственным ранчо с уклоном в элитный конный комплекс. Все административно-организационные, управленческие, финансовые и прочие бюрократические дела им постигались успешно, чего не скажешь о коровах и быках.

Пока он перенимал опыт у Хуана-Пабло, животными занимался сам уходящий в отставку дипломированный специалист. А когда он окончательно ушёл, началась чехарда с зоотехниками.

Сначала появилась одна из многочисленных внучек дона Мигеля, ветеринар по образованию. Затем Паолу сменил её жених, специалист непонятно по каким вопросам, но, явно, не по скоту. Потом, вообще, Сергей остался без зоотехника, и проведывать животных и давать ему ценные указания наезжал ещё один сын дона Мигеля, Луис, который был куратором всех этих скотских дел.

Дон Луис отличался от своих братьев и сестёр светлыми волосами и голубыми глазами, а также более стройным, по сравнению с коренастыми массивными братьями, телосложением, на счёт чего ходили разные шутки-прибаутки по поводу соседа дона Мигеля. А вот характер Луиса был похож на отцовский гораздо больше, чем житейские привычки других сыновей патриарха. Серьёзный, практически никогда не улыбавшийся при деловых отношениях, справедливый в поступках, Луис вызывал уважение. Даже тогда, когда он отчитал Сергея за какое-то вмешательство в мнение нового зоотехника по поводу рациона кормов.

* * *

Этого нового зоотехника звали Луис Асофейфа. Высокий, крепкий, довольно серьёзный мужик лет сорока. Как оказалось, работать на ранчо Асофейфа начал ещё до того, как дон Мигель направил туда в качестве управляющего своего внука. Как потом Сергей заметил, Луис был очень строг в своих суждениях, но открыто их не навязывал. А когда дело доходило до того, что его суждения не принимались во внимание, то в душе обижался и мог пойти на разрыв.

Так и получилось ещё до приезда Сергея. Мнения нового администратора Хуана-Пабло – выпускника сельхозфакультета довольно престижного ондурасского университета «Саморано» и животновода-практика по поводу содержания крупного рогатого скота диаметрально разошлись. Вокруг поговаривали, что они дошли до откровенных угроз один другому и чуть ли не сцепились на кулаках. Поэтому, после окончательного ухода Хуана-Пабло и назначенного на его место Сергея, уговаривать Асофейфу пришлось долго, и, видимо, пойти на некоторые его непримиримые условия.

Кроме того, прежде чем дать согласие, зоотехник прозондировал почву, посетив ранчо и переговорив с Сергеем, что называется, с глазу на глаз. Сергей, конечно, совершенно откровенно и с нескрываемой радостью уверил его, что к его быкам и прочему скоту не приблизится ни на шаг.

В общем, как бы то ни было, а от забот о крупном рогатом скоте Сергей, слава богу, избавился – в конце мая Асофейфа приступил к работе. И отношения с новым зоотехником у управляющего складывались очень хорошие.

Главным лошадником и инициатором развития всей конской части ранчо был Хорхе. Лет на десять моложе Сергея, пониже его, но чуть ли не в два раза шире. Нельзя было сказать, что толстый, просто у Муносов, как говорят в народе, широкая кость. Но весил он за сто килограммов, это точно. Бедные лошади, на которых он чуть ли не каждый день скакал! Однако, хоть он и давил этих лошадок своим весом, но любил фанатично. И конюшня была построена так, что над стойлами была запроектирована квартира Хорхе.

Любитель всего изысканного, тем не менее, он воспринимал запах лошадей как часть образа жизни самого крутого элитария. И когда Сергей приступил к исполнению своих обязанностей, над стойлами уже потихоньку начинались строительные работы.

А когда строители закончили через некоторое время этот пентхауз, убирать его раз в неделю Асофейфа привозил свою жену Лауру – рыжеволосую веснушчатую молодую женщину, с которой у Сергея тоже сложились доверительные отношения. Тем более, она внешностью напоминала ему женщин из его родного села в глубине Дебрянских лесов.

Сергею было предложено оборудовать жильё практически по соседству с Хорхе, под крышей на потолке офиса и жилого помещения. Что-то типа мансарды. Сергей сам сделал планировку, и с энтузиазмом приступил, между делом, к строительству своей квартиры. Разумеется, консультируясь с Хуаном Ванегасом и время от времени используя труд его работяг.

Со стройматериалами проблем не было, и через пару месяцев Сергей окончательно перебрался в своё жильё на ранчо. В нём была кухонька, спальня и душ. А вот туалет был внизу, как раз под лестницей, по которой он каждый раз поднимался к себе домой. Его это вполне устраивало, быт наладился довольно неплохо.

* * *

В момент появления Сергея на ранчо рядом с конюшней уже началось строительство крытой арены для различных конных мероприятий. На этом объекте всё шло более гладко. Работы по заливке опорных колонн под крышу продвигались успешно. Уже начиналась подготовка к возведению металлоконструкций. Правда, пришлось уволить, подворовывавшего, как выяснилось, сварщика.

Со сварщиками вообще получалась чехарда. Уволенный Хулио, смуглый степенный пинолец лет пятидесяти, был очень хорошим профессиональным сварщиком, но уж слишком часто просил расходные материалы в таком количестве, что с их помощью можно было уже отгрохать десять таких крыш над ареной. Чувствовалось, что Хуан-Пабло запрашивал для стройки всё, что просили строители, не проверяя, нужно ли оно на самом деле. Для уроков танго такая проверка – совсем лишнее па.

* * *

Затем появился Фреди. Тот, кто думает, что правильно будет Фредди, ошибается. В Креолии есть такое обилие разных вариантов имён, что просто диву даёшься. Такое впечатление, что традиционные эспанские имена уже наполовину, если не больше, вытеснены всякими Jony (Ёни, Хони, Дьёни, иногда даже Джони), или Maikol (разновидность Mickle). Но больше всего, складывалось такое впечатление, было вариантов популярного имени Катя. Тут и Katia, и Katya, и Kattia, и Kathia, и прочие комбинации, и вдобавок, всё это повторяется с «С» вместо «К». Изобилие инглендских знаменитостей, фамилии которых превратились в креольские имена. И даже одна славская знаменитость стала очень популярной – за сборную по футболу уже давно играл Елин Техеда. И всяких диковинных имён, как например, многократная чемпионка мира в своём весе в профессиональном боксе в какой-то там профессиональной лиге Йокаста Вайе, – пруд пруди.

* * *

И этот мужик, Фреди, Сергею понравился как человек и как сварщик больше всех, несмотря на то, что они даже как-то поспорили насчёт соединения каких-то металлоконструкций. И до того они жарко отстаивали каждый своё мнение, что тогда ещё бывший в роли наставника Сергея Хуан-Пабло деликатно отозвал его в сторонку и назидательно посоветовал не спорить со сварщиком. Он так и сказал: не спорь со сварщиком.

Ну, спорить с Фреди Сергею было, можно даже сказать, в кайф, поскольку каждый из них отстаивал своё мнение по работе, не переходя на личности. И вообще, Фреди был слегка наивным добряком и весельчаком. Впредь он запомнился Сергею как одно из самых светлых пятен на разноцветном полотне его жизни на ранчо.

Профессиональный сварщик от бога, никогда не обижавшийся на иногда даже грубоватые шутки товарищей, сам любивший незлобиво пошутить в ответ. Но вот страсть к алкоголю… И прозвище ребята ему дали Чонете. Чонете – это креольская матерчатая шляпа типа панамы. В данном же случае имелась в виду пробка от бутылки, своего рода бутылочная шляпа. Иногда Фреди не являлся на работу, иногда в нерабочем состоянии. В конце концов, пришлось с ним тоже расстаться, к великому сожалению.

* * *

Его место занял шустрый парнишка, тоже с удостоверением сварщика, но довольно высокого мнения о себе. Тогда-то в первый раз Сергею вспомнилось замечание Хуана-Пабло: не спорь со сварщиком.

А после него пришёл Хорхе, сварщик-самоучка, живший неподалёку. И, как выяснилось, тоже не прочь припасть к бутылке. И прозвище ему дали соответствующее. Даже два: Тимбука и Пинтука.

Этот вообще иногда даже просто делал вид, что работает, слоняясь с деловым видом из одного угла стройплощадки в другой.

Вот с Тимбукой Сергей в полной мере осознал, что спорить со сварщиком – себе дороже. В один из таких случаев праздношатания, на замечание управляющего, что работа продвигается слишком медленно, после препирательств, не совсем трезвый, краснее варёного рака, Пинтука, державший в руках кувалду, угрожающе поднял её и со свирепым видом пригрозил, что сейчас разобьёт ей высокому начальству голову. У Сергея хватило терпения не спасовать, но, ведь, и правда, мог и стукнуть кувалдой по голове. В стране, время от времени, случаются подобные случаи, когда в сердцах кто-нибудь кого-нибудь порубает мачете или пристрелит. Креолия, страна, хоть и одна из самых безопасных в Ладинской Анерике, но и на старуху бывает проруха.

Кстати, о мачете. Сергей не знал точно, какие ножички в его родной стране можно свободно носить в кармане в присутственных местах, а какие – нет, но в Креолии человека, вооружённого этой, без преувеличения, саблей, можно встретить на улице чуть ли не на каждом шагу. И в магазинах хозтоваров или сельхозтоваров можно купить такую штуку любого размера, конфигурации и назначения без всяких разрешений. И даже ножны к ней, простенькие дешёвые, или хоть из настоящей кожи с узорами. Местный народ особо не парится, привык, но Сергей, при встрече с таким мачетеносцем, каждый раз как-то инстинктивно сжимался и старался обойти его подальше.

* * *

Постепенно Сергей приспособился к местному менталитету и, дабы не провоцировать понапрасну всякие шероховатости в отношениях, хоть с начальством, хоть с подчинёнными, вынужден был применить его к своей собственной персоне. Хотя это и не всегда удавалось. Ну не мог он рассусоливаться об одном и том же битый час, когда всё ясно с пары слов. Но вот выслушивать приходилось, набравшись терпения, улыбаясь и кивая головой. Постепенно начал замечать, что и местный персонал стал быстрее понимать, что хочет этот слишком строгий начальник.

Глава 4

В общем, через несколько месяцев Сергей окончательно освоился со всеми своими обязанностями, которых прибавлялось не по дням, а по часам. К тому же непосредственный шеф дон Хорхе уже не оставлял его в покое даже в нерабочее время со своими наездами, чтобы выехать верхом за пределы ранчо, или с друзьями отпраздновать что-нибудь малозначительное.

После завершения работ по оборудованию крытой арены, а затем и огромной площади размером с футбольное поле для всяких конных мероприятий, коммерческая активность вверенного Сергею объекта резко возросла. Параллельно с этой активностью росла и нагрузка управляющего ранчо. Мало того, что приходилось контролировать все строительные работы от выравнивания рельефа, дренажа, засыпки щебнем, установки и подключения к сети осветительных мачт по всем правилам безопасности, так ещё и вспоминать профессию геодезиста, проводя работы по нивелированию, разметке и прочим техническим вопросам. А контроль нужен был везде – каждый подрядчик норовил подсунуть ненужные работы, приписать лишнюю сотню кубов перемещённого грунта или лишний час работы экскаватора.