Дневник советского детектива

Дверь Отдела была открыта круглосуточно и не помнила никаких замков и запоров. Любой гражданин мог свободно зайти в помещение ГОВД и увидеть сидящего за пластиковым окном дежурного. Дальше налево уже шли кабинеты различных служб и подразделений.

В этот поздний час возле окна с надписью «Дежурная часть» стояла взволнованная женщина средних лет с покрасневшим от мороза и бега лицом. Внешне она напоминала активисток-общественниц, которые в карман за словом не полезут, доведут поставленные партией цели до конца, а если потребуется, то и «отключат газ».

– Срочно! Собаку! – эти две фразы она произносила с определенной частотой и нажимом.

«Очередная жертва голубого экрана… «Знатоков» насмотрелась», – подумал Беляев.

В начинавшейся детективной истории понятия «собака» и «срочно» сочетаться никак не могли, даже если бы команду дал сам министр МВД. Единственный служебный пес Акбар нес ратную службу в конвойном взводе и был профнепригоден для разыскной работы в силу своей охранной генетики. Основным его ремеслом было время от времени озадачивать задержанных в КПЗ

 своими размерами и лаем. Его бессменный куратор сержант Галустян работал посменно и просто физически не мог выезжать на происшествия в круглосуточном режиме.

Ну да оставим для любителей сериалов эти кадры с Джульбарсами, тем более что в реальной жизни есть универсальное средство под названием «инспектор уголовного розыска», который всегда все может и всем должен. Он может осмотреть место происшествия (вместо следователя), собрать улики и вещдоки (вместо эксперта-криминалиста), задержать и доставить в отдел подозреваемых (вместо мифической группы захвата), там же по-горячему опросить и «поколоть» их. А отработать пути отхода злодея с места преступления сам Бог велел. Именно все это сейчас и предстояло бы делать Беляеву в сольном исполнении, если бы Создатель не распорядился иначе.

У потерпевшей на голове отсутствовала норковая шапка, которую, с ее слов, сорвал грабитель, после чего скрылся в темноте переулка.

Однако злодей не знал, на чью шапку покусился. Быстрота реакции и жажда справедливости воспитывались в советских людях еще со школьной скамьи и продолжали свое развитие во взрослой жизни. Правда, с годами справедливость каждый начинал трактовать по-разному, в зависимости от оттенков своего Эго.

Кто бы мог подумать, что эта привычка в будущей нереальной стране с названием Российская Федерация вновь, как острым клинком, будет разделять население на «красных» и «белых», «сторонников режима» и «либералов». И вновь, как и несколько десятилетий назад, те и другие медленно, но верно будут пытаться стаскивать страну в пучину очередной междоусобицы…

Нормы ГТО и активная жизненная позиция активистки сделали возмездие для гопника неотвратимым, ибо лучший способ обороны – это нападение. Потерпевшая мгновенно превратилась из жертвы в нападающего и в контратакующем стиле, «на противоходе», сорвала с головы злодея шапку, пропитанную криминальными замыслами, потом и ДНК правонарушителя. Вещественное доказательство заботливой женской рукой было благополучно доставлено в отдел для преследования и обнаружения злоумышленника. Таким образом, пусть и неравноценный, но обмен состоялся, подумал инспектор.

Он уже мысленно, «на автомате», набросал план первоначальных действий и маршрут, адреса лиц, стоящих на учете в этом районе, представив, как шагать ему в эту снежную темень вдвоем со своим бессменным напарником Макаровым, стучаться в негостеприимные и опасные двери притонов, задавать дежурные вопросы и искать меховое имущество этой гражданки.

Как вдруг его взгляд упал за спину стоящей к нему вполоборота женщины… и воистину Небеса в эту минуту сжалились над ними обоими, жертвой грабежа и сыщиком, преследующими в эту минуту единую цель – найти похищенное.

– Уточните, пожалуйста, какого цвета была у вас шапка? – спросил Алексей у потерпевшей. Спросил больше для проформы, ведь почти все норковые шапки советских женщин были темно-коричневого цвета. Услышав ответ, показал потерпевшей пропажу, удобно расположившуюся у нее между лопаток. Головной убор держался на импровизированном противоугонном устройстве, тонком, но прочном шнурке, обвивавшем женскую шейку и пришитом к краям головного убора.

Это нехитрое «противоугонное» народное изобретение в ту пору позволило сохранить множество женских шапок от жадных рук грабителей, так как в условиях развитого социализма преступность еще до конца не была искоренена, точнее, и не собиралась искореняться. А еще точнее, был ее форменный разгул.

Недоумение на лице несостоявшейся жертвы грабежа сменилось радостной улыбкой и неподдельным восторгом. В таких случаях говорят: «Все выдохнули».

Далее были слова благодарности и столь редкая атмосфера единения милиции и народа, которую найти можно в основном изображенной на плакатах.

Что еще нужно сыскарю, чтобы встретить опустившуюся на город непростую ночь очередных дежурных суток…

Клетка для барона

– Но для кого я это делал?

Для себя? Для брата? Для свата?

Глеб Жеглов.

Фильм братьев Вайнеров

«Эра милосердия»

Часть 1. Академий не кончавшие

Итак, осенью 1981 года Беляев оказался во главе совсем молодого формирования с громким названием «Группа по борьбе с кражами из квартир». Значительную долю клиентуры этого подразделения исторически составляли лица цыганской национальности.

С той поры профессиональная повседневность плотно связала Беляева с этим неунывающим этносом, сделала его известным в их среде. Надо сказать, что порой попадались дела, участниками которых становились настоящие виртуозы мошеннического ремесла, и сюжеты для этих невыдуманных историй не смог бы придумать даже самый талантливый сценарист.

Спустя десятилетия, уже на гражданке, встречаясь с фигурантами цыганских дел и проделок на городских улицах, он ловил себя на мысли, что не испытывает неприязни, а тем более ненависти к ним, скорее, наоборот. Ромалы

 отвечали ему тем же. Со стороны можно было подумать, что встретились давно знакомые товарищи по совместному несчастью. Такие отношения сложились не на пустом месте, а имели в основе заключенный между Беляевым и цыганской диаспорой устный договор, в котором регулировались правила сосуществования на территории города и окружающих поселков. Надо признать, обе стороны в течение всей службы Беляева в угрозыске неукоснительно соблюдали данное ими слово.

Улыбки, лучи симпатии озаряли воспоминания о прошедших локальных конфликтах на стыках двух цивилизаций.

Цивилизации средневековой с тысячелетней историей противостояла цивилизация, называющая себя время от времени то коммунистической, то социалистической. Там, где их границы соприкасались, то и дело возникали конфликты, для разрешения которых нужна была пограничная стража, или, проще говоря, посредник в виде милиции. В роли таковых посредников какое-то время пришлось выступать и Беляеву со своими товарищами.

Он понимал, что их охранные практики не смогут исправить и наставить на истинный путь эти заблудшие лукавые души, а потому ставил перед собой вполне конкретные задачи – раскрыть преступление в кратчайшие сроки и вернуть представителям своей цивилизации имущество, пропавшее в ходе контакта с черноглазыми иноверцами.

Проживая практически во всех регионах строящей коммунизм страны, цыгане полностью игнорировали данный прогрессивный факт и продолжали, как и многие сотни лет до этого, жить по своим законам. Они поголовно не работали в общепринятом смысле, за редким исключением. Не обращались за медицинской помощью, тем более в органы власти и суды для разрешения житейских проблем, а их дети не ходили в школы. В исключительных случаях собирались на свой сход, куда приезжали члены клана даже из других регионов, и принимали судьбоносные, обязательные для всех решения, порой приговаривая виновных к высшей мере наказания. Последнее слово, как правило, было за Бароном, старейшиной и главой данного рода. Он являлся ключевой фигурой клана, руководил повседневной деятельностью табора.

Исторически сложилось так, что вышеупомянутые граждане в городе Артеме и его поселках были представлены в основном двумя общностями – крымскими и сибирскими цыганами.

Первые отличались невысоким ростом, были более смуглыми даже для цыган, обладали острыми чертами лица и считали себя мусульманами.

Вторые были более многочисленными, рослыми и в массе своей исповедовали христианство. В силу своего количества они, соответственно, и в большей степени влияли на криминогенную обстановку.

Интересна линейка их подвигов на преступном поприще, меняющихся со временем и экономической ситуацией в стране. Если в начале службы Беляев застал времена, когда по фактам конокрадства в качестве главных исполнителей мелькали сами ромалы, то уже спустя пару лет они выступали в качестве заказчиков, а вороных для них угоняли обычные советские подростки с трудной судьбой.

Но прогресс неумолим, и по мере распространения автомототранспорта сходила на нет и любовь черноглазых к конной тяге по причине ее естественной убыли. В дополнение к этому заработку мужская часть племени изредка «проходила» по кражам со взломом из частных домов, грабежам, а молодая поросль набивала руку в карманных кражах. Однажды Беляеву даже довелось задержать цыгана с целым самородком приискового золота.

Основная же тяжесть пополнения семейного бюджета лежала на цыганских женщинах, для чего они пускали в ход многовековой опыт одурачивания и вхождения в доверие к жертвам. Особенно активны они становились с приходом тепла.

В то время как вся страна с переменным успехом строила социализм и наказывала за спекуляцию, цыганские кланы никогда не выходили из рыночных отношений и вполне успешно и своевременно реагировали на изменения в экономической и политической обстановке.

Так, после объявленных Горбачевым мер по борьбе с пьянством, что, безусловно, было оправдано и выстрадано спивающейся страной, стали наблюдаться перебои с продажей алкоголя. И в то же время он появился по спекулятивным ценам в цыганских торговых точках, оборудованных в их частных домах. С наступлением же Великой Смуты, именуемой перестройкой, торговля алкоголем и краденым не выдержала конкуренции с торговлей наркотиками, которая стала их основным занятием и до сей поры прочно ассоциируется с этим веселым и неугомонным племенем.

Часть 2. Случай в парке, или Проверка на прочность

К началу восьмидесятых картина «подвигов» цыганок на карте города носила достаточно пестрый и разнонаправленный характер. Основная их доля приходилась на места массового скопления жителей города: рынки, парки, вокзалы, автобусные остановки. Практически еженедельно в разных районах города происходило несколько фактов изъятия денег и золотых украшений у граждан, доверчиво реагировавших на предложения погадать или дать ребенку воды. Зачастую вместо настоящего малыша использовались куклы, завернутые в тряпки.

Гадание на улицах с элементами вымогательства цыганки плавно переводили в походы по квартирам и частным домам, с детьми на руках или без оных. После этих набегов дежурная часть ГОВД была переполнена заявлениями о проникновении в жилища путем свободного доступа и пропаже личных вещей, уголовные дела по которым возбуждались и пополняли копилку нераскрытых преступлений в дополнение уже к имеющимся в группе Беляева. Экспроприировали в основном деньги и золото, которое, как правило, реализовывалось среди работников торговли и общепита. Как потенциальные места сбыта краденого в картотеке «квартирщиков» значились единственный в городе ломбард, кафе, рестораны, комиссионные и обувные магазины. В «золотом круговороте» участвовали как местные цыганки, так и «залетные», которых притягивало транзитное расположение города.

Задержание цыганок по горячим следам эффекта не давало, хотя и потерпевшие, и свидетели прямо указывали на мошенниц. Вещдоков при них не обнаруживалось, доказательная база рушилась, и дело заканчивалось безуспешными попытками или расколоть, или запугать, а затем выдворить из Отдела, после чего они вновь брались за старое, порой и в непосредственной близости от ГОВД.

Только жесткое взятие с поличным и реальный срок могли бы дать эффект и охладить пыл зарвавшихся мошенниц. Примерно через восемь месяцев с момента создания группы «квартирщиков» такая возможность у Беляева появилась.

Было солнечное утро субботнего июньского дня. Для Алексея начиналось стандартное суточное дежурство по городу, про которое в сводках происшествий пафосно писали: «в составе следственно-оперативной группы». В составе этой самой группы также значились следователь, эксперт-криминалист, а в качестве усиления – и участковый. Но если бы сторонний наблюдатель заглянул в одноэтажное здание ГОВД, то, кроме двух дежурных за стеклом из пластика и одинокого опера в своем кабинете, он бы никого не увидел.

Минувшая пятница у Беляева и его молодого напарника Авраменко закончилась около десяти вечера, после чего сыщики позволили себе несколько рюмок чая в компании коллег. Домой Алексей добрался около полуночи, а утром заступил на суточное дежурство. Такие смены выпадали на долю оперов от двух до пяти раз в месяц и сильно отвлекали от текущей работы по раскрытию «темных» преступлений.

Первая половина выходных обычно протекала спокойно. Гигантский людской муравейник нехотя пробуждался после рабочей недели, делал это неспеша, потягиваясь на трезвую голову. Затем наиболее активная часть населения шла пополнить съестными припасами свою ячейку, навестить членов рода, просто посмотреть на собратьев, подышать свежим воздухом. Но уже во второй половине дня, ближе к вечеру, на территории муравейника начинали разгораться огоньки локальных конфликтов, чтобы часам к восьми вовсю загреметь грозовыми раскатами.

Беляев находился в кабинете, приводя в порядок дела оперативно-разыскного учета и поджидая Авраменко. Несмотря на законный выходной день, все инспекторы угрозыска в отличие от других сотрудников ГОВД обязаны были приходить в Отдел к десяти утра, а уходить – как позволят текущая обстановка и главный распорядитель Полесов.