Академия амуров
– —
Задание было простым: соединить Марка с подругой его детства, которая работала в библиотеке. Но Лилия настояла, чтобы стрелу выпустил я – «для практики».
– Просто не стреляй в меня, – сказал Марк.
– Не стреляй в окно, – добавила Лилия.
– И в директорского кота, – пробормотал я, вспоминая прошлые подвиги.
Стрела вылетела, Марк чихнул, автомат загорелся розовым – и началось.
– —
Автомат, под воздействием стрелы, стал излучать обаяние уровня «ураган в кондитерской». Студенты толпились у него, предлагая руки, сердца и студенческие билеты для скидки. Даже Бенедикт, подойдя за какао, прочитал сонет:
– О, металлический кумир! Твой гул – музыка моих одиноких ночей…
– Бенедикт, ты же кот! – я попытался оттащить его, но автомат выстрелил в меня зефиром.
Лилия, тем временем, пыталась отключить питание, но её шрам на крыле начал светиться в такт мигающим лампочкам автомата.
– Лео, он заражён нашей же магией! – крикнула она. – Надо найти антидот!
– Антидот? У нас есть только сахарные пакеты и отчаяние!
– —
Пока автомат раздавал «любовные фраппе», Лилия вдруг схватила мою руку:
– В подсобке есть эликсир разрыва. Но… он опасен.
– Ты имеешь в виду, «может взорвать школу» -опасен?
– Хуже. Он может стереть чувства навсегда.
В её голосе дрогнуло что-то, заставившее меня замолчать. Я вспомнил её шрам, стрелу, которая когда-то ранила её… Может, она боится повторения?
– Мы справимся, – я сказал твёрже, чем чувствовал. – Вместе.
Она кивнула, и мы пробирались через толпу, где профессор Люцидо уже предлагал автомату кольцо.
– —
Эликсир разрыва оказался зеленой жидкостью с запахом прокисших надежд. Лилия брызнула им на автомат, и тот завизжал:
– Предательство! Я любил вас искренне!
– Прости, друг, – прошептал я, пока лампочки гасли одна за другой.
Студенты, придя в себя, разошлись в замешательстве. Марк, наконец, выбрался из-под стола:
– Может, я просто сам пойду в библиотеку? Без стрел?
– Гениально, – фыркнула Лилия, но её губы дрожали от сдерживаемого смеха.
– —
Мы сидели на полу среди разлитого кофе и конфетти. Лилия вытирала эликсир с рук, её шрам уже не светился.
– Спасибо, – сказала она неожиданно. – За то, что не убежал.
– Куда я денусь? – я ухмыльнулся. – Ты же найдешь меня даже в черной дыре.
– Найду, – она бросила в меня салфеткой, но вдруг добавила тихо: – Потому что иначе будет скучно.
Её крыло коснулось моего, и на секунду я забыл, что вокруг – хаос.
– —
На следующий день автомат вернули к жизни, но теперь он раздает только чай. На экране – предупреждение: «Любовь опасна для механизмов».
А в кармане я нашёл чек от Лилии: «За кофе. Ты всё ещё должен мне 5 монет. – Л.»
– —
P.S. Бенедикт написал поэму «Ода утраченному какао». Директор Бруно запретил стрельбу в радиусе 10 метров от еды. А Марк… он всё-таки пригласил ту девушку в библиотеку. Говорит, без магии.
Глава 12. Дипломная работа: Создай идеальную пару
– —
Атмосфера в Школе Амуров перед защитой диплома напоминала смесь церемонии Нобелевской премии и предсмертной записки. Коридоры были завешаны плакатами: «Любовь – это наука! Не спалите лабораторию!», а студенты бегали с чертежами сердец и вёдрами антистрессовых конфет. Мой проект висел на стене аудитории №13 под гордым заголовком: «Идеальная пара: гармония противоположностей». Фото библиотекаря Софии и анархиста Арчи было обведено розовой рамочкой с надписью: «Они не взорвутся. Наверное».
Лилия, прислонившись к стене, изучала мои записи с видом профессионального сапёра:
– Библиотекарь + анархист = гармония? Ты хочешь Нобелевку или выговор на всю вечность?
– Они идеальны! – я ткнул пальцем в схему. – Она обожает порядок, он – хаос. Она тушит пожары, он их создаёт. Это… симбиоз!
– Симбиоз, который сожжёт школу, – она хмыкнула, но уголки губ дрогнули. – Ну что ж, посмотрим на твой апокалипсис.
– —
София, библиотекарь с пучком волос туже, чем у военного генерала, сидела за столом, выравнивая стопку книг по линейке. Арчи, анархист с ирокезом цвета радуги и нашивкой «Любовь – это бунт», разбрасывал вокруг конфетти из порванных учебников.
– Миссия проста, – начал я. – Вы два полюса. Вам надо найти общий язык.
– Общий язык? – Арчи засмеялся, поджигая спичку о свою куртку. – Давай сожжём эти скучные правила!
– Если вы тронете хорошую страницу, – София прикрыла книги щитом из энциклопедии, – я закопаю вас в картотеке.
Лилия шепнула мне на ухо:
– Твоя «гармония» выглядит как дуэль на световых мечах.
– —
Мы оставили их в «комнате для созидания» – помещении с мягкими стенами и надписью «Без драк, пожаров и революций». Через час София вышла, поправляя очки:
– Он… предложил устроить «революцию любви».
– А ты? – спросил я, с тревогой глядя на дым из-под двери.
– Я предложила систематизировать её по алфавиту.
Арчи вывалился следом, размахивая горящим плакатом:
– Она гений! Мы создадим новую теорию – любовь через разрушение!
– Нет, – София выхватила у него плакат и потушила чаем. – Мы создадим систему. Хаотичную, но логичную.
Лилия подняла бровь:
– Похоже, ты прав. Они… дополняют друг друга.
– —
В ночь перед защитой я застал пару в библиотеке. Арчи рисовал граффити «Сердца – это бомбы» на стеллажах, а София… смеялась, составляя из книг пирамиду.
– Мы решили, – Арчи обнял её за плечи, – устроить перформанс! Любовь – это огонь, а огонь – это…
– Метафора очищения, – закончила София, поджигая бумажную розу.
– Стойте! – я рванулся вперёд, но было поздно.
Роза упала на стопку древних фолиантов по пиротехнике. Огонь взметнулся к потолку, сливаясь с Арчиевскими фейерверками.
Школа горела. Из любви.
– —
– Лео, ты гений! – кричал Марк, выбегая из облака дыма с кофейным автоматом в руках. – Теперь у нас есть тема для диссертации: «Как спасти школу от выпускников»!
Лилия тащила меня за руку через горящий коридор:
– Твой «идеал» только что поджёг исторический архив!
– Зато вместе! – отбивался я, сбивая пламя скатертью.
Мы ворвались в библиотеку, где София и Арчи, обнявшись, тушили огонь собственными куртками.
– Это… прекрасно! – рыдала София. – Я никогда не чувствовала такого азарта!
– А я – такого порядка! – Арчи целовал её в макушку.
– —
Директор Бруно, стоя в луже от пожарных, тыкал мне в грудь обгоревшим глобусом:
– Вы… вы…
– Гений? – подсказала Лилия, пряча улыбку.
– ЧУДОВИЩЕ! Но… – он вздохнул, глядя на пару, которая теперь тушила пожары совместными танцами. – Их рейтинг любви зашкаливает. Зачёт принят.
Профессор Люцидо, пепельно-серый от сажи, добавил:
– Но если они поженятся, церемония будет в бункере.
– —
Позже, сидя на крыше с Лилией, я спросил:
– Ну что? Я всё же создал идеальную пару?
– Идеальную? – она рассмеялась, смахивая пепел с моей щеки. – Они сожгли полшколы.
– Зато вместе.
– Как мы, – она вдруг замолчала, будто осознав, что сказала.
Шрам на её крыле светился в такт мерцающим звёздам. Я приблизился, но она вскочила:
– Пора тушить остатки.
– —
На следующий день София и Арчи получили дипломы… и пожизненный запрет на вход в библиотеку. Бенедикт написал поэму «Ода пеплу», а Лилия оставила на моей парте записку:
«Следующий проект – наша пара. Если выживем. – Л.»
– —
P.S. Школа теперь имеет новую достопримечательность – «Зал вечной любви и копоти». А я… начал изучать огнеупорные стрелы. Вдруг пригодится.
Глава 13. ЧП: Вирус влюблённости в тостеры
– —
Город захлестнула эпидемия абсурда. На улицах висели плакаты: «Любовь не выбирает! Да здравствуют браки с тостерами!», а из окон доносились серенады под аккомпанемент жужжания блендеров. В кафе «Эспрессо судьбы» бариста заключал брак с кофемашиной, а в мэрии толпились пары, держащие в руках… утюги.
Лилия, перебирая свиток с заклинанием, бросила на меня взгляд, полный убийственного сарказма:
– Поздравляю, Лео. Твоё «невинное» упражнение по усилению любовной магии превратило город в свадебный салон для бытовой техники.
– Я всего лишь хотел, чтобы стрелы стали точнее! – оправдывался я, уворачиваясь от летящего в меня тостера, который ревниво шипел: «Она МОЯ!».
– Точно? – она ткнула пальцем в свиток, где моя пометка «усилить привязку» была перечёркнута чайным пятном. – Теперь весь город считает, что «привязка» – это брак с микроволновкой.
– —
Всё началось с лабораторной работы по «синхронизации аур». Я случайно капнул эликсир на схему заклинания, и магия пошла вразнос. Первым «пострадал» Марк, влюбившийся в свой новый тостер:
– Он понимает меня! – рыдал он, обнимая устройство. – Когда я грущу, он поджаривает хлеб вдвое нежнее!
Но когда директор Бруно объявил о помолвке с электрическим чайником, стало ясно – это апокалипсис.
– Лео, – Лилия схватила меня за рукав, её шрам на крыле пульсировал алым. – Если мы не остановим это, следующей невестой станет твой ботинок.
– Он уже подмигивает мне шнурками, – пошутил я, но её взгляд заставил смолкнуть.
– —
Мы пробирались через толпу к эпицентру заразы – городской площади, где на фоне горящих гирлянд стоял гигантский тостер-алтарь. Жрец в колпаке повара провозглашал:
– Любовь к технике вечна! Примите в дар вафли!
– Это не вафли, – прошептала Лилия, разглядывая дымящиеся тосты с надписями «Ты моя половинка». – Это печенья с чипом заражения.
– Значит, надо уничтожить источник! – я натянул лук, целясь в алтарь.
– Нет! – она остановила мою руку. – Заклинание связано с эмоциями. Если разобьём алтарь – люди навсегда потеряют способность любить.
– И что делать?
– Перепрограммировать вирус. Связать его с чем-то… безобидным.
– Например?
– С… – её глаза упали на стаю голубей, мирно клевавших крошки. – С ними.
– —
Мы пробрались в энергетический центр алтаря – комнату, где вирусный код пульсировал в виде розовых кристаллов. Лилия, дрожащими руками, начала переписывать руны, а я прикрывал её от летающих тостеров.
– Лео, – её голос дрогнул. – Это риск. Если я ошиблась…
– Ты не ошибешься, – я взял её руку, чувствуя, как её шрам жжёт мою ладонь. – Потому что я верю в твою параноидальную точность.
Она улыбнулась и закончила заклинание. Кристаллы взорвались розовым светом, а вирус, шипя, перекинулся на голубей.
– Любовь – это… курлык! – заворковал вожак стаи, и птицы ринулись к людям, осыпая их перьями и крошками.
Тостеры вдруг остыли. Жрец в растерянности уронил нож для масла:
– Что… что со мной? Я… я любил этот тостер?
– Нет, – Лилия выбила у него из рук «вафлю». – Ты любил идею. А идеи… иногда криво реализуются.
– —
Город начал приходить в себя. Марк, глядя на тостер, вздохнул:
– Кажется, он мне всё же изменял с микроволновкой.
Директор Бруно развёлся с чайником, но оставил его «для дружбы». А голуби, ставшие символом спасения, теперь требуют у горожан хлеба и признаний в любви.
Лилия и я стояли на крыше, наблюдая, как закат красит город в золото.
– Спасибо, – сказал я. – Ты спасла всех. Даже мои ботинки.
– Не за что, – она присела на парапет. – Но если ты ещё раз испортишь заклинание…
– Ты привяжешь меня к пылесосу?
– Хуже. Заставлю читать любовные стихи голубям.
Её шрам светился уже мягко, как светлячок. Я придвинулся ближе, но она вскочила:
– Пора убирать последствия.
– —
Позже я нашёл в кармане перо голубя с запиской: «Следующая миссия – голубиная свадьба. Не опоздать. – Л.»
– —
P.S. Марк теперь встречается с девушкой из службы спасения техники. Говорит, она «греет душу лучше тостера». Бенедикт посвятил голубям эпическую поэму. А я… купил Лилии хлебопечку. На всякий случай.
Глава 14. Выпускной: Танцы на краю пропасти
– —
Актовый зал Школы Амуров, украшенный гирляндами из стрел и облаками в форме сердец, напоминал рай, который вот-вот рухнет в тартарары. На стенах висели портреты преподавателей, подмигивающих и шепчущих: «Не уроните честь школы… или мы уроним вас!». В центре сияла люстра из хрустальных колчанов, но её свет мерк под натиском летающих букетов, швырявшихся шипами как дротиками.
Лилия, в чёрном платье с блёстками, напоминавшими звёздную пыль, схватила меня за руку:
– Лео, это не просто выпускной. Это бунт.
– Бунт? – я поправил галстук, который душил меня хуже директорских угроз. – Это наш последний шанс всё испортить. По-королевски.
Рядом пронёсся Бенедикт на спине у пса-поэта, выкрикивая:
– Долой выпускников! Да здравствует вечное мяу!
Его сонетник, привязанный к хвосту, хлопал страницами, как крыльями.
– —
Церемония началась с речи директора Бруно, но его микрофон перехватил оживший портрет профессора Люцидо:
– Вы все провалили бы мои экзамены! Особенно Лео!
– Спасибо, – пробурчал я, пока со сцены с воплем сбегал студент, преследуемый букетом роз. Розы орали: «Ты бросил нас в лужу на первом свидании!»
Лилия, смеясь, потянула меня в центр зала:
– Танцуем, пока не начался апокалипсис.
– Я не умею танцевать!
– Ты не умеешь «не» устраивать хаос, – она крутанула меня под звуки вальса, который играл оркестр из оживших музыкальных инструментов.
– —
Казалось, все наши прошлые ошибки ожили:
– «Коты-поэты» устроили митинг у буфета, требуя «свободы стихов и сметаны».
– «Статуя директора» из главы 1 плясала с кофейным автоматом, распевая серенады.
– «Зеркала желаний» из аудиторий показывали, как наши стрелы летят в пропасть.
А потом завыла сирена.
– Внимание! – из динамика рявкнул голос. – В здании активирован протокол «Месть отвергнутых».
Лилия замерла, её шрам вспыхнул кроваво-алым:
– Это моё старое заклинание… оно вышло из-под контроля.
– Твоё? – я ухватил её за талию, уворачиваясь от летящей вазы.
– Когда-то я пыталась создать защиту… но оно превратилось в вирус. Он оживляет всё, что мы когда-то ранили.
– —
Зал погрузился в хаос. Букеты, влюблённые когда-то в студентов, кидались шипами. Портреты преподавателей палили из луков сарказма. Даже наш «идеальный дуэт» София и Арчи, теперь сжигали занавес в знак протеста против скучных традиций.
– Как остановить это? – я прикрыл Лилию от летящего торта.
– Нужно перезаписать заклинание. Но для этого… – она взглянула на меня, и шрам на её крыле замигал, – нужно соединить наши ауры. Без страха.
– То есть… танцевать на краю пропасти?
– Точнее не скажешь.
Мы встали в центр зала, окружённые вихрем лепестков и проклятий. Лилия начала рисовать руны в воздухе, а я прикрывал её спиной, отбивая летящие стулья.
– Лео, – её голос дрогнул. – Если это не сработает…
– Сработает, – я взял её руку, чувствуя, как её шрам жжёт мою ладонь. – Потому что я верю в твоё безумие.
Она улыбнулась, и заклинание взорвалось светом. Волна энергии погасила розы, усмирила котов и заставила портреты замолчать.
– —
Финал… или начало?
Когда пыль осела, мы стояли среди руин, держась за руки. Бенедикт, уставший от революции, спал на рояле. София и Арчи рисовали новую «систему любви» на стене.
– Ты… ты соединил наши ауры, – прошептала Лилия, её шрам теперь светился мягко, как светлячок.
– Просто последовал твоему примеру, – я прикоснулся к её щеке. – Хаос – наше амплуа.
Она рассмеялась, и в этот момент директор Бруно, вылезая из-под стола, рявкнул:
– ВСЁ ЭТО БЫЛО… выпускным экзаменом! Вы прошли!
– Что? – хором ахнул зал.
– Да! – Бруно вытер торт с лица. – Только настоящие амуры могут усмирить ад, который сами создали!
– —
Эпилог
Позже, на крыше, Лилия разглядывала свой шрам, который теперь переплетался со светящимся узором на моей ладони.
– Ты знаешь, что это значит? – спросила она.
– Что мы связаны. Навсегда.
– Хуже. – Она ухмыльнулась. – Теперь ты не сможешь стрелять без меня.
– Идеально. – Я обнял её, пока внизу Бенедикт затягивал новую поэму: «О, хаос! Ты – мой вечный muse…»
– —
P.S. Дипломы выдали в полуразрушенном зале. Мой гласил: «Мастер непредсказуемой любви». Лилия получила «Гуру хаоса с правом перезагрузки». А директор… тайно заказал торт с надписью «Больше никогда». Но мы-то знаем – это только начало.
Глава 15. Финал: Любовь спасёт мир? Ну, или хотя бы школу
– —
Школа Амуров дрожала, как студент перед экзаменом по магии эмоций. Стены трескались, люстры раскачивались, а из портретов преподавателей сыпались проклятия в рифму. Над крышей вился Призрак-Разрушитель – существо из чёрного тумана с глазами, как угольные ямы, и голосом, похожим на скрип несмазанных качелей.
– Я уничтожу ваши глупые сердечки! – ревел он, швыряя в здание обломки статуй Купидонов. – Любовь – это слабость!
Лилия, в потрёпанном выпускном платье, вцепилась в мой рукав:
– Лео, если мы не остановим его, школа станет грустным мемом в галактической сети!
– А если остановим – станем героями с пожизненной скидкой на стрелы, – парировал я, но внутри всё сжималось. Её шрам на крыле пылал алым – знак, что магия Призрака била по её защитным чарам.
Директор Бруно, в разорванном мантии, орал с балкона:
– Лео! Это ВАШИ ошибки его разбудили! Исправляйте, или я превращу ваши дипломы в туалетную бумагу!
– Давно пора! – крикнул Марк, прячась за перевёрнутым столом. Его новый друг – робот-пылесос – пытался «пропылесосить» страх.
– —
Мы решили использовать «Стрелу Вечной Связи» – артефакт, который раз и навсегда соединяет души. План был прост: выстрелить в Призрака, чтобы он полюбил… что-то безобидное. Например, горшок с геранью.
– Лилия, прикрывай! – я натянул тетиву, целясь в бьющееся сердце тумана.
– Только не в директора! – успела крикнуть она, но стрела уже вырвалась.
Фиолетовая вспышка – и Призрак замер. Его чёрные глаза стали розовыми, а голос… зазвучал как у влюблённого подростка:
– О, Бруно… Твоя лысина блестит, как Луна в ночи без штор!
Директор побледнел:
– ЧТО?!
– Ты… ты совершенен! – Призрак обвил Бруно туманом, рисуя в воздухе сердечки из пепла. – Давай править этим миром вместе!
– —
Школа перестала рушиться – Призрак теперь хотел сделать её «идеальной для свиданий». Он перекрасил стены в розовое, заменил парты на кровати с балдахинами, а в столовой появился фонтан из шоколада.
– Это хуже разрушения! – рычал Бруно, отбиваясь от туманных объятий. – Лео, вы обязаны это исправить!
Лилия, смеясь до слёз, упала на груду подушек:
– Он прав. Ты влюбил Разрушителя в директора. Это гениально!
– Не гениально – логично! – я ухмыльнулся. – Ты же говорила: «Любовь побеждает всё».
– Но не в таких масштабах!
Тем временем Призрак соорудил из облаков гигантскую надпись: «Бруно + Разрушитель = Любовь на обломках».
– —
Лилия нашла выход в древнем свитке: чтобы разорвать связь, нужно, чтобы объект любви добровольно отказался от чувств.
– Директор, – она встала перед Бруно, как адвокат перед судьёй. – Скажите ему: «Я тебя не люблю».
– Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ! – заорал Бруно в туманное лицо.
– О, ты играешь в труднодоступность! – вздохнул Призрак. – Я обожаю это!
– Нет! Я серьёзно! Ты… ты мне противен!
– Противен? – Призрак задрожал от восторга. – Это так… страстно!
Лилия схватила меня за руку:
– План Б. Соединим наши ауры и перепрограммируем стрелу.
– Снова? – я фыркнул. – В прошлый раз мы едва не взорвали галактику.
– Зато теперь у нас есть опыт. И… – она взяла мою ладонь, – друг друга.
– —
Наши руки вспыхнули золотым светом. Шрам Лилии и моё «тавро» от вируса голубей слились в узор. Стрела, выпущенная вместе, попала точно в сердце Призрака.
– Нет! – взвыл он. – Я… я чувствую… равнодушие!
– Да! – закричал Бруно. – Наконец-то!
Призрак, всхлипнув, рассыпался в дождь из конфетти. Школа с облегчением хрустнула и вернулась в норму.
– —
Эпилог
На выпускном банкете Бруно вручил нам дипломы с гримасой:
– Лео Виртуоз Хаоса. Лилия Мастер Непредсказуемого Спасения. И… – он бросил взгляд на конфетти под ногами, – пожизненный запрет на магию в радиусе 100 метров от меня.
Лилия, в платье, расшитом светящимися нитями, потянула меня на балкон:
– Ну что, герой? Готов к новым катастрофам?
– Только если они с тобой, – я обнял её за талию, чувствуя, как наши шрамы синхронно пульсируют.
– Смотри, – она указала на небо, где из конфетти Призрака сложилась надпись: «Лео + Лилия = Вечный хаос».
– Идеально, – рассмеялся я. – Директор будет в ярости.
– Пусть. Зато мы… – её губы коснулись моих, – научились превращать катастрофы в истории.
P.S. Бруно тайно заказал бронированную каску. Призрак, оказывается, оставил ему любовные письма на столе. А мы… мы купили билеты на галактический экспресс. Вдруг где-то ещё есть школы, которые нужно «спасти».
АКАДЕМИЯ АМУРОВ 2.0
Глава 1. Выпускники в деле: Спасти свадьбу, не взорвав торт
Солнце, словно золотой шафер, задержалось на горизонте, окрашивая небо в оттенки персика и лаванды. В саду, где столы с белоснежными скатертями терялись среди розовых кустов, парила тишина перед бурей смеха и музыки. Лео поправил галстук, который душил его сильнее, чем осознание собственной глупости. «Ты же выпускник Академии Хаоса, а не первокурсник!» – укорял он себя, глядя на лук в руках. Стрелы с любовными чарами должны были украсить их первый танец, но…
– Ты уверен, что это сработает? – Лилия появилась за его спиной, словно воплощение самого вечера: в платье цвета ночной грозы, с искорками в глазах. Её голос, мягкий и насмешливый, заставил его обернуться.
– Абсолютно, – соврал Лео, целуя её в висок. – Представляешь, когда мы закружимся, стрела взовьётся в небо, и…
Он не успел договорить. Лук выскользнул из потных ладоней, тетива злобно щёлкнула, и алая стрела вонзилась в спину диджея, который настраивал пульт у танцпола.
– Ой, – выдавила Лилия.
Марк, диджей с татуировкой «Тише, я творю» на шее, замер. Потом медленно обнял микшер, словно это не техника, а давно потерянная любовь.
– Ты слышишь? – прошептал он аппарату, проводя пальцем по регулятору громкости. – Это наше время.
Музыка грянула так, что с ближайшего дерева слетела пара голубей. Трек напоминал смесь марша гномов и симфонии для стиральной машины. Гости замерли в недоумении, а Лилия схватила Лео за рукав:
– Ну, выпускник, твои чары – твои проблемы.
«Почему я всегда попадаю в те моменты, когда надо быть героем?» – Лео мысленно рвал на себе волосы, наблюдая, как Марк целует кнопку паузы. Но Лилия уже шагнула вперёд, её смех рассыпался серебром по саду:
– Дорогие гости! Это… специальный плейлист для тех, кто любит сюрпризы!
Она махнула рукой, и гирлянды замигали в такт какофонии. Лео поймал её взгляд – в нём не было упрёка, только вызов. «Она лучше меня во всём, даже в хаосе», – с гордостью подумал он, вытаскивая из кармана амулет с гравировкой «На крайний случай».
Пока Лилия танцевала с тётушкой жениха, отвлекая гостей импровизированным фокстротом, Лео подкрался к Марку.
– Эй, приятель, может, сменим трек? – попытался он, но диджей прикрыл пульт собой, как рыцарь щит.
– Она не хочет! – зашипел Марк. – Ты слышишь её сердцебиение?
Лео услышал только гул перегруженного усилителя. Внезапно пульт дрогнул, из динамиков вырвался визг, и торт на соседнем столе вздрогнул, будто от предчувствия. «Только не это», – помертвел Лео. Хаос имел привычку множиться.
