Ах, заблуждаясь в крае басен,
Различным облик рая представлял,
И не был ни один прекрасен
И ум и душу мне не удовлетворял.
Сказал нам Пифагор: «Умрете,
Но с новым именем обратно вы придете;
И вами шар земной навеки населен!»
Утешить думал нас печальным заблужденьем
Философ тот, что был когда-то вознесен;
Но выдумка ведет к тоскливым нас сомненьям:
Был прав он или лгал для нашей пользы он?
Да, лгал он, строя
Элизий, брег летейских вод!
А почему в уют воспетый тот
Счастливую любовь мы не берем с собою?
И, нега страсти, там ты тоже не живешь?
Ах, можно уставать от тишины покоя,
Но быть любимым и любить – не устаешь!
Чтоб воинам доставить наслажденье,
Встарь Один, скандинавский бог,
Им войны, лавры и сраженья
Наобещать в загробной жизни мог.
Приучен с детства был к Беллонским я знаменам.
И храбрым честь мужам я воздаю.
Но думаю, что убивать в раю
Не надо никого нам!
Несчастный негр, что увезен купцом
Из Африки, пленен надеждою иною;
Мнит, рабство долгое перенося и злое,
Согбен под деспотическим ярмом:
Когда несчастье жизни смертью перервется,
Он в край отцов счастливый унесется
И скрасит пиршеством возврата час.
Живой и мертвый, я останусь возле вас.
Счастливый раб, когда умру, и то
Владыку я покинуть не желаю,
И не найти мне рая,
Где нас не будет, – ни за что!
Шотландец между туч для рая
Искал места с издревних пор,
По прихоти грозу иль штиль предпочитая,
И с праведниками искал он разговор.
Весь окруженный облаками,
Лазурною одеждою покрыт,
Приняв подчас веселый вид,
Под чистыми любил скользить он небесами.
То время сладкое прошло.
И сильфов увеличивать число.
Меж нами говоря, нет у меня влеченья.
И мне противно быть не более, чем тенью!