ПОД МАСКОЙ

– Отлично, – ты сделала вид, что не услышала, – А теперь, если вы не против, вернемся к тому, что действительно важно. Сейчас я проведу допрос: каждый пойдет со мной в отдельную комнату, где расскажет свою версию событий, затем я осмотрю место преступления и после снова вас допрошу, – тебя перебивают.

– И как долго это будет продолжаться? — недовольно спросил Жан, сложив за головой в замок, – Мне надо тренироваться.

– И это ты говоришь про тренировки! Мой пасынок… Его убили, – голос мужчины дрогнул, но он сразу перешел в крик, – Убили, понимаешь?! А ты сидишь тут, будто ничего не произошло! – мужчина тяжело дышал, – Наверное, это ты его и убил, чтоб в кои-то веки не жрать грязь из-под его ног!

– Я? Убил? – Жан засмеялся так громко, что кто-то из присутствующих подозреваемых поморщился, – Ты своей головой вообще думаешь? Если бы я хотел избавиться от твоего пасынка, я бы просто выиграл у него по-честному.

Ты выдохнула, – Если вы не совершили убийство, то вас никто не задержит на дольше, чем необходимо.

Как же сильно тебе сейчас хочется закурить.

– Я могу отказаться от дачи показаний? Я не хочу работать с вами, – на фоне слышится ругань мужчин, перебивающих друг друга.

– Нет, не можете, – ты зажмурилась, потирая переносицу.

Голова раскалывается и очень хочется пить. Тяжело сосредоточиться на работе в таком состоянии. Ты слышишь, как девушка наклоняется к спортсмену с длинными волосами, сидящему рядом с ней, и что-то шепчет, – Если вам настолько хочется обсудить меня, мисс Трясогузка, мы можем начать допрос с вас, – произнесла ты, подчеркивая ее же язвительный тон.

В ответ тишина.

– Отлично, – пробормотала ты, сжав руки в кулаки, но оставила их на столе, – Если вы хотите уйти отсюда поскорее, давайте начнем допрос. Или, может быть, вы предпочли бы дождаться приезда комиссии? – балаган прекратился.

Конечно, не хотят. Когда, что-то угрожает их личному времени, так сразу все готовы работать.

– Офицер, – ты повернула голову к своему младшему коллеге, который продолжал неловко переминаться с ноги на ногу, – Подготовьте протоколы.

ЭПИЗОД ВТОРОЙ

Леонид Бородачев

– Вы отец погибшего, верно?

– Ой, не говорите о нем так. Странно звучит, – мужчина зачесал волосы назад и заерзал на месте, – Какой неудобный стул, – пробормотал он под нос, – Я его отчим. Я и его мать, живем вместе несколько лет.

– У вас не было конфликтов? – ты стоишь напротив него оперевшись на спинку стула.

Леонид покачал головой, – Нет, Миша уже слишком взрослый, чтобы ревновать маму к мужчинам, – хихикнул он.

– Расскажите о том, что произошло сегодня.

Мужчина зачесывает волосы назад и ерзает, – Я встал утром и пошел будить Мишу, он был немного не в духе…

– Вставай уже! – ты срываешь с него одеяло. Он морщится и бросает в тебя подушку, она липкая от пота и пахнет чем-то кислым, – У тебя выход через час, ты и так проспал тренировку.

– Да плевать, – мямлит Миша и сворачивается в клубок, пряча лицо в халате. Но ты успел заметить огромный синяк на скуле.

Ты трешь переносицу и сквозь зубы говоришь, – Во сколько ты вчера вернулся?

– В четыре, – с хрипотцой в голосе ворчит Миша. Ты смотришь на часы, большая стрелка показывает на девятку.

– Не удивительно, что ты не можешь встать!

– Блять, старик, отстань!

Ты прерываешь рассказ подозреваемого, – Вы упомянули про синяк. Знаете, откуда он? – и нагнулась чуть ниже и приподняла одну бровь.

Мужчина кивнул, – Подрался опять с кем-то на пьянке.

– И часто у него так?

– Он любит побуянить, – Леонид положил локти на стол и соединил ладони, – Я уже не придаю значения таким его выходкам. Ему восемнадцать, а значит, он теперь может сам за себя отвечать. Пускай и разбирается в своем дерьме, тоже сам.

Противоречит сам себе. Он не дает сыну опоздать на важное соревнование с утра, но, когда дело касается конфликтов, это уже не его дело.

– Вы говорите так, словно вам плевать на сына, хотя все равно будили его утром, – ты поправила выпавшую прядь за ухо.

– Пасынок. Не сын, – Леонид отвел взгляд, – Ну, – он вдохнул сквозь зубы, – Я дорожу им и хочу, чтоб у него все было хорошо, а фехтование его единственный источник заработка. Бунтарство он перерастет, а … – мужчина замолчал, – Хотя уже не перерастет.

Что-то скребется глубоко внутри. *Интуиция*, думаешь ты.

– Хорошо, – ты кивнула младшему офицеру, тот сразу же принялся записывать все в блокнот, – Что было дальше?

– Я смог разбудить его, но, когда он собрался было уже десять.

– Ровно десять?

– М-м… Нет, – он пожал плечами и облизнул губы, – Я посмотрел на часы, когда мы выходили, было десять часов и девять минут.

Ручка офицера скрежетала по поверхности бумаги, – Вы встретили кого-нибудь по пути?

– Да, Залию.

– Хэй, детка, – сказал Миша ожидавшей лифт девушке, она посмотрела на него искоса и вернула взгляд к дверям лифта, – И чего молчишь? – он облокотился спиной на стену, пока ты стоял рядом и искал в сумке пропуска.

– Привет, Залия, – сказал ты, легко улыбнувшись ей. Она была потрепанной, темные волосы топорщились из низкого хвостика, в глазах лопнуло пару сосудов, а белая футболка с надписью “SPORTEX” была сильно мятая.

Она выглядела так, словно плакала всю ночь.

– Здравствуйте, – ответила она тебе, не поднимая взгляда. Двери лифта открылись, и Миша толкнул ее внутрь, она споткнулась и, прилетела лбом в зеркальную стену лифта, – Ай! – она взялась за голову.

– И почему это мы молчим?

Девушка сглотнула, развернулась и посмотрела на него снизу вверх, он стоял вплотную, перегородив ей выход рукой, – От тебя воняет Миш, – голос девушки был хриплым, дрожащим от боли, но все равно строгим. Она оттолкнула его руку, хотя в глазах читалась тревога, и вышла из лифта.

– Тц, – Миша уперся затылком в стену лифта, закрыв глаза.

– А потом мы с ней разошлись, она села в другое такси, – мужчина сделал неопределенный жест рукой, – Я, признаться, не придал этому значения. Они часто ругались. Потом мы поехали в спорткомплекс, – Леонид сморщился, пытаясь вспомнить детали, – Миша был раздражен, всю дорогу смотрел в окно и ничего не говорил.

– Что за пропуск? Вы упомянули.