Подарки фей-крестных

Камень истины: правда. Экран эмоций: страх.

Кто-оооо? А драконов с меховым воротником тебе не являлось? Или там кикиморок с бубенчиками? Что ж она такое втихаря покуривает-то? Или нюхает? Судя по выражению лица Железного Бара ответчица в Дом скорбных разумом отправится прямо из зала суда. И прямо сейчас. Правда ее стряпчий мгновенно пришел на выручку:

– Ваша беспристрастность, моя клиентка готова пройти процедуру чтения памяти для более точного установления особенностей ее времяпрепровождения и встреч с кем бы то ни было 3 юная 2175 года.

У Ирмы появилось четкое ощущение, что судья немедленно прекратит весь этот балаган, хотя… Железный Бар откинулся на спинку стула и прикрыл глаза: председатель суда вновь мысленно советовался с остальными судьями. Потом он открыл глаза и нехотя сообщил:

– Члены Суда Семи считают необходимым сделать заявление. Суду известны случаи общения людей с представителями… мм… сказочных персонажей. Данные случаи весьма редки и практически нигде официально не зарегистрированы. В любой другой ситуации я действительно бы задумался о привлечении специалистов Дома скорбных разумом, однако, учитывая двукратные контакты членов Суда Семи с феями, а также показания камня истины, слова ответчицы будут рассматриваться как правдивое заявление.

Контакты?! Контакты членов Суда Семи с феями?! Воистину, мир сошел с ума. Если у Ирмы не отвисла челюсть, то только благодаря имбирной тянучке: зубы оказались склеенными намертво. Но судьи врать не могут: год назад Ирма вместе с Юной Краух делала для редакционного архива подборку справочных материалов о правах, обязанностях и возможностях судей, и много интересного тогда для себя почерпнула. С учетом накладываемых на них заклятий не могут судьи врать, это факт, но тогда что же получается? Что феи никакая не сказка, а реальность? Правда, редкая и малоафишируемая, но реальность же! И с чего им понадобилось контактировать именно с членами суда? Потому что кто-то от этих фей пострадал?

– Золия Катер, как именно проходил Ваш контакт с… хм… феей?

– Она появилась в моей комнате вечером 3 юная 2175 года. Я сначала решила, что у меня видения, потому что не могут нормальные люди видеть наяву маленьких светящихся девушек величиной с куклу. А когда она еще и заговорила, я поняла, что точно пора в Дом скорбных разумом.

Камень истины: правда. Экран эмоций: страх.

– А потом?

– А потом она сказала, что она моя фея-крестная и что обещала моей покойной матушке присматривать за моей судьбой. Расспросила меня о том, как у меня складывается жизнь. Убедила, что надо всегда смотреть в будущее с надежной и предложила пробраться на бал в АПМ, раз уж официально мне туда попасть не судьба.

– А как же пригласительный билет?

– А она откуда-то знала, что Урсула должна быть в лечебнице на процедурах после перелома ноги и ее билет окажется невостребованным.

– Хорошо, а как обстояло дело с маской?

– А она сразу сказала, что раз уж у меня нет официального права присутствовать, то и лицо лучше не «светить». И предложила три маски на выбор. Ярко-красная в виде лепестков огня, желтая с листьями подсолнуха и сине-стальная маска птицы. Поскольку я собиралась идти в единственном приличном платье – серебристом с голубой пелериной, выбрала самую подходящую по цвету – маску птицы. Тем более, что она оказалась единственной, которая кроме лица прикрывала еще и волосы. Я и подумала, что теперь-то меня точно никто не узнает.

– Золия Катер, передавала ли Вам фея свой дар?

– Нет. Ну, или я об этом ничего не знаю.

Камень истины: правда. Экран эмоций: усталость.

Ульрих Бар ударил в мини-колокол, стоящий на подставке перед ним.

– Соблюдать тишину в зале! Суд Семи приступает к совещанию и выработке вердикта!

Все почтительно замолчали. Железный Бар откинулся на спинку стула и прикрыл глаза: председатель суда мысленно советовался с остальными судьями. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем он открыл глаза.

– Суд Семи готов огласить вердикт по делу «Мартин Линдворм обвиняет Золию Катер в причинении умышленного вреда здоровью, и требует возмещения морального ущерба и исправления нанесенного вреда». Суд Семи, заслушав показания свидетелей и просмотрев память истца и ответчицы пришел к следующему решению. Поскольку ответчица, согласно результатам проведенного обследования, оказалась в принципе не в силах наложить на истца проклятья бессилия и бесплодия, Суд не считает возможным привлекать ее к ответственности по статье 716-прим Магического Уложения в виде семи лет лишения свободы, а также требовать снятия проклятья с Мартина Линдворма и уплаты денежной компенсации в размере шестидесяти тысяч золотых. Что касается «иного варианта отработки штрафа в случае невозможности уплаты его ответчицей в денежной форме», продекларированного стряпчим истца, Суд считает своим долгом разъяснить, что решение о виде, сроках и форме возмещении или компенсации является исключительно прерогативой судебных органов и ни в коем случае не может быть отдано на откуп кому бы то ни было еще. Тем не менее, допуская маловероятный, но возможный вариант наложения Золией Катер на Мартина Линдворма проклятья уровня А-1 восемнадцать лет назад с помощью чужого дара, Суд считает необходимым обязать ее провести обратную процедуру, если возможность отмены проклятья существует. Суд возлагает в данном случае особые надежды на виона Унца, который выразил готовность предоставить самое новейшее оборудование для проведения необходимых исследований в АПМ. Суд надеется, что виону Унцу удастся восстановить все обстоятельства, необходимые для проведения обратного ритуала. Со своей стороны, Суд Семи обязуется передать истцу все имеющиеся у Суда материалы, касающиеся контактов с феями для ускорения поиска последних.

– Минутку внимания! По результатам сегодняшнего заседания в суд подана еще одна жалоба. Завтра мы рассматриваем казус «Золия Катер требует от Мартина Линдворма возмещения морального ущерба и выплаты алиментов их общему ребенку». С этого момента и на период судебного заседания корпоративные и личные счета Мартина Линдворма будут заблокированы. На завтрашнее заседание будут действительны сегодняшние пропуска.

– Заседание Суда Семи считается закрытым!

Финальный удар в мини-колокол не смог заглушить яростный вопль Мартина Линдворма. А чтоб тебе еще и штраф припаяли за оскорбление суда, злорадно подумала Ирма. Вот завтра-то мы развлечемся…

Глава седьмая, в которой подводятся итоги и строятся планы

В семье Шарт вечер прошел интересно.

Матушка Ирмы, Инга Шарт то заламывала руки, причитая, как же так можно было верещать на весь зал судебных заседаний, то утешала себя рассуждениями, что дочь все-таки четко ответила на вопросы судьи, что наверняка создаст ей неплохую рекламу в репортерских кругах. Младшая сестра Ирмы, Трауте требовала мельчайших подробностей в смысле описания внешности основных героев дня. Бабушка Хельга ворчала, что в ее время благовоспитанные девицы не работали репортерами, не проводили столько времени с разными подозрительными рожами, и уж тем более не шастали по судам, и вообще, куда катиться мир? Беспрестанно звонил велофон, все, кто хоть отдаленно были знакомы с Шартами, сочли своим долгом либо что-то спросить, либо высказаться. Сама Ирма, успев настрочить в редакции статью-самоинтервью, без сил полулежала в кресле, иногда вяло отвечая матушке, что рекламу ее типсам она все-таки сделала, так что надо радоваться. Закончилось это тем, что домой вернулся глава семьи, Вернер Шарт и сразу все расставил по своим местам.

– Ребенок в суде случайно сорвался с шепота на нормальную речь и был услышан. Что ж, бывает. Важно другое: наша дочь сумела собраться и достойно ответила на вопросы самого Железного Бара. Значит, что мы имеем: наличие у Ирмы самообладания и мозгов. Вот в таком ключе и предлагаю реагировать на завывания всяких интересантов. А кому не нравится – пошли вон из рядов наших знакомых.

Бабушка аж выпрямилась как стрела, хотя, казалось бы – куда больше? И так осанка – на зависть всем, ибо бывших балерин не бывает. Бабушка всем своим видом дала понять, что ни на йоту не сомневалась в том, что сын немедленно озвучит достойное и единственно правильное решение. Трауте показала большой палец и гнусно хихикнула, видимо, уже предвкушая куда именно с отцовской подачи она будет посылать хулителей сестры. Матушка задумчиво кивнула. Ирма просто повисла у отца на шее.

– Папка, – выдохнула она, – я тебя люблю!

– Я тебя тоже, – улыбнулся отец, – но, дочь, над самообладанием, между нами говоря, придется поработать, хорошо?

– Беспощадно! – поклялась Ирма.

Раздался гонг у входной двери и посыльный доставил пакет на имя Ирмы. А в пакете оказалась коробка, а в ней!

– Мам, это ж духи фирмы «IL»!

– Дочь, они стоят как три моих зарплаты! Кто тебе мог такое прислать?

– Понятия не имею! А вот тут смотри, карточка – «Самому смелому и честному свидетелю».

Все семейство озадаченно уставилось на флакон. А тут снова зазвонил велофон, попросили мать семейства. Поместив переговорную трубку на крючок, Инга Шарт неуверенно сообщила, что получила заказ на изготовление комплекта «алмазных» типсов. И еще у нее спрашивали контакты Карлотты Лауф, куратора «сапфировой» серии.

– О, и впрямь Ирма удачно твою продукцию разрекламировала, – резюмировал отец, – а теперь пора отдыхать, у нее завтра следующее судебное заседание.

***

В семействе Катер вечер прошел неприятно.

Одетта Катер сидела у эловизора как на иголках. По новостным каналам вовсю показывали отрывки из судебного заседания, что никак не придавало женщине спокойствия. Кой черт принес из небытия эту Золию? Одетта за столько лет уже и забыть успела как она выглядела. Уже сам факт появления давно исчезнувшей падчерицы ни разу не радовал, да и озвучивание подробностей договора с Магдой Хабер вряд ли добавит ей популярности среди знакомых. Причем все ведь всё прекрасно понимают, что делала она это ради собственных детей, но гадость скажут обязательно. Велофон уже не просто звонил, а просто разрывался и практически все родственники, знакомые и полузнакомые рвались высказаться. Плевать на знакомых, но как к происходящему отнесется Витольд Катер? Муж против обыкновения задерживался, и женщина нервничала все больше. Наконец в прихожей хлопнула дверь, и Одетта Катер кинулась его встречать.

– Как прошел день? – Одетта старалась говорить бодрым голосом, хотя внутри вся тряслась.

– Небезинтересно.

Ну, не отличался Витольд Катер повышенной эмоциональностью.

– Ужинать будешь? – Одетта попыталась переместить разговор на кухню, как-никак, своя территория, да и сытый мужчина всяко добрее.

– Обязательно. Накрывай.

И ушел в ванную. Мыть руки. Одетта разогревала суп, ставила на стол приборы, резала хлеб и надеялась, надеялась, надеялась, что все обойдется. Спроси ее кто-нибудь сейчас «что всё?», она не смогла бы точно ответить, но почему-то при взгляде на мужа внутри все больше крепло ощущение катастрофы. А Витольд Катер спокойно глотал суп и молчал.

– Что у тебя на работе? – Одетта пыталась имитировать стандартную вечернюю беседу.

– У меня на работе все нормально. А вот с тобой нам нужно поговорить.