Магическая академия. Достать василиска!

– Ты, девка, их тоже попробуй понять. Ведьмы – народ темный, что в голове вашей крутится – сам черт не разберет. Вдруг бы и правда она весь спектакль устроила, чтобы к тебе в доверие войти? Одаренных колдовки чуют, а некоторые учениц ищут.

Я упрямо мотнула головой, не соглашаясь. Пусть мне тогда было всего шесть, но я чувствовала своим перепуганным сердечком, затуманенным от страха разумом, а главное, магическим даром – не виновата была та женщина. Но кто же меня слушал?

– По-моему, всему виной предрассудки, – немного помолчав, сказала я охраннику. – Отец терпеть не может ведьм, хотя к магам относится вполне спокойно, и, поступи я в школу стихийников, слова бы против не сказал. Мама… хм… Она у меня вообще всех ненавидит, строгая, неласковая. Но ведьм ненавидит больше других. Уж не знаю, чем им так не угодили представительницы моей профессии, но в попытке не допустить моего поступления в Леорскую школу родители хотели выдать меня по договоренности за сына отцовского друга. А мне всего шестнадцать было! И я не могу их понять. До сих пор не могу, – горько улыбнулась, чувствуя, что снова плачу. Беззвучно.

– Вот монстр-р-ры, – посочувствовал чесун, не забыв добавить к фразе свое излюбленное «вот».

– М-да, – запустив пятерню в густые волосы, только и сказал старик.

И мы снова замолчали. Я думала о прошлом, вспоминая тот жуткий день, когда мама принесла мне свадебное платье и, швырнув его на кровать, заявила, что завтра я стану достойной женщиной – законной женой и будущей матерью. Отец тоже меня предал, а ведь я ему по наивности рассказала о своей мечте поступить в начальную ведическую школу, чтобы потом, отучившись там четыре года, без экзаменов перейти на вторую ступень и получить диплом.

Мне хотелось реализовать свои магические способности, родителям – их заблокировать. Они даже договорились с опальным целителем, который за приличную сумму согласился совершить это противозаконное действо. Но тетя Фло успела меня предупредить об их коварных планах, и в ночь перед свадьбой я сбежала из дома, прихватив кое-какие вещи и кошель, приготовленный Флоранс. Она одна меня всегда понимала и заботилась. Да и лаской одаривала куда чаще, чем собственная мать. Если бы не тетя, не знаю, как бы я тогда все это пережила. Она и потом меня поддерживала. Ровно два года, пока не вышла замуж и не уехала с мужем в Азийские земли, расположенные на юге нашего королевства.

А вот родители, прилюдно объявив, что после того, как я их опозорила, дочери у них больше нет, не заглянули ко мне ни разу. Так что в некотором роде я и правда стала сиротой… у которой один облезлый оборотень украл билет! А вместе с ним и шанс на бесплатное обучение и проживание в АРиС! Мысль о Каине разбавила грустное настроение злостью. И я снова запела, желая успокоиться. Меня поддержали два голоса: старческий и скрипучий. Так мы и просидели втроем до рассвета, заполняя тишину музыкальным репертуаром, в котором было все, от заунывных баллад до веселых частушек. За этим занятием нас и застала утренняя смена, притащившая с собой парочку новых арестантов. Кто бы видел их вытянутые лица! Особенно после заводного танца на нарах, исполненного вошедшим в раж чесуном.

Еще через полчаса за мной пришли и, расписавшись в журнале деда Фомы, как звали старого охранника, повели под конвоем на улицу. Но, как выяснилось, не в расположенную на окраине Кирасполя тюрьму, а на выход. На вопрос о причинах освобождения ответили, что нашелся высокопоставленный поручитель, который не только оплатил мой штраф, но и взял меня на поруки, заполнив все необходимые документы. А спустя пять минут, выйдя за ворота, я увидела своего благодетеля. И что самое удивительное, им оказался тот самый оборотень, отомстить которому я так жаждала.

Эллис

Нас предали! Лес, в котором мы жили и который должен был путать следы, отваживая неугодных гостей от избушки, почуял в охотнике кровь друида и… сдал ему все пароли и явки. Счастье, что местный леший вовремя чужака заприметил и примчался предупреждать мою бабушку вместе с истошно верещащим Венькой, кричащим не то «Отрава!», не то «Облава!», а временами и вовсе «Пожар!». Где что горит, никто разбираться, естественно, не стал, так как слушали мы лесного хозяина, а не нашего экспрессивного домового.

Из-за явившегося по мою душу охотника-друида пришлось наскоро бросать в сумки вещи, зелья, амулеты, кое-какие важные книги. Велев избушке поворачиваться к гостям исключительно задом, а если будут досаждать, удирать, сверкая пятками, в соседний лес с озером, где живет лояльно настроенный к ведьмам и их домам водяной, мы отправились в путь. По тропам идти не решились, так как любой куст или сидящая на нем птичка могли оказаться вражескими лазутчиками, сливающими важную информацию проклятому следопыту. Потому что верность, в которой животные и растения клялись нынешнему хозяину, не спасала от магии «зеленых капюшонов»[4 - «Зеленые капюшоны» – друиды, маги-заклинатели, использующие силу растений и способные общаться с животными.], как прозвали наемников-друидов в народе. Но леший Леха, бывший для меня дядь Лешей, а для бабушки очередным надоедливым поклонником, которому в силу сложившихся обстоятельств она пообещала в ближайшем будущем аж три свидания, пришел нас спасать не один. И даже не с Вениамином – вернее, не только с ним.

Заросший светлой бородой и того же оттенка шевелюрой, в которой путались листья с веточками, хозяин леса явился с невероятно полезной зверушкой, коей оказался зомбо-крот Иннокентий, обладавший тремя уникальными качествами. Он умел молчать (что было как бальзам на душу после панического ора домовенка), умел копать (причем быстро и качественно, как нам сейчас и требовалось), а еще он имел размеры среднестатистического медведя, поэтому по его тоннелям можно было ходить, почти не пригибаясь. Именно так мы и двигались, подсвечивая путь магическими огоньками. Впереди первооткрыватель крот, за ним моя боевая бабушка, за бабушкой я, за мной мечущийся, аки перепуганный заяц, Венька, а за Венькой Леха с увесистой корягой наперевес. Планировал он ею отбиваться от охотника или костер разводить – я не знала, а спрашивать было некогда.

Долго ли, коротко ли шли мы под землей. Устали (особенно домовой), перенервничали (тоже он) и решили отдохнуть (понятно, по чьей инициативе, да?). Место выбрали на окраине леса у реки, так как воду, в отличие от флоры и фауны, магией «зеленых капюшонов» было не пронять. Над ней в наших краях водяные да мавки верховодили. Итак, выползли мы всей честной компанией из норы, грязные как черти и голодные как звери. Решили сделать привал под обрывистым бережком, костерок развести, да умыться, да перекусить тем, что захватили из дома. Дядь Леша подпалил свою корягу, бабушка наделала бутербродов, а я, довольная тем, как мы лихо обставили охотника, отправилась купаться под присмотром Иннокентия, которому мои девичьи прелести не были интересны в силу двух причин: во-первых, он крот, а во-вторых – мертвый крот. И вот плескалась я, значит, в вырытой кротом яме, куда натекла подогретая заклинанием водица, наслаждаясь видом звездного неба с растущей луной, как вдруг услышала задумчивое:

– И не холодно тебе, ведьма?

– Нет, – ответила, погрузившись в свою купальню по самую шею, будто вода могла спрятать меня от незваного гостя. Хотя могла, конечно, почему нет? Мое обнаженное тело она очень даже скрыла от чужих глаз. Головой же я активно вертела, выискивая гостя. Надежда на то, что это водяной пришел потолковать с нарушителями его границ, рассыпалась прахом, как только мужчина сообщил:

– За тебя, Эллисандра Страхова, награда хорошая обещана.

– Где? – спросила я, решая, вопить «помогите!» прямо сейчас или подождать, пока друида изловит взявший след зомбо-крот.

– Награда? В Кирасполе, – спокойно ответил охотник, чей темный силуэт я наконец разглядела. Он сидел на корточках на краю невысокого обрыва и наблюдал за мной. Иннокентий потихоньку заползал наверх, умудряясь при этом почти не шуметь. Но «зеленый капюшон» что-то заподозрил и потому напрягся, я же в попытке отвлечь его начала активно заговаривать мужику зубы.

– Страхова, говорите? А где она? – спросила, невольно подумав, что морса из глюко-клюквы все же вечером было многовато.

– В яме сидит и дурочку из себя строит? – В голосе заклинателя проскользнула насмешка.

– Я?! – воскликнула как можно громче и возмущенней, чтобы меня непременно услышала бабушка. – Я не дурочка! И уж тем более не Страхова.

– А кто? Ее сестра-близнец? – поглядывая в сторону приближающегося Иннокентия, хмыкнул друид. То есть я думала, что он туда поглядывает, так как из-за полумрака и проклятого капюшона лица его видно не было.

– У меня есть сестра?! – демонстрируя повышенный интерес к своей биографии, заголосила я. – О-о-о, у меня есть… – и заткнулась, услышав тихий смех охотника. – Так, не поняла, – сказала, хмурясь. – А что тут забавного-то? И где, к лешему, сестра… тьфу! Спасотряд!

– Это-то и забавно, – отсмеявшись, ответил наемник и сделал короткий пасс рукой в сторону добравшегося до него крота. Словно от мухи назойливой отмахнулся, от мертвой «мухи» величиной с медведя. И, что самое поганое, сработало.

– Нет, – мрачно процедила я, глядя, как затихает Иннокентий, скованный ожившими корнями старого дуба. – Вот это совсем не забавно! А еще говорят, что вы из общества «зеленых». Отпустите зверька, он вам ничего не сделает.

– Конечно, не сделает, – согласился со мной друид, поднимаясь на ноги, – просто не успеет. Как и твоя бабушка с лешим, которые сидят у костра, трескают бутерброды и о тебе даже не вспоминают.

– Неужто забвен-трава? – понимая весь масштаб своих неприятностей, спросила я.

– И она тоже. – Уклончивый ответ оптимизма не вызвал. Согласитесь, посиделки в яме в чем мама родила и задушевные беседы с наемником, жаждущим обменять меня на кругленькую сумму денег, – не лучший повод для радости.

А уж когда заклинатель с обрыва спускаться начал, я и вовсе приуныла. Бабушка меня не слышит, зови – не зови. И хорошо, если она вообще сейчас помнит, что у нее есть внучка. Леший… занят бабушкой. Наверняка у друида и для него какая-нибудь травка нашлась. Чтоб хозяин леса потом претензии за вторжение на его территорию не предъявлял. Притихший зомбо-крот вгрызался гнилыми зубами в древесные корни, а мужик, откинувший с лица капюшон, изучал меня. Картина маслом «Ведьмочка и душегуб». И что теперь делать?

– Адреском не поделишься, где забвен-траву раздобыл? – спросила я первое, что пришло мне в голову.

– По дороге в город – непременно, – широко улыбнулся друид, который на своих собратьев был похож разве что зеленым капюшоном. Обычно среди этой категории заклинателей встречались бородатые и патлатые старцы с резными посохами и кучей гонора. Мне же повезло (хотя, скорее, не повезло) нарваться на молодого мужчину.

– Не стыдно за купающейся девушкой подглядывать? – зло щурясь, поинтересовалась я, на что он неопределенно пожал плечами, продолжая довольно ухмыляться. И я бы непременно психанула на такую реакцию, если бы не заметила Веню, таращившего глазищи из темноты за спиной друида. – А дубы чужие вербовать? – сделав вид, что поглощена изучением собеседника, спросила я.

– Вот за это действительно стыдно, – покаянно ответил наемник. – Но работа есть работа. Прости, малыш, ничего личного.

– Это ты сейчас дереву или мне сказал? – немного подумав, уточнила я.

– Обоим. – Парень собрал с земли одежду и протянул ее мне.

– Эй! А отвернуться? – забрав вещи, потребовала я.

– Я похож на идиота?

– Ну…

– Та-а-ак, – протянул «зеленый капюшон», присев возле моей ямы. – А ведь я хотел по-хорошему, ведьма, – покачал головой он, разглядывая меня.

– Я тоже, – подобравшись к нему поближе, жалобно посмотрела в глаза наемника и, как только подкравшийся сзади домовенок вцепился ему в волосы и заверещал в уши, швырнула под ноги мужчине речной камень, который зачаровывала все время нашего пустого разговора.

– Что за… Апчхи! Чхи! Ап-пчхи! – Громко чихая, друид потерял бдительность, чем я и воспользовалась, свистнув метлу. Уж на нее-то забвен-трава точно не подействовала.

Охотник пытался меня поймать, но беспрерывное чихание, слезящиеся глаза и хватающий его за все места Вениамин отвлекали. Поэтому мой пикантный полет в обнаженном виде на метле «зеленый капюшон», скорей всего, пропустил. Зато меня во всей красе узрели бабушка с лешим, который, почесав лохматый затылок, задумчиво изрек:

– Бабы голые мерещатся, во дожил! Ариш, а, Ариш, – заканючил он, вмиг забыв о своем видении, то есть обо мне. – Может, все же свадебку сыграем?

Но вместо того, чтобы привычно послать лесного хозяина по известному адресу, бабушка встала, подбоченилась и, окинув взглядом гарцующую на метле меня, строго вопросила:

– Девушка, а вы с какого шабаша и что забыли в моем лесу без… – Она выразительно осмотрела мое голое тело. – Без лицензии?!

– Труба-а-а, – простонала я, спрыгивая на землю и начиная торопливо одеваться.

Ночь обещала быть веселой, учитывая потерявшую память ведьму, заторможенного лешего и все еще чихающего друида, с которым самоотверженно сражался домовой.

– А нам точно надо в эту академию, да? – пробормотала я, ни к кому особо не обращаясь.

– Вспомнила! АРиС! – воскликнула бабушка, которую накрыло внезапное озарение. – Там такой ре-э-эктор, – кокетливо поведя плечами, мурлыкнула она.