Сенсор

его ни с того ни с сего
(не в будни, конечно, а обычно в выходной)
прям накрывает.
Он хватает ключи от нашего старого «Ситроена»
и орёт почти как сирена:
«Может, обстановку сменим?
Живём в двух часах от моря,
но этого совершенно не ценим!»
На самом деле это приказ, а не предложение.
Всем понятно, что через пять минут надо сидеть в машине
с восторженным лица выражением.
Что ж. От семьи никуда не денешься,
тем более в зимние каникулы.
Минимум полдня придётся прожить
без Турритопсис нутрикулы.

До точки назначения еле доплелись –
к побережью даже зимой кортежи.
Вышли. Осмотрелись.
И пока мама тараторила про воздух суперсвежий,
мы с папой провели зарядку.
Как дальнобойщики, вяло попрыгали,
сделали несколько утиных шагов вприсядку.
Выполнив разминочную программу,
мы подхватили отравленную йодом маму
и побрели на пляж –
до него, увы, не сто шагов,
как до закусочной «Ассоль»,
а приличный километраж.
Но с этим вызовом мы как-то справились
и под истерику чаек вышли к морю.
И вот тут все
(ну я точно) сказали:
«ОУ!»
Потому что весь берег –
весь АБСОЛЮТНО –
был завален дохлыми медузами.
«Н-да… Не очень-то тут уютно…

Ром, что скажешь? Есть идеи?» –
спросил папа вполголоса.
Отвечаю: «Аурелия ушастая,
типичный представитель
фауны умеренно тропического пояса.
Не отличается ни долгожительностью
(средний цикл – полгода),
ни УМОМ, ни СООБРАЗИТЕЛЬНОСТЬЮ».
Пока даю справку, кто-то вдали орёт:
«Есть тут главный?
Уберите их наконец!
Смотреть противно!»
Его понять можно:
мертвечина выглядит депрессивно.
Остальные гуляющие вдоль берега спокойней намного,
но некоторые тревожно шепчут:
«Что же их погубило?
Почему так много?»
К задающим вопросы подключается папа:
«Ром, есть предположение?»
(Вопрос, конечно, задан НА ПУБЛИКУ –
с напускным уважением.)
Я неакадемично краток:
«Думаю, шторм.
Для зимы это норм».
Папа гипотезу принял:
«Согласен. Ну что?
Насмотрелись? Надышались?
Вроде бы поесть ещё собирались?
Только давайте без собак в тесте!
Слушайте, а когда мы в последний раз обедали вместе?»
Мнения, конечно, разделились.
Мы так бурно спорили, что сами и не заметили,
как в каком-то не сильно проветренном
и так себе освещённом кафе очутились.
Родители, нахмурившись,
листают ЛАМИНИРОВАННОЕ МЕНЮ,
потом, вздыхая, ждут и, наконец, осторожно едят.
Ну а я всё это время довольно громко бубню:
«Турритопсис нутрикула, Турритопсис нутрикула…
Вот её точно никогда и никуда бы не выкинуло».

«Ром, что с тобой? Ты о ком?» –
спрашивает мама. –
«Давай, ешь быстрее!
Нам ещё до машины полчаса пешком».
Положив нож и вилку параллельно
(что значит: «Спасибо, было невкусно»),
говорю членораздельно,
но не бодро, а скорее грустно: