Отпусти мои крылья

Глава 21

Pov Василина

Первое время, после побега в родной город, мне было настолько одиноко и горько, несмотря на вполне достойно сданные экзамены – хотя от меня ожидали большего, и на заботу Даши, ее семьи, что я сделала глупость… Точнее – татуировку. Никогда не думала о таком, а тут, тоска, жизнь вдалеке от семьи, смена имиджа – я стала, пусть хотя бы внешне – плохой девочкой. А у таких обязательно есть тату. Место на теле выбрала такое, чтобы никому не видна была. Мне не нужно было смотреть на нее, достаточно знать, что она есть, иногда касаться ее.

Молодая женщина, хозяйка тату салона, куда я обратилась, сама вся была сплошь покрыта рисунками. Я потрясенно уставилась на нее и не сразу расслышав вопрос.

– Где колоть будем, детка?

– Что? – переспрашиваю потрясенно. – Я пришла татуировку сделать…

– Так и я об этом, девочка. Ты хоть знаешь, как это делается?

– Нет…

– Смешная. Готова к боли?

– Нет… Да… мне все равно.

– Ну залезай давай, на кресло. Решила где?

– Ну… я думаю… – мне неловко произнести, даже не знаю, как толком называется это место, возле линии бикини, где выступают тазовые кости. Просто показываю пальцем. Но видимо, мастер стольких чудиков повидала… Никак не реагирует ни на мое смущение, ни на тупость. Только кивает.

– Угу, поняла. Справа, значит. Хорошо, рисунок выбрала?

– Вот эскиз. Я сама нарисовала…

– Отлично. Снова бабочка. Оригинально, – ухмыляется.

– Это мотылек… – возражаю слабо. Наверняка в глазах этой женщины выгляжу глупой наивной малолеткой, которая выбрала пошлое тату. Плевать. Какое мне дело, что думает обо мне женщина, сама сплошь изрисованная рисунками да иероглифами? И все равно неловко. Я приоткрыла этому случайному человеку частичку души, только произнеся слово «крылья». С недавних пор оно имеет особое значение в моей жизни. То, чего я навсегда лишена. Это слово всегда будет означать для меня боль…

Вот так я стала обладательницей татуировки в виде маленького крылышка со слегка неровными, точно обожженными, краями, а рядом, заходящие на него греческие буквы – σκώρος в переводе с греческого – мотылек. Сама не знаю, зачем это сделала. Означало ли это память, чтобы никто и никогда не ранил меня так же сильно. А может табу – чтобы никогда и никому не позволять так называть себя. Может мне так сильно не хватало отрезанных крыльев… А может быть… я запрещала себе даже думать об этом, но предательские мысли все равно лезли в голову – это маленькое крыло означало, что где-то очень глубоко внутри, прежний мотылек еще жив. То глупое наивное существо, которое навеки подарило свое сердце Принцу.

После той первой случайной встречи на яхте, Якоб стал часто появляться на моем горизонте. Нет, не могу сказать, что Штаховский преследовал меня. Но через несколько «случайных» столкновений я заподозрила, что они не так уж случайны. И прямо спросила об этом. Якоб не стал отрицать:

– Что тут сказать, ты поймала меня, Скорос. Сразила наповал в нашу первую встречу на яхте и с тех пор не могу перестать думать о тебе.

Любопытный Штаховский, разумеется, погуглил греческое слово. Понял, что оно означает – в этом я не сомневалась. Но он ни разу, с момента нашей встречи на яхте, не назвал меня Мотыльком. Василиной звал, Скорос. Но только не словом, которым называл меня Артур. Это беспокоило. Заставляло только чаще задумываться на эту тему… а значит и вспоминать того, кого поклялась забыть.

– Ты же не можешь надеяться, что у нас что-то может быть? – прямо спрашиваю незваного приятеля из прошлого.

– Я считал в то время, и сейчас так же думаю – ты слишком все усложнила тогда.

– На тебя когда-нибудь спорили, Якоб?

– О, поверь, со мной чего только не было. Но я никогда не позволял себе убегать.

– Ты мужчина.

– Согласен. Женщинам побег простителен. Золушка должна убегать, ей так предначертано. И знаешь, я даже рад, что ты сбежала. Ну что ждало вас дальше с Артуром? Не свадьба же. В таком-то возрасте. Вы бы все равно расстались. Но могли бы сначала хорошо провести вместе время. Ты понимаешь, о чем я?

– Разумеется. Но у меня другое мнение на этот счет. Я не провожу время.

– Ой, ну вот только не говори мне что ты девственница… – заметив краску на моем лице, Якоб осекается.

– Черт, я болван. Прости, Василин. Я не ожидал. Черт, черт. Ты такая красивая, популярная. От тебя все парни с ума сходят. Как ты можешь быть… э-э, девственницей.

– Тебя это не касается!

– Ждешь того самого, единственного? Только не говори, что Бурмистрова ждешь!

– Это тема табу, ты обещал! – взвиваюсь.

– Да, да прости. Никакого Бурмистрова, чтоб ему неладно гаду было. И сам не взял и другим…

Вскакиваю, намереваясь уйти. И зачем я только позволила этому наглому типу заговорить со мной! Якоб тоже встает из-за столика и хватает меня за руку.

– Прости, я придурок! Ну правда, у тебя что ни тема, то минное поле, Скорос.

– Счастливо, Штаховский! Больше не ходи за мной!

Но снова и снова Якоб появлялся на моем пути. На вечеринках, съемках. Никуда было от него не деться. Надо отдать должное – он очень старался загладить вину, и про Артура больше ни словечка не произносил. Постепенно я привыкла к его присутствию, к слегка экстравагантной манере общаться, Штаховский был обходителен и услужлив. Несколько раз подвозил домой после тяжелых и поздних съемок, когда я была едва живой от усталости и могла думать лишь о том, чтобы поскорее добраться до дома. Он не приставал, не делал намеков на более близкое общение, которых в моей жизни внезапно стало предостаточно. Уставала отбиваться, то грубо, то ласково от потенциальных ухажеров, поклонников, любвеобильных бабников… перечислять можно долго. Тяжела доля модели. Особенно, если для тебя это не призвание, а лишь заработок и ты еще и учиться пытаешься, а по ночам дома не дает выспаться малыш – к тому времени Настасья Михайловна родила прелестного Тимошку. Отец был на седьмом небе от счастья, мы с Лизой обожали маленького братика… Но Тима плохо спал ночами, часто просыпался и плакал, будя весь дом… Мы с Лизой старались помогать Настасье Михайловне, поэтому по очереди вставали на ночное кормление. Потом Лиза уехала с Романом на неделю в Грецию – маленькое путешествие, тем более оказалось, что папина тетка, родная сестра отца, завещала ему дом. Почему именно ему – папа не понимал, ведь семья давно считала его отщепенцем, изгоем. Но тетка видимо тоже была белой вороной. Возможно, она написала свое завещание из чувства противоречия. Так что теперь у нас появилась недвижимость за границей. Чудесный домик неподалеку от Салоников, на берегу Эгейского моря. Я уже тоже бывала там пару раз, поначалу пришлось приводит дом в порядок, вкладывать средства. Первый раз я была с отцом, когда он вступал в права наследования. А второй – останавливалась там во время съемок по контракту для греческого журнала. Переезжать в Грецию окончательно никто из нас не планировал – мы лишь рассматривали этот дом как вариант «дачи».

И вот, Лиса с Ромой отбыли отдохнуть на «дачу», а я вставала к Тимошке каждую ночь – у него резались зубки и капризным стал неимоверно. А я стала похожа на зомби. Якоб, увидев меня в полусонном состоянии, предложил снять квартиру. Точнее, нашел мне замечательную квартиру-студию неподалеку от университета. Платила я за нее сама. Жила в ней одна. Даже не жила – иногда отсыпалась. Я любила свою семью и не могла долго находиться вне нашего шумного дома. Но и побыть наедине с собой хотя бы изредка, мне было необходимо. Не говоря уже о том, что можно было не тратить время на пробки – университет был прямо за углом. Так, постепенно, я привыкла делиться своими проблемами, а иногда даже переживаниями, с Якобом. Как бы ни странно это выглядело. Лизе было все чаще не до меня. Она работала и училась, и с Ромой все было бурно… Я же больше тяготела к тишине и покою.

Итак, сначала Якоб. Как бы не сопротивлялась – вернулся в мою жизнь, втерся в доверие, стал, можно сказать, если не другом, то хорошим приятелем… И вот, когда я немного обвыклась с его появлением и постоянным присутствием в моей жизни – новый ошеломляющий взрыв из прошлого. Артур.

Я так долго готовила себя к встрече с ним. А когда перестала ждать – вот он, передо мной. Встреча получилась неожиданной, и если внешне я смогла сохранить самообладание, выглядеть хладнокровной и равнодушной, то это лишь благодаря занятиям актерским мастерством – обязательный курс для всех моделей в агентстве Натальи. Раньше я ворчала, что это бесполезная трата времени, что актерство мне точно не понадобится, этим я уж точно не собиралась заниматься… Но увидев Артура, мысленно порадовалась навязанным курсам. Ибо в тот момент, когда мои глаза поймали так хорошо знакомый серебряный взгляд, внутри меня произошел ядерный взрыв. Нервы будто оголились, стали предельно восприимчивыми, к каждому звуку, слову. Мир замер.

Я не встречала его три года.

Три года, бесконечное число минут, часов, проведенных в попытках забыть его, а по сути – в мыслях о нем, в беспросветной тоске… Я смогла выдержать его взгляд всего лишь мгновение, а затем опустила глаза, почувствовав, как бешено заколотилось сердце и все тело покрылось испариной.

Я понимала – необходимо хоть что-то сказать, но мозг был удручающе пуст, а язык словно прилип к гортани. И хотя сердце стало биться ровнее, пронзительный взгляд заставлял трепетать.

Он сильно изменился. Нет, не то, что говорят – «его не узнать». Артур по-прежнему был невероятно красив, обаятелен. Но он стал в тысячу раз круче. Крупнее, накаченнее. Возможно даже выше, хотя он всегда был высок… Он стал мужчиной. Производил впечатление мощи и силы. Самообладания. Для описания можно было использовать огромное количество прилагательных. И все равно их не могло хватить.

Он смотрел так, словно напряженно ждал чего-то от меня. Какого-то действия, поступка.

«Может, что на шею ему брошусь?», – ехидничает язва внутри меня.

«Может, он действительно скучал?», – робко подает голос романтичная дура, которую я без устали пыталась изжить из себя.

После драки Артура утащили полицейские. Я лишь мельком взглянула на Якоба – он все еще сидел на полу, под глазом расплывался фингал, а из разбитой губы стекала кровь. Но мне не было его жаль. Сам виноват. Снова его штучки, игры, психологический прессинг. Он мог сказать Артуру, что общается со мной. Мог предупредить меня, какая может ожидать встреча. Но ничего не сказал. Сволочь.

Сажусь в машину Натальи и поглубже кутаюсь в тонкое белое пальто. Конец апреля, но по ночам еще очень холодно. Весна выдалась суровая. Никак не хочет приносить тепло, которого все с таким нетерпением ждут. Как хорошо, что я захватила с собой сменную обувь. Так что теперь мой наряд перестает быть соблазнительным, благодаря теплым ботинкам на толстой резиновой подошве.

– Интересный вечер, – тихо замечает Наталья.

– Я бы так не сказала, – отвечаю сонным голосом. Хотя это напускное. Сна ни в одном глазу, в организме зашкаливает адреналин, вызванный встречей с Артуром и дракой. Наталья тихонько смеется, глядя в окно. Вглядываюсь в ее профиль, освещаемый огоньками приборной панели. Восхищаюсь проницательностью этой женщины, да и многими другими качествами. За время нашего сотрудничества мы стали подругами, несмотря на разницу в возрасте. Возможно, я была в каком-то роде дочерью, как для нее, так и для Таисии – у обеих женщин не сложилось с материнством. Иногда мне казалось, что они отдавали этот нереализованный потенциал мне, тем более зная, как рано я потеряла мать. Впрочем, как бы то ни было, мы замечательно общались, дружили, ладили. И я была счастлива иметь таких подруг.

– Не хочешь рассказать поподробнее, как ты умудрилась за пять минут своего пребывания вызвать драку? Мне ужасно любопытно.

– Не хочется об этом говорить, – морщусь.

– Кажется, я догадываюсь. Прости, но не в моих привычках молчать. Я знала, что у вас с братом Таисии была какая-то история. Со времен «Ромео и Джульетты». Он недавно появился в городе… Ты никогда не говорила о нем при мне… Понимаю. Но не лучше ли сейчас это урегулировать? Забыть прошлые обиды?

– Я только за. Никаких детских обид.

– Хорошо. Знаю, что Таисия переживает по этому поводу…

– Ей совершенно не о чем переживать.

– Я рада. Ладно, закроем эту тему, вижу, она все еще неприятна тебе. Поговорим о моем дне рождения. Решила отмечать его на даче. Обещают чудесную погоду. Будут только самые близкие… Отметим на работе фуршетом, захватим несколько коллег и более тесной компанией поедем на дачу.

– Хорошо. У меня, правда, зачет в этот день, но сразу после него – приеду. На фуршет вряд ли успею. Думаю, сразу на дачу. Якоба попрошу… – осекаюсь. Или кого-нибудь еще.

– Приезжай с Якобом, буду очень рада ему.

– Я вообще-то злюсь немного за сегодняшнее.

– На него? Это ведь ему по лицу дали, – улыбается Наталья.

– Все равно…Уверена, если так произошло – он заслужил.

– Да, неугомонный, – смеется Наталья. – Но ведь хорош, чертяка. И ты зря с ним так холодна. Он тобой искренне очарован.

– Они все искренние, – фыркаю.

– Это тоже правда, – вздыхает моя собеседница. – Но без мужчин ведь тоже тоска, Василин. Без любви…

Тихонечко вхожу домой, уже почти полночь, дом тих. Но Лиса не спит – хитрюга ждет меня, сидя на своей постели, вся в предвкушении новостей. Хотя, возможно, мне так только кажется. Откуда Лизе знать о том, что Артур вернулся?

– Пришла, наконец-то! – ерзает от нетерпения рыжая. – Я умираю от любопытства, Васюш! Как тебе встреча с Артуром? Сильно изменился? Гад ползучий! Я так рада, что он увидел тебя такой! Красивой, успешной! Пусть локти кусает!

– Господи, ну и город у нас, – восклицаю возмущенно. – Ну вот откуда ты так быстро узнала о том, что мы встретились? У меня даже предположений никаких нет!

– Ха, это и правда удивительная история! Представляешь, мне позвонила поболтать Ника Соболева!

– Ведьма? Что ей от тебя надо?

– Ох, и не говори. Я так надеялась, что после окончания школы мы с ней больше никогда не увидимся. Сколько эта стерва нам крови попила. Я тебе не сказала… где-то месяц назад я случайно столкнулась с ней в магазине. Она очень просила меня устроить встречу с тобой. Типа переживает сильно и хочет покаяться, прощения попросить. Я сказала что подумаю. Мы обменялись телефонами. Представляешь, она вышла замуж за Стеблова! Может только поэтому я и остановилась поговорить с ней, будь Ведьма одна, мимо бы прошла, точно. Но Ванька отличный парень, и оказывается очень любит эту стерву. Это видно невооруженным глазом. Они женаты, Ника беременна. И вот теперь одумалась и запереживала, что аукнется ей прошлая стервозность. Ну а потом я закрутилась как обычно, сама знаешь – учеба, в доме дым коромыслом, все с Тимошкой носятся. И вот сегодня, где-то час назад звонит Соболева, и говорит, что столкнулась с тобой и Артуром. Интересуется, видите ли, что у вас сейчас. Снова отношения или как. Нет, ну ты представляешь до чего неугомонная?

От последних слов Лисы краснею как рак. Возмущение просто зашкаливает. Как я могла не заметить Соболеву на вечере? Впрочем, даже рада этому. Но почему там, где Артур, снова она появляется? А уж ее покаяние мне сто лет в обед не нужно! Пусть засунет его себе куда подальше!

– Ты чего молчишь, Василин? О чем задумалась? Может, снова заговор эти сволочи готовят? Якоб вокруг тебя ошивается, Артур вот нарисовался… Ох, неспокойно мне.

– Понятия не имею, – вздыхаю. – Ты права, надо было сразу Штаховского послать подальше. Но он умеет втираться в доверие. Больше я его не подпущу.

– А про Артура что скажешь?

– Что тут говорить? Все в прошлом.

– А вдруг для него нет?

– Надеюсь, он оставит тогда свои желания при себе. Никогда не смогу снова ему поверить. И уж точно не позволю снова разрушить мне жизнь.

– Ох, и строгая ты… А я, наверное, хотя бы его выслушала.

– Да, помню, ты меня уговаривала, – слабо улыбаюсь сестре. – Ладно, я в душ.

– А я отрубаюсь. Завтра моя очередь с утра возиться с Тимофеем. Нужно набраться сил.

– Спокойной ночи, сестренка, – улыбаюсь я. Обожаю произносить это слово. «Сестра». Меня поймет только тот, кто сам рос одним ребенком. Мне всегда отчаянно не хватало родного человечка рядом, несмотря на отца, который старался заменить всех…

В душе, помимо воли, растревоженные воспоминания возвращаются на три года назад. Права ли Лиза в том, что следовало выслушать Артура? Сегодня он выглядел таким остолбеневшим и несчастным, когда смотрел на меня. И таким безумно красивым, родным. Сердце, будь оно неладно, дрогнуло…

Зачем, ну зачем он был таким говнюком три года назад? Неужели обязательно было спорить на меня? Не понимаю… Я ведь видела его глаза, его отношение ко мне… Разве можно так играть? Тогда, в школе, я не могла этого осознать и проанализировать. Едва услышав правду о споре – превратилась в маленького колючего ежа, который изо всех сил защищался от жизненных невзгод. Воспоминания о том, как Артур меня встретил в школе, как доводил, обижал, хватал за волосы, лишая возможности пошевелиться, жрали меня как дикие вороны. Клевали, вырывали куски плоти. Вот такая вот боль. Иссушающая, ни на секунду не прекращающаяся.

Сейчас я многое видела по-другому. Мы были детьми. Глупыми, наивными. Каждый играл в свою игру и думал лишь о себе. Но ведь Артур не сделал последний шаг, не сделал меня своей, хотя я умирала от желания чтобы это произошло между нами. И он хотел, я же чувствовала. Но сдержался. Теперь ясно, что сдерживала его эта постыдная тайна. Потому что подонком он не был. Чувства могут быть ненастоящими, но не близость.

А потом все разрушила Соболева… Или открыла мне глаза – это смотря с какой стороны посмотреть. Помолвка была, конечно же, враньем. Ее фантазиями. Может существовала в смутных планах… самой Ники, не больше. Но это лишь маленький камешек. Булыжником был спор. Именно он оборвал крылья Мотыльку, вернул на момент, когда в нее кидали капитошками. И спор выглядел в этой ситуации продолжением травли, только более жестоким и хитрым продолжением… А чувства, в которые и так боялась поверить – фальшью от и до.

Глава 22

Как и решила, теперь я избегала Якоба. Поэтому, на день рождения к Наталье меня вез коллега-модель Олег. Красивый, накачанный бабник, который не уставал делать попыток залезть мне под юбку – как в прямом, так и в переносном смысле слова. Я бы и рада была упасть на хвост другому из приглашенных – пока моя машина в ремонте, или вызвать такси… Но была слишком занята чтобы озадачиться этим, в результате, когда Олег заехал за мной, сказав, что его попросила Наталья, без раздумий прыгнула к нему в машину. Но быстро поставила на место при первых попытках флирта. Я была слишком уставшей, чтобы разбираться еще и с этим.

Больше всего меня беспокоил другой момент. Я никому не озвучила свои тревоги: ни Наталье, ни Таисии (впрочем, с ней мы не созванивались вот уже неделю, я сознательно избегала сестру Артура). Держала свои мысли при себе и тонула в тревогах. Потому что отлично знала – дача Натальи расположена в том же поселке, что и дом Бурмистровых, в который однажды, привез меня Принц. Эти воспоминания были сладкими и горькими одновременно. У Натальи я бывала не один раз, ее дом располагался через несколько участков от Бурмистровых – так они и познакомились с Таисией. Сердце конечно замирало при мысли, что могу на Артура натолкнуться. Но сейчас, после нашей встречи такая вероятность усилилась. И меня не могло это не беспокоить. Я тонула в чувствах, которые, кажется, возвращались. Принц стал другим. Я тоже. А проклятая химическая реакция на него лишь усилилась. И я не знала, как защитить себя от этого.

Гостей собралось довольно много. У Натальи был роскошный двухэтажный дом со множеством комнат, а у меня – даже своя личная – начальница на этом настояла. Туда я и отправилась переодеваться – стояла жара, многие гости купались в довольно большом бассейне, другие загорали на шезлонгах. Празднование было неофициальным, больше походило на шашлыки на природе. Абсолютно товарищеская обстановка. Возле огромного мангала хлопотал нанятый повар, в белом колпаке, белой футболке, черном галстуке и такого же цвета шортах, официанты в похожей униформе сновали между гостями. Но я была слишком уставшая, чтобы веселиться, дорога, своими вечными пробками, окончательно утомила меня. Мне хотелось немного вздремнуть. Главное, Артура среди приглашенных я не разглядела, значит можно быть спокойной. Зря я тревожилась, что Наталья может позвать его на день рождения. Наверняка он в городе, занят делами. Может восстанавливается в университет… Нужно копить защитные силы для встречи с ним именно там. Зато здесь могу сегодня вздохнуть спокойно – так наивно я успокаивала себя.

В комнату заходит Наталья. Обнимаю начальницу и поздравляю с днем рождения. Мой подарок довольно скромный – французские духи, ее любимый аромат, который я привезла из Парижа, с последней фотосессии. Подруга выглядит растроганной.

– Якоб все-таки приехал, извини, малышка, – смущенно признается Наталья.

Иногда у меня закрадывается подозрение, что она неравнодушна к этому хитрецу.

– Меня это не интересует, абсолютно. – И это действительно так, ничуть не лукавлю.

– Если будет доставать – только скажи.

– Я уже большая девочка, спасибо, – улыбаюсь такой материнской заботе.

Я не сомневалась, что смогу справиться с Якобом, он мало волновал меня. Да, немного разочаровал как друг, которому доверяла. Но не больше.

Наталья уходит, а я быстро переодеваюсь: платье в мелкий цветочек – васильки, собираю волосы в высокий хвост, и спускаюсь вниз. Огромный стол накрыт на веранде перед домом. Мне изо всех сил машет Олег – он уже занял мне место. Оглядываю собравшихся и замираю. Если сяду к Олегу – напротив меня окажется Артур Бурмистров! Поза вальяжная, рассматривает меня равнодушным взглядом. Мои переживания были не напрасны. Интересно, как занесло его в нашу компанию? Впрочем, глупый вопрос. Рядом с братом сидит Таисия. Она могла бы предупредить меня! Или Наталья! Киплю от негодования. Но если проигнорирую радушное приглашение моего сегодняшнего спутника… Артур, Наталья, Таисия – все они поймут, что я испугалась. Еще раз оглядываю собравшихся и встречаюсь с лукавым блеском зеленых глаз Якоба. Он не машет, хотя место рядом с ним тоже свободно. Он лишь выразительно смотрит с едва заметной усмешкой. Змей! Во всей красе, не иначе. Вздергиваю подбородок повыше, посылаю извиняющуюся улыбку Олегу, и прохожу к Якобу.

– Подвинься, злой серый волк, – цежу сквозь зубы.

– Вижу, все еще дуешься на меня. – Тихо говорит мне на ухо. – Но я польщен, что меня выбрала. Только не приставай слишком нагло. Не хочу снова по морде от Бурмистрова получить.

– Не забывайся, – ставлю нахала на место. – А то и от меня огрести можешь.

– Повинуюсь, Принцесса. Могу я поухаживать? Что вам положить?

У всякого притворства есть границы, и кажется сегодня я достигла своего предела. На протяжении всего застолья старалась выглядеть беззаботной, непринужденной, смеялась над каждой шуткой Якоба (а он и правда умел пошутить, и в этот день был особенно остроумен). Короче, делала все напоказ и ненавидела себя за это. Но не могла иначе. Артур не сводил с меня взгляда несколько часов подряд. Ничего не ел, и, кажется, медленно напивался. Таисия озабоченно погладывала на брата, что-то шептала ему на ухо… Каюсь, я наблюдала украдкой, бросала мимолетные взгляды. Этот мужчина по-прежнему манил меня, как огонь притягивает мотылька. И я ничего не могла с этим поделать. Точнее, пока – могла. Я тоже налегала на шампанское, и вскоре мне было на самом деле весело, и чем тяжелее становился взгляд Артура, направленный на меня, тем сильнее я хихикала. Впрочем, на спиртное налегали все. Компания оказалась шумной, веселой и креативной – после еды пошли какие-то игры, соревнования, фанты. Мы с Якобом участвовали почти везде. Вот кто почти не пил, так это Штаховский. Он словно нянька не отходил от меня ни на шаг, следил за каждым движением. Был ужасно мил и предупредителен.

Потом было вечернее чаепитие. От подвижных игр на свежем воздухе почти весь алкоголь из меня выветрился, немного болела голова. Я спросила у Натальи про аптечку и отправилась на кухню. Начальница, в свою очередь, попросила меня захватить оттуда клубничный штрудель. Обслуживающий персонал к этому времени уже уехал.

Выпив тблетку, достаю еще теплый штрудель из духовки, выкладываю на блюдо, отыскиваю на полке сахарную пудру, щедро посыпаю пирог. Подумав немного, добавляю несколько ягод свежей клубники, и веточки лайма. Не знаю, почему именно в этот момент во мне проснулась тяга к дизайну. Возможно, просто хотелось побыть одной. Машинально замачиваю в раковине противень. Начинаю мыть его, не отдавая себе в этом отчет. Хлопоты на кухне всегда помогают мне отвлечься. Встаю на табуретку, чтобы вернуть на место сахарную пудру, и в этот момент за спиной раздается голос Артура.