Корни ненависти

– Мы будем там через пятнадцать минут. Я все равно поеду, хотя бы составлю компанию Альбе, – решительно заявила она. – А ты езжай в квартиру на Кучильерии и разберись со всем: комиссар выйдет из себя, если узнает, что у нас две замурованные девушки, а мы трое торчим в больнице.

– Может, я посижу с Альбой?

– Будет лучше, если ты прикроешь ее на месте. Времени достаточно. Ты успеешь приехать в больницу еще до того, как закончится операция.

Мне эта идея пришлась не по душе, однако Эстибалис не хуже моего знала, что в комнате ожидания на меня обрушится лавина упреков, как только Альба узнает про найденных девочек.

* * *

Когда Эсти высадила меня возле Кучильерии, найти нужный дом не составило труда: он был оцеплен, а улицу перекрывали «скорая» и несколько полицейских автомобилей.

Вокруг толпились любопытные. Если б они знали, что ждет нас наверху, то убежали бы домой и спрятались под одеялом. Я показал жетон и поднялся по лестнице.

В подъезде шел ремонт. Повсюду стояли мешки с цементом и другими строительными материалами. Обогнув ведра со щебнем, я зашел в квартиру, о которой говорил Пенья. Пожарные как раз ломали стену в пустой комнате; несколько кирпичей уже вылетели от удара кувалдой.

– Почему не начали раньше? – спросил я у Милан с порога.

– Мы услышали голос Ойаны и некоторое время решали, как лучше снести стену, чтобы не задеть девочек. Пожарные не рискнули использовать таран: вдруг внутри мало места… Крики затихли двадцать три минуты назад. Дурной знак. Медики готовы сразу же отвезти их в больницу. Надеюсь, мы не опоздали.

Перед тем как возобновить работу, двое пожарных окликнули сестер, но ответа не последовало. Тогда они начали бить кувалдами по стене, и с каждым ударом я нервничал все больше.

«Давайте, они нужны нам живыми», – думал я, словно мое стремление их спасти могло облегчить тяжесть ситуации.

Удары эхом разносились по комнате. Обломки кирпичей летели под ноги. Мне следовало отойти подальше, но я отчаянно хотел прыгнуть в дыру и как можно быстрее вытащить бедных девочек.

«Обет тьмы…» Кому могло прийти в голову подобное? Я годами изучал худшие стороны человеческой души по книгам и на курсах для психологов-криминалистов. Разные способы, жуткие преступления… Но я не мог припомнить ни одного случая замуровывания за всю новейшую историю мировой криминологии. По крайней мере, за последние сто лет. Никто не убивал подобным образом. Почему сейчас? Или преступник подражает роману?

Невозможно: даты не совпадали.

Сестры Найера исчезли за пару недель до публикации. Для любого профайлера это был существенный факт: он позволял исключить всех, кто прочел книгу после ее выхода. Если преступление все-таки связано с романом, число подозреваемых сводится к ограниченному кругу людей, которые могли ознакомиться с рукописью заранее.

Проклятый шум. Проклятая медлительность. Наконец я не выдержал и, схватив кувалду, бросился помогать пожарным. Не знаю, сколько голосов призывали меня остановиться, не лезть, говорили, что это опасно для девочек, что… К черту.

Я не был готов к тому, что увидел.

У моих ног лежал труп, покрытый красной пылью. Труп девушки, заморенной голодом, на поздней стадии разложения. Вероятно, она умерла несколько дней назад. Вонь стояла невыносимая. Я побежал в недостроенный туалет, где меня вырвало. Даже сильный запах ментола не мог заглушить зловоние смерти.

Несмотря на отвращение и рвотные позывы, я сделал глубокий вдох и вернулся к пролому в стене. Двое пожарных всё еще разбирали мусор. Вошел один из медиков, хотя проверять пульс у трупа не было необходимости.

Однако имелась и хорошая новость. Луч фонарика высветил девочку в углу. И вроде бы она шевельнулась.

Я подскочил к бесформенному комочку, прижавшемуся к стене: только одежда и копна густых спутанных волос до талии. Она пыталась накрыться парой грубых полиэтиленовых мешков. Ойана, младшая сестра.

Мы вытащили девочку из заполненного экскрементами склепа, и медики начали реанимировать ее прямо на полу квартиры. Семеро взрослых с ужасом наблюдали за мешочком костей, который едва реагировал на попытки привести его в чувство. Казалось, мы опоздали.

Затем произошло чудо.

Изможденная голодом, покрытая красной кирпичной пылью девочка начала кашлять и задышала. Еле слышно, почти незаметно. Ей надели кислородную маску и положили на носилки. Любой мог бы поднять ее одной рукой.

После того как Ойану вынесли, нас окружила плотная тишина и запах трупа ее сестры. У полудюжины отчаявшихся стражей порядка почти не осталось сил продолжать работу в этой гробнице.

12. Таверна «Ла Романа»

Дьяго Вела

Зима, 1192 год от Рождества Христова

Оннека подошла ближе, зачарованно глядя на великолепную золотистую кобылу.

– Никогда не видела такого красивого животного. Как она попала в город?

– Их разводят в землях Альмохадов[29 - Мусульманская династия, правившая в Северо-Западной Африке и мусульманской Испании в 1121–1269 гг.]. Я велел привезти Ольбию в качестве свадебного подарка, но его пришлось отложить из-за похорон твоего отца. Когда я проснулся на рассвете, твоя половина постели уже остыла, и я решил, что ты примеряешь коньки – подарок кузена Гуннара.

– Ольбия… – прошептала Оннека, с благоговением поглаживая блестящую гриву.

Мой брат довольно улыбнулся. До настоящего момента я не задумывался о том, что их сблизило, кроме удобного брака.

– Тут целая история, – продолжил Нагорно самым пленительным тоном. – Помнишь, в летописи, что я тебе подарил, Геродот упоминает скифскую колонию? Ольбия – имя опытной наездницы, такой же, как и вы, моя госпожа. Она была кровожадной предводительницей и умела на скаку стрелять из лука, а кроме того, владела кнутом и акинаком, изогнутым скифским мечом.

– Ты слишком увлечен идеей войны, брат, – вмешался я. – Оннеке вряд ли придется размахивать мечом.

– Она не похожа на наших северных лошадей, – сказала Оннека, пропустив мое замечание мимо ушей.

– Ольбия из породы аргамаков. Их разводили далеко отсюда, в землях тюрков, еще до пришествия Христа. Она – прямой потомок коня Александра Македонского.

– Буцефала?

– Верно. – Нагорно довольно улыбнулся. – Теперь она твоя. Возвращайся в город верхом, если хочешь; я пойду рядом.

– Поедем вдвоем, – предложила Оннека.

– Приглядись. Она совсем не похожа на местных лошадей. Ольбия – королева, и к ней следует относиться с уважением, подобающим ее родословной. – Нагорно послал мне предостерегающий взгляд.

Я кивнул, не желая вступать в спор.

– Пожалуй, прогуляюсь в «Ла Роману».

– Заниматься развратом, брат? Ты так жаждешь любви?

Вместо ответа я ограничился улыбкой. Меня ждало расследование и назначенная встреча с одним из немногих родственников, которому я доверил бы свою жизнь.

Вообще-то в прошлом мне неоднократно случалось это делать.

Оннека тоже ждала моего ответа – безрезультатно.

– Встретимся позже в зале совета, Нагорно. Я вызвал нотариуса; алькальд и еще несколько человек подтвердят, что я по-прежнему дышу и готов вернуть себе титул, который ты в мое отсутствие так ревностно оберегал… Господь свидетель, я тебе за это благодарен. Дорогая невестка… – Я почтительно склонил голову, а затем, поправив штаны, зашагал на север по нетронутому снегу.

* * *