Вологодская история

– Впервые слышу это имя, – проговорила она, с особым усердием ковыряясь в салате.

– Какая жалость. Ты бы знала, как она одета. Платье Шанель, пиджак Гуччи.

– Что, Светка, завидуешь? – издевательски проговорил Антон.

– Ах, если бы. Ее социальное положение позволяет покупать ей такие вещи. И как она вообще додумалась до того, чтобы переехать из Москвы в нашу Вологду.

– А чем плохая наша, как ты говоришь, Вологда? – моментально спросила Кира.

– Ну, как понять, чем… Ты же понимаешь, это Москва. Там ЦУМ один чего стоит… Все последние модные коллекции в нем. А еще там центр искусства и культуры. Вот ты когда-нибудь была в Большом театре?

– Не вижу смысла семь часов трястись на поезде ради одной постановки. А на классические пьесы я смогу сходить и в наш драматический театр.

– Нет, ты не понимаешь, – убедительно продолжала Света: – В Большом театре огромный холл, украшенный хрустальными люстрами. Там множество мужчин и женщин, одетых в лучшие вещи из модных домов. А еще туда приезжают оперные певцы из всех уголков мира. Вот ты слышала когда-нибудь «Волшебную флейту» в оригинале?

– Не припомню, – Кира задумалась: – А разве есть вообще толк от нее для сотрудника?

– Что значит толк? – в разговор вмешался Антон: – Я считаю, что каждый человек, в том числе и сотрудник, должен быть развит культурно. Ты же читала Пушкина в школе, хотя, скорее всего, не планировала стать профессиональным писателем.

– Так Пушкин является нашим непосредственным наследием, ценность произведений которого распространяется на века. Ваша же «Волшебная флейта» – очередная выдумка режиссеров, желающих порадовать столичный бомонд.

– Вообще – то это Моцарт, – смутилась Светлана.

– Я знаю. Факт в том, что многие из тех, кто ходит в Большой на Моцарта, не читали и четверти произведений Пушкина. Все ваше увлечение искусством настолько наиграно, будто вы и впрямь убедили себя, что прослушивание оперы раз в год делает из вас хорошего человека. Если бы вам и было так дорого искусство, вы бы в жизни не сунулись в правоохранительные органы, которые непосредственно душат либеральные умыслы человека, – Кира оглядела затихших коллег: – Вы сидите в Вологде и привлекаете к ответственности прокуроров, перепутавших даты на протоколах, так о каком высоком искусстве, необходимом для вашей жизни, может идти речь? А эта ваша Вероника Вернер или как там ее – очередное доказательство слабости той системы органов собственной безопасности, раз они позволили взрастить таких рафинированных генеральских детей. И если вы за костюмы от Гуччи и походы в Большой готовы даже мысленно унизить свой родной город, то положите свои служебные удостоверения начальнику на стол, ибо я не могу даже представить вас продолжателями дела железного Феликса.

Оглядев удивленных коллег, Кира направилась к выходу.

– Максим, можешь съесть мою куриную котлету, – виновато проговорил Антон: – Мне что-то кусок в горло не лезет, ведь я понимаю, что в чем-то наша гордая пташка права.

Вечер прошел без происшествий и, как только стрелка на часах показала шесть, Кира начала собираться домой, предвкушая вечернюю встречу.

«И что же он забыл в общении с моей персоной, если на кону стоит его помолвка с ГРУшницей в Гуччи», – подумала Кира, покидая ставшее родным управление.

Двор сорок второй школы не изменился спустя годы, протянувшиеся от выпускного. Вот спортсмены – любители бегают по дорожкам вокруг футбольного поля. На соседней площадке выгуливаются дети из группы продленного дня. Окна первого этажа украшены очередными аппликациями, которые усердно делались учениками начальной школы, а из кабинета физики на третьем этаже виден портрет Эйнштейна. Вся эта до боли знакомая картина усердной учебы уже не вызывала у Киры никаких эмоций. Старое поколение сменилось новым, и вот уже совершенно другие ученики сидят в дряхлом кабинете истории, откуда до сих пор не убрали портрет Ильича, и усиленно зубрят даты, переписанные в какую – то тетрадку. Грузная директриса выходит из главного здания к единственному припаркованному на территории школы авто. Десять лет назад именно она выдавала Кире грамоту за победу на лыжных соревнованиях, сопроводив свое поздравление вручением какого-то шоколадного печенья в круглой коробке. Чувства призвали девушку поздороваться со старой знакомой, однако, повинуясь голосу разума, она всего лишь отвела в сторону лицо. Отвлекшись от своего пути, сотрудница не заметила, как на нее несется спортивный велосипед, однако крепкая мужская рука, вовремя потянувшая ее в свою сторону, предотвратила нежелательное столкновение.

– М – да, Кира Александровна, а могли бы очнуться в гипсе.

Наконец девушка посмотрела на своего спасителя, коим явился Никита Калинин.

– И все-таки я счастлив, что Вы также пунктуальны как я, – парень взглянул на часы в золотой оправе: – Без пяти семь.

– Да, спасибо за Ваши комплименты и это внезапное спасение, но я все-таки хочу перейти к делу, изложенному в записке.

– Ах да, – Калинин смущенно улыбнулся, растягивая губы в кривой ухмылке: – Вчера я поступил с Вами слишком жестко. Наговорил, чего не стоит, напомнил неприятные вещи. В общем, я хотел бы попросить прощение за свое поведение. Знаю, что Вы можете обвинять меня за неумение держать язык за зубами, но все-таки позвольте мне прояснить ситуацию, прежде чем я буду отправлен Вами на 4 стороны.

– Допустим, я заинтересована, – заговорила Кира, посмотрев ему в глаза.

– Как Вы, наверно, поняли, я знал Вашу мать.

– Откуда?

– Родители вместе служили. Она по делам часто приходила в наш дом, обращалась с нами, как с родными детьми. В общем, где-то за неделю до ее гибели я слег с сильной температурой. На кону были школьные лыжные соревнования, и отец даже слышать не хотел о том, что мне придется их пропустить. Антибиотики, уколы – меня пичкали всем, чтобы на конкурсе я принес им победу, однако лучше от ускоренного лечения мне не становилось. В тот день я возвращался с очередных процедур, а Ангелина выходила из нашего подъезда. Теперь я могу сказать, что у нее был взволнованный вид, но тогда я как-то не обратил на это внимания… Она, как обычно, начала спрашивать меня про учебу, олимпиады, ну и я проболтался ей о лыжном соревновании. Ваша мама была первым человеком, который запретил мне туда идти. А еще она сказала, что я слишком талантлив для этого города, и порекомендовала мне поступать в Первый кадетский корпус в Санкт – Петербург. В конце она проронила фразу «пообещай, что выполнишь мою волю». Я тогда посмеялся, знаете, переезд в другой город, как и прогул соревнования, мне никто бы не разрешил. В итоге я даже сходил на них и тем же вечером слег с пневмонией. А наутро уже узнал, что ее не стало…

В воздухе повисла неловкая пауза. Кира, уже привыкшая к подобного рода воспоминаниям, нежно обхватила ладонь Никиты и, наконец, заговорила.

– И потом Вы уехали в Петербург?

– Ах да, я все-таки туда поступил. Вскоре меня заметили кадровики, отправили в Академию… Мне странно это признавать, но я все еще скучаю по Вашей матери. Она была очень заботливой.

– Только для чужих…

– Простите, что?

– Ну, мама никогда не уделяла внимание мне или моему брату. Она в принципе была очень импульсивной – в противоположность моему хладнокровному отцу, закатывала истерики, скандалы. Из-за обиды на мужа могла перестать общаться с детьми.

– Ее можно понять, столько испытаний упало на ее плечи. Она ведь была первым замом начальника ОБХСС, мало какие женщины достигали таких высот.

– Из-за ее боли все мы несчастны… Я рада, что хотя бы в Вашем сердце ее образ занимает весомое место…

– Кира, – Никита сжал ее руку и посмотрел уже серьезным, осознанным взглядом в ее серые уставшие глаза: – Я просто хочу, чтобы ты была осторожнее. Твоя охота за досрочными званиями тебя и убьет.

– Спасибо, что так переживаете за мою жизнь, – смутилась она, пытаясь достать ладонь из его цепкой хватки: – Но, думаю, Вам следует так переживать за будущую супругу. Все-таки прогулки по нашему городу в платье Шанель могут закончиться для нее не самым приятным образом.

– Ах, Вы уже познакомились? – Калинин продолжил сжимать ее руку, наслаждаясь промелькнувшей эмоцией бессилья на лице Авруцкой.

– Не вижу в нашем знакомстве смысла.

– Раз так, предлагаю продолжить уже наше знакомство в каком – нибудь ресторане. Отказы не принимаются, однако я согласен на любой день.

– Думаете, мадам Веспер куда-то разрешит Вам пойти со мной?

– Задобрю ее еще одной дорогущей сумкой из новой коллекции. А Ваше внимание я смогу привлечь огромным числом историй и интересными диалогами.

– Даже готовы доказать мне гипотезу Пуанкаре?

– Ну, если дама настаивает, – заметив воцарившееся на лице девушки спокойствие, Калинин принялся разжимать ее ладонь.

– Оставьте свой контакт, и я Вам перезвоню.

Вечер неспешно вступал в свои права, покрывая небо бархатно – темным закатом. Капитан ФСБ медленно вырисовывал на кисти своей коллеги цифры из мобильного номера. Страсти уходящего дня накалялись.

Глава 6

Артем вышел на холодную вечернюю улицу, натягивая на плечи серое пальто. В лицо ударил северный ветер, пытающийся все еще сохранить права хмурой зимы на владение городом. Парень непроизвольно поежился и повернул голову назад, в сторону здания управления. Многочисленные окна все еще освещались, свидетельствуя о том, что милиция день и ночь находится на страже народа. В кабинете начальника также горел свет, однако из-за плотной белой шторы нельзя было разглядеть, присутствует ли он на рабочем месте или куда-то ушел. Наслаждаясь свободой от дневной суеты, Артем закурил сигарету, глядя на багровый закат. В Москве редко встретишь такое девственно чистое небо, не перетянутое проводами от электрических столбов и не загруженное самолетным гулом. Здесь же солнце неспешно садилось, закрываясь стаей небольших облаков. Вдалеке виднелись деревья, украшая двор одной из пятиэтажек. Время здесь будто остановилось, создавая островок идиллии в шумном мировом беспокойстве.

Докурив, парень направился в сторону музея, по пути планируя заглянуть на почту, чтобы рассказать московским знакомым о провинциальной жизни. В мыслях опять появилась Дина, образ которой напомнил о трудностях составления письма. С одной стороны, через две недели он может спокойно вернуться домой, чтобы продолжить обучение и быть с любимой. С другой, интерес, зародившийся в его душе в связи с поисками убийцы, говорил о том, что вологодское приключение может затянуться на долгосрочный период, что вкупе с начавшейся работой милиционера, очень огорчит молодую актрису, которая на эмоциях может оборвать все обязательства, связывающие их. Потому письмо надо было составить наиболее дипломатично, наобещав девушке золотых гор, которые принесет новый сценарий, а также главные роли в предстоящих студенческих постановках. Конечно, в этих речах и была доля лжи, но не может же он признаться, что в Вологде его держит расследование убийства. Да и так ли это на самом деле? С Олегом, бывшим одногруппником Артема, связь была потеряна еще полтора года назад, сразу после переезда парня в Москву. Никто не пытался писать письма или звонить, потому можно ли считать стремление остаться в провинции переживанием за друга? Скорее камнем преткновения здесь становится Кира, которую процесс расследования забавляет. Она ищет результаты экспертиз, разговаривает со следователями. Эти действия будто успокаивают ее, делая характер менее надменным и даже покладистым. А ни это ли счастье для мужчины – видеть благосклонность женщины, которой ты так долго добивался?

Но что же дальше? Мысли стремительно крутились в голове Артема, и теперь ложь, которая будет отправлена Дине, волновала его меньше всего. Сможет ли стать частью его настоящего мира Кира, или она так и останется недосягаемой музой для всех его сценариев. Девушкой, к которой весь сюжет стремится главный герой, но в конце остается отвергнутым. Не станет ли он Евгением Базаровым, оставленным единственной женщиной, которую так любил? В голове гуляло слишком много вопросом. Трясущимися руками Артем переписывал письмо Дине, стараясь более мягко намекнуть на нескорый приезд. Перед глазами же стоял образ совершенно другой женщины, наконец-то завоеванной им прошлой ночью. За составлением посылки прошел долгий час, что изменило все планы Артема, и он бодрым шагом отправился к месту встречи.