Инструкция к человеку

Новый век, невозможно угадать, что случиться в нем, но то, что перемены и события развиваться будут стремительно, это неизбежно.

Семь-десять лет, и меняется коллективный разум, возникают новые ценности и идеи у массового сознания. Общность мыслей, рожденная из глобального пространства проникающая внутрь, владеющая потоками подсознательного мышления, следует считать самостоятельным организмом, силой, явлением, которое вышло как новый зверь из пучины современных стрессовых настроений массы людей, составляющих единое общество и которая правит миром, тоже меняется. Она сначала стихийно разрушает всё, что считалось бесценным раньше, а потом стала созидательной, и повернула взгляды на вечные ценности, оглушающей в пустоте болью в сердце, что невозможно жить, в материальном мире без души.

Черное-белое, черное-белое, как клавиши рояля, в которых сосредоточена гармония и совершенство бесконечной комбинации музыкальных произведений. Музыка, высшее искусство! Мир звучит, звучат души людей, иногда фальшиво. Тот, кто одарен слухом, это замечает.

Фальшь и обман в начале нового двадцать первого века, звучали повсюду. Наверное, только высшему разуму было подвластно восстановить гармонию, только природе истинного Бога, по силам вернуть мир, чистоту и ясность в душах людей.

Что-то произошло оглушительное в мире, человек перестал понимать, растерялся, утратил остроту слуха, забыл настоящую цену истины. Он в этом не виноват, он не понимает, что с ним случилось. Куда ему идти, чему следовать, в чем смысл жизни? Он беспомощен и одинок, без способности понять, услышать самого себя и друг друга.

Красота спасет мир. Красота во всем, как эталон безупречности, создания божественного, вот к чему стремиться искусство, без которого человек не способен увидеть самого себя как без зеркала. Не улавливая, не замечая своё отражение и не узнавая свою созвучность в произведениях искусства, он как фантом без облика, без олицетворения человеческого сознания, он не проявлен, он пуст внутри. И когда в сердце пробираться холодок, начинают трепетать живые задетые клетки кожи, по которым пробегает дрожь. Появляются знакомые чувства, слезы, мысли, созвучные нашей внутренней боли, задетые тонким острием иголочек, от которых вздрагивает нерв и волной пробегает напряжение тока. Вот такие ощущения пробуждают душу, оживляют окаменевшие сердца. Только искусство способно так мгновенно проникать в глубину, излечивая нас. Искусство, в самом широк его проявлении, в музыке, живописи, театре, поэзии, скульптуре, кино, в книгах и любом творческом процессе, погружающем наши мысли к великой бесконечной глубине внутри нас, спасительно.

Почему нашей героине было просто необходимо писать стихи, именно в трудные эмоциональные периоды. Почему творческому процессу в целом, как плодородная почва, необходимы душевные мучения, и это подтвердят многие творцы подлинного искусства. Потому что, процесс рождения, создания, похож на руку протянутую Богом, чтобы спасти от мучений, когда человек падает в пропасть. Эта высокая энергия, вплетенная в момент создания предмета искусства, сохраняется. Остается и продолжает обладать чудодейственным свойством для других, для зрителей, в ком откликается похожая боль, воскрешает и исцеляет, как великая спасительная мысль свыше.

Мир изменчив, искусство вечно. Самое древнее наследие человечества, которое возникло с поклонения первым богам. Даже сейчас современный человек не станет отрицать божественное начало и проявления божественной природы в любом виде искусства и предметах причисленным к ним.

В ней, в той девушке живущей в двадцать первом веке, современной светской жизнью, наравне с другими, неосознанно проявлялась потребность приближение и познание Бога, прикосновение и изучение тонкостей религии, обрядов, посещению святых мест и храмов. Её тянуло, и жизнь казалась, сама по себе предоставляла ей такую возможность, которой она следовала, не упуская ни один шанс.

Вернувшись после очередного посещения святых мест, намечалось сразу же новое следующее паломничество. Это всегда было очень познавательно и интересно!

8.

Ребенок всё время старается быть лучшим для своих родителей, если ему вовремя внушить такое стремление, хотя возможно оно существует на подсознательном уровне. Не каждому удается внушить, своему ребенку, быть хорошим, сделав это специально, обычно твердят все, эту простую истину, на каждом углу, надо учиться, надо быть, надо стремиться, схватывает это не каждый. Но те, кто схватил, несут долго, это желание, чтобы им обязательно гордились, выпячивая свои успехи вперед, если они есть, и скрывает промахи, ошибки, неудачи, которые получает каждый, не зависимо от желания. Так и Злата. Она хотела и стремилась быть лучшей, обижаясь, что на её успехи не обращали внимания, не получая вознаграждения в виде простых слов. –Ты молодец! Ты умничка! Ладно. Она смирилась с этим давно. Нет и нет. Гораздо труднее оказывается, признаться что ты совершила глупость, тому кому ты много лет хотела доказать, что умная и всё понимаешь, как надо. А тут, оказывается дура.

Когда она отдала все деньги Ванечке, после продажи своей машины, а он не оставил от них ничего, рассказать этот подвиг отцу было нереально трудно. И ведь проблема не в том, что он достанет ремень из шкафа, чего он никогда не делал, вообще, или что он проявит какое либо наказание, взрослые родители и дети, уже не угрожают друг другу ничем. Дело в другом. Трудно перешагнуть этот внутренний страх. Она это сделала и осознала внутри, что это трудно, невыносимо просто, признаться в глупости, зная своего отца хорошо, что он не оценит этот благотворительный поступок, не оценит, мягко говоря.

Разговор был трудным. Она проговорила его заранее в своих мыслях несколько раз, понимая, что не избежать обидных слов в ответ, но отец был сдержан и справедлив. После всего, он сказал, фразу- заработаешь новую. И Злата почувствовала облегчение. -Да. Он прав. Я заработаю, ну если уже так вышло. Это был тоже урок, по доверию, и очередной раз трудный.

Время шло. Человек привыкает ко всему. Проблемы оставались прежние, которые изменить нельзя. Работа прибывала, постепенно увеличивался доход. С увеличением опыта в профессии бухгалтера, который может оптимизировать налоги, сведя их к минимуму и тем самым увеличив доход владельца компании, гарантировали хорошую репутацию среди делового бизнеса. Так через несколько месяцев, её как полезного специалиста стали рекомендовать директора своим друзьям по бизнесу, в качестве совместителя. Это было вполне разумно и резонно. В одну фирму приезжать достаточно было два раза в неделю, проводя в офисе несколько часов, порою и того меньше. За неделю можно было объехать несколько офисов, на равных условиях, при том, директора знали, что она работает на несколько фирм, это служило гарантией и плюсом к репутации. Сначала было страшно. Пугало, то что, ведя несколько фирм, можно запутаться в них, но это только напрасная иллюзия. В реальности оказалось всё проще, спутать дела одной фирмы и другой нельзя, по крайней мере, ей это ни разу не удавалось. Постепенно фирмы прирастали, из двух, через полгода стало пять. Успевать обслуживать их, было вполне комфортно, единственное для поездок в разные офисы очень нужен автомобиль. Приобрести его казалось делом не сложным. Главное это принять решение, сделать выбор модели, оформить автокредит, и всё.

Здоровье папы постепенно ухудшалось. Они, как и договаривались, не обсуждали ход течения его заболевания, чтобы не расстраиваться лишний раз. Для него делалось всё необходимое, он принимал нужные лекарства, и такая терапия продлевала ему жизнь.

В том, что рак практически не излечим, огромное горе для больного и его близких. Это бесспорно тяжелейшее испытание. Очень трудно смириться, с неизбежной утратой, найти силы в себе, чтобы общаться с человеком, который в любой миг может уйти. Вести себя с ним уверенно и стойко, чтобы поддержать его и укрепить надежду, на то, что это не напрасно. Только как? Сдают нервы. Хочется кричать от боли и несправедливости. Почему это произошло с ним? За что?

Трудно было каждый день. Каждый звонок пугал. Казалось, вот сейчас она услышит самые страшные слова. И мысль при любом звонке была неизменно только о папе, и когда оказывалась совсем другая новость и другая тема обсуждения была причиной телефонного разговора, чувствовалось облегчение. Ровно до следующего любого звонка, при котором сразу же вновь натягивались нервы.

С другой стороны, еще никогда между отцом и дочерью не было таких доверительных телефонных разговоров. Они общались обо всем, прекрасно понимая, что это последний шанс слышать друг друга. Столько лет упущенной дружбы, любви, которая могла бы быть между ними, но которой не было. Поступки, покупки, подарки, всё это было важным и таким казалось счастливым моментом, но почему-то очень редким. Столько лет, за которые они встречались по два-три раза в год, на праздники, новый год, дни рождения, и всё. Сейчас разрывалось сердце от боли. Прожитая жизнь, в которой почти не было отношений отца и дочери. Столько упущенного и прошедшего мимо счастья. Только теперь было понятно, что ничего уже не вернуть.

Они так похожи, они такие близкие, такие родные друг другу, но только дни их оказались сочтены. Умирает не человек, умирает счастье быть с ним.

Сдавали нервы от боли, несправедливости и бессилия, что-либо изменить. Надо было понять и отца, пятьдесят восемь лет, так мало. Он был в самом рассвете сил. У него были огромные грандиозные планы. Недавно купленный дом, в котором он многое делал сам, и собирался приложить руки, чтобы перестроить, улучшить, чтобы всё изменить. Ему так хотелось жить. Но почему, с ним судьба так не справедлива? Почему?

Он злился на себя, на всех остальных, за то, что они живут и продолжат жизнь, а он скоро уйдет, навсегда. У него бывали трудные дни, когда он не хотел никого видеть. Дни, когда его мучали боли, и он терпел. Иногда становилось легче, он, не показывая вида, становился прежним. Он не о чем не просил, до последнего справлялся сам со своим личным горем, со своей болью, только ему одному было известно, то чего это стоило.

Проблемы с отцом, были самыми болезненными, в тоже время Ванечка, и время провождения с ним отошли на задний план, и кажется, его это полностью устраивало. Он пропадал по-прежнему на долгое время, периодически они сорились, каждый раз с полной убежденностью, что расстаются навсегда, а потом мирились ненадолго, жадно надышавшись друг другом будто бы впрок, и всё снова повторялось.

Эти отношения точно так же были умирающими, заканчивающие своё существование. Всё. Оставалось набраться смелости, чтобы поставить окончательную точку.

Лечение продолжалось. Она, точно так же, занималась по доверенности и была в курсе всех подробностей, а они были не утешительными. Не смотря на огромное количество выписанных ему лекарств, которые поражали. Ему назначали по несколько видов антибиотиков одновременно, курсами по месяцам, не считая физ. терапии и прочего. Видимо затянувшееся заболевание уже нанесло непоправимою психологическую травму, с которой он не мог или не хотел уже справиться. Перемен к лучшему не было. Всё что произошло между ними, не располагало к близости. Она слишком много знала, ему нужен был другой партнер, новые отношения. Возможно с нового листа, у него всё получится. Вот такая несправедливость. Отношения с ней, были прямым укором напоминанием о том, о чем хотелось навсегда забыть. Казалось наоборот, именно с ней должно было возникнуть максимальное доверие, но этого не случилось. Мужчина, это не маленький ребенок, чтобы остаться перед женщиной полностью безоружен, он так не может. Ванечка, по крайней мере так не мог. Он удалялся, не рассказывая, куда и зачем. Он не делился всем происходящем, он жил по своему, своим миром, своими правилами, по своим законам, разгадать или предугадать которые было невозможно.

Удержать или вернуть его было нельзя, и не нужно, и уже не хотелось. Каждая встреча, казалась как последней. В этом была своя увядающая прелесть и боль, способствующая творческому вдохновению. Уникальная возможность испытать, почувствовать глубокое новое чувство и передать его. Именно так и происходит в литературе и поэзии, так мы узнаем в чужих строчках самих себя, по состраданию схожему с нашими чувствами, по звучанию тех же знакомых мучительных или счастливых нот, наблюдая в других, как в зеркале собственное отражение.

Разве можно было о происходящем с ней сейчас судить однозначно? Что это? Счастье или горе? Невозможно было понять. Тонкая исчезающая прекрасная жизнь, которая держалась еле-еле, на чем-то хрупком.

Пришло время обсуждения покупки новой машины. Покупать дорогую модель было неразумно, такая мысль отпадала сразу. Можно было купить, аналогичную прежней, пяти семи летнюю иномарку проверенной модели, у очередного собственника или купить новую, но гораздо проще, отечественную или появившуюся не так давно на автомобильном рынке китайскую машину, которые имели не плохие отзывы. Зарекомендовавший себя с самых худших сторон отечественный автопром сильно проигрывал с китайскими моделями, которые оснащены были современными атрибутами, такими как кондиционер, электропакет и акустическая система, в некоторых был кожаный салон, из автомобильной эко кожи. При схожей цене, принципиально разное оснащение, выбор был очевиден.

Странно, что папа думал иначе. Конечно, ведь он человек другого времени, более тридцати лет владел русскими машинами, так и не захотевший пересесть на иномарку, наверное, чисто из патриотических соображений, потому что других причин явно не было. Тем не менее. Новость, что его дочь собирается купить новую китайскую машину, вместо рекомендованной им отечественной модели, воспринялось печально, мало того, это был просто скандал.

Она всегда поступала, как хотела сама ни с кем, не советуясь, и только обстоятельства болезни папы заставили делиться с ним обо всем происходящем. Ничего не предвещало бури. Папа был жутко зол, и негодовал просто от её решения. Он прямо таки заявил, что отказывается от неё и знать не хочет дочери, которая, по его мнению, совершает такую глупость и не соглашается послушать его мудрый, прожившего жизнь человека, совет. «Не звони мне больше, знать тебя не хочу!»– такой был угрожающий вердикт, в который трудно было поверить.

Ну ладно! Через несколько дней успокоиться и всё пройдет. Она даже не восприняла серьезно, грубый тон отца. Конечно, успокоиться, и сомневаться не приходится, уверенна была она.

Поехала в автосалон и сделала свой выбор, который был бес сомнения правильным и очевидным. Один директор, подсказал автосалон с неплохими машинами китайского производства, и даже пообещал дружескую поддержку и небольшую скидку при оформлении. Машина действительно понравилась с первого взгляда, единственная из всего ряда максимальной люксовой комплектации, по выгодной цене. Кредитная история была положительная, одобрение успешно получено, документы подписаны, сделка удачно совершилась, всё что хорошо. Приобретённая новая машина радовала, если бы не папа.

Со дня последней неожиданной жуткой ссоры прошло некоторое время, скандал должен был быть уже забыт, она рассчитывала на примирение и даже больше, ей очень хотелось, порадоваться вместе с ним и показать папе новый сверкающий автомобиль, с люксовой комплектацией.

«Убирайся из квартиры!»– прозвучал папин вердикт. Вот это да.

Не укладывалось в голове. И что теперь делать? Почему? Куда ей уезжать. За что?

Она сидела в полном недоумении, не понимая как дальше действовать и как себя вести в такой ситуации, пока вдруг неожиданно не позвонила жена папы и успокоила. Она сказала, что реагировать не нужно, что папа в последнее время совсем плох, что он точно так же злиться на всё вокруг происходящее. Сильно раздражен, так как его очень мучают боли, видимо страдания дают такую реакцию. Он злиться и ненавидит всех. Наверное, это скоро пройдет. Итог был не утешителен.

Вместо радости хотелось плакать. Каждый день по дороге на работу, за рулем у неё появлялись слезы во время поездки, на светофорах, в пробке, когда её мысли были об отце, она начинала плакать, потом успокаивалась и отвлекалась заботами по работе. Ванечка снова куда-то исчез, несколько дней пропал и даже не вспоминал о ней. Хотелось поделиться с кем-нибудь, обидой, несправедливостью, своим горем.

Через пару недель, ссоры с отцом становилась невыносимой, и появилась мысль навестить его, без приглашения, на которое он скорее всего не согласиться и откажется от общения с ней, ведь несколько раз он просто бросал трубку, когда узнавал её голос. Он объявил бойкот и полный игнор, но время шло, и упускать каждый день жизни отца просто непозволительно. Она приехала к ним домой, и сама начала с извинений беседу. Это было трудно, находить сейчас нужные слова примирения, но попробовать было необходимо и с большим трудом ей это удалось. Они сидели на большом диване рядом, она старалась приобнять его, такого родного близкого. Хотелось сказать что-то очень важное, но единственное что приходило на ум, это фраза: «Папа я очень люблю тебя»

Так странно, нет ничего, оказывается, более подходящего, чтобы максимально выразить свои глубокие чувства, привязанность, сожаление, боль предстоящей утраты, чем обычное признание в любви. «Папа, мне так будет не хватать тебя»– это говорить было уже не нужно.

Какие могут быть обиды, теперь, когда каждый день самый важный. Жаль, что оставалось так мало. Он сильно сдал. Было очень больно его таким видеть. Он превратился за несколько месяцев из крепкого мужчины в сухого старика. На его лице были следы от нестерпимой боли, каждый день для него был испытанием, страшной мукой, и только внутренняя природная сила воли удерживало в нем ускользающую жизнь с большим трудом.

Вечером приехал Ванечка, тоже так же внезапно, без предварительного звонка, неожиданно возник ниоткуда. Раздался стук в дверь, она, не раздумывая открыла и удивилась, что именно он стоял перед ней у двери. Не задавая никаких вопросов, к нему захотелось сильно прижаться и обнять, не разнимая рук, как к спасительному лекарству, утешению от боли, к заслону бездонной дыры в душе, размером с вселенную.

Они провели вместе следующий день, что случалось не часто. Он был рядом, сидел напротив на своем стуле на кухне, как обычно, когда раздался звонок. Звонила жена папы. «Женя, сказала она, папа умер».

Дальше у неё все поплыло в глазах. Мир затих, на мгновение всё стало беззвучным. Ванечка, видимо понял, что произошло, и говорил какие то слова ей. Она его не слышала. Всё было беззвучным на короткий миг. Она видела в своем помутневшем сознании, что у него шевелятся губы, но не слышала его слов. В сознании случился провал, невозможно было контролировать происходящее и своё собственное тело, всё плавно исчезало, в глазах совсем стемнело. Через минуту она пришла в себя и всё вернулось на место. «Тебе плохо? Скажи что с тобой?»– её за плечи держал Ванечка. «Тебе плохо?» – уже нет, вроде нормально, тихо говорила она, повторив страшную фразу: «Папа умер».

Удивительно, как странно воспринимается смерть близких, она мысленно приходит к нам в сознание в полной тишине и звучит громче этого мира, заглушая полностью его. Смерть звучит гробовой тишиной, это единственное такое в жизни, самое сильное ощущение ни сравнимое не с чем.

Как хорошо, что Ванечка в такой момент был рядом.

Несколько следующих дней прошли, словно в дыму. Она всё возможное время находилась там, вместе с отцом. Приходили люди, родственники, были разговоры, бесконечные сожаления и сочувствия, это всё невыносимо. Обычно, перед тем как опустить в могилу гроб, последний раз прощаются. Самые близкие, следка касаясь, возможно чтобы только сделать вид, целуют покойного в лоб. Это её родной отец, которого она не увидит уже никогда. Подойдя к нему, она прилегла на его грудь, чтобы приобнять его, и почувствовала каменный холод. Это так испугало её, словно она прикоснулась к скульптуре, к твердому памятнику, этот мертвый холод почувствовался и отозвался у неё в груди. Возможно в эту самую секунду, она ощутила неизбежность происходящего, она, наконец, почувствовала, что его больше нет.

Убитая горем, без сил, в слезах она пришла после похорон, и поминальных проводов домой, уже поздно вечером. Ванечки не было, он не согласился сопровождать её, это было не нужно, это было лишним. Она перед сном позвонила ему, он не ответил, такое часто бывало, что тоже не удивило её.

Он не появился на другой день, не появился на следующий и через неделю его по-прежнему не было. Всё, это означало, что он исчез насовсем. Лучшего времени расстаться, просто не нашлось. Просто не укладывалось в голове. Он оставил её одну в такой момент, в худший момент который только можно себе представить в жизни. И он это сделал. Как он решил поступить именно так, понять совершенно не возможно. Сначала было всё так плохо, одна утрата усилилась другой, а потом уже когда успокоилась душ а и сердце, стало понятно, что горе разделилось на две части и воспринималось легче. Хотя такое конечно, если честно, не пожелаешь и врагу.

Опять то же самое. Двойной удар по внутренней самозащите от этого мира, и снова вдребезги, снова оголенные чувства открытые этому миру, оголенные раны, оголенные нервы. Всё через себя, всё на виду. Никакой защитной оболочки, вдребезги, снова одни осколки. Эти ощущения были совсем не случайными.

Такая судьба.