Это мой мужчина!

Меня таким жаром обдало, аж с ног до головы волна прошлась. Я хватаю телефон, пишу одно сообщение, стираю, тычу второе…

Господи, что написать?

"Где ты, скотина такая, пропадал, я из-за тебя ночей не спала!"

Или "Привет, рада, что написал. Давай встретимся?"

Или как сейчас принято, просто "Ок"?

В итоге на пятой версии мозг собрался в кучку и выдал: "Привет, я не занята, звони."

Отправляю, жду. Тишина.

Секунда, две, три…

Да ёлки-палки, что ж не звонит!

Но в этот же момент слышу другой звук, от которого сердце мое сжимается. Машинка из ванной выдаёт жалобное "пи-пи-пи".

Бросаю телефон, несусь в ванную. Так и есть, ошибка! Моя бедненькая старушечка стоит и моргает всеми лампочками, пытаясь объяснить, что ей плоховато. Мне аж плакать хочется – вот это момент! Прям вот вовремя!

Главное, что большую трату денег я никак не планировала в ближайшее время, да и с починкой вопрос тоже ребром встанет. Макарыч, мой проверенный "муж на час", услугами которого я пользуюсь не первый год, давно советовал мне ее заменить. Но мне все жаль, хорошая машинка, я к ней привыкла: и функций лишних нет, и стирает отлично. Стирала…

Бегу обратно в зал, хватаю телефон. Ищу номер Макарыча и звоню, звоню. А он не отвечает.

Совсем уже в панике тычу смс: "Выручай! SOS! У меня беда, машинка встала, как только сможешь, срочно выезжай! " Отправляю.

Бегу в ванную, пробую перезагрузить программу, выдергиваю вилку из розетки, включаю заново. Ничего. Уже, видимо, совсем от расстройства хватаюсь за ручку и тяну на себя. Раздается легкий щелчок и вуаля! Вся мешанина из грязного мокрого белья и мыльной воды изрыгается мне под ноги.

Молодец, Юля! Садись, пять. Я реву, ну не дура, а?

Пиликает телефон, лежащий на машинке, смс: "Адрес напиши." Тычу адрес. Ну , Макарыч! Небось опять после запоя. Надо дверь ему открыть заранее, сам зайдёт, не в первый раз.

Теперь уже непонятная злость на Макарыча отрезвляет. Оставляю приоткрытой входную дверь и иду спасать от потопа соседей. Третьего испорченного потолка они мне не простят! Вот они, славные выходные! Наслаждаемся и черпаем воду!

Через пять минут, наконец, пришла подмога. Я покидала в ванну мокрое белье и все ещё, раскорячившись в интересной позе, черпала воду совочком. И вот слышу, как зашел Макарыч, кхекает. Я к нему спиной, уже почти незареванным голосом, но ворчу:

– Макарыч, ты чего трубку не берешь! Капец, у меня тут что творится! Чего стоишь, проходи! Надо было тебя послушать, новую покупать…

Тишина в ответ. И Макарыч как-то странно еще раз кхекает. А я злая, у меня потоп, я снова за совочек, снова спасаю соседей от испорченного потолка. У меня время идет на секунды! Но наконец-то мой мозг туго, но как-то соображает, что что-то не так. Я резко встаю, поворачиваюсь.

Твою дивизию, Юля! Ты кому сообщение отправляла?

На пороге ванной уже снял носки и стоит, штаны до колена закатывает, не кто иной, как мой попутчик – Алексей.

– Ой!

Очень содержательно, Юля.

– Ну, вообще да… – выдает Алексей, хитро улыбаясь.

– Ты з-зачем раздеваешься? Мокро же, – запинаясь, отморозила я.

– Спасать тебя буду. – Алексей берет меня за руку, и тихонечко тянет на себя, а я, словно завороженная, иду не сопротивляясь. Мой бог, какой он красивый!

– Юля, иди пока, чайник поставь. Я сам тут разберусь.

Я киваю, соображаю туго, но ухожу. И только на кухне понимаю, что я в домашнем, вся мокрая, с зеленой маской на лице… О-о-о-о-о, кошмар, позорище!

Бегом умываться под кухонным краном. Схватила вафельное полотенчико, утерла лицо. Налила в чайник воду, поставила греться, задела рукой вазочку с конфетами, рассыпала. Собрала. Руки трясутся, сердце где-то в горле стучит. Ёлки-палки, у меня там на веревке лифчик висит, и труселя! И тюбик от пасты не закрыт…

В ужасе прикрыла лицо руками, считаю до десяти, потом еще до сорока восьми… Это только я такое могла учудить! Стыдоба! Как можно было отправить совершенно незнакомому человеку призыв о помощи и адрес! Получит Макарыч у меня, это все он! Трубку не берет вовремя!

Через пять минут я, конечно, успокоилась. И даже собрала на стол к чаю. Вскоре и Алексей показался на кухне. Он уже опустил брючины и вытирал руки полотенцем.

– Ничего страшного, Юля. Там просто в фильтр попала шпилька для волос. Аккуратнее нужно с такой старушкой, карманы получше проверяй. Я почистил, запустил, все работает. Белье можно снова ставить стираться. А воду я собрал, не переживай.

Вот он, мужчина моей мечты – просто пришел и спас. Пусть из маленькой беды, неважно. Без вопросов, без лишних упреков. Раз и сделал, будто мы с ним целую вечность знакомы. Я стою пунцовая, мне стыдно. Не знаю, за что больше, но стыдно. А он подходит ко мне, убирает непослушные локоны с лица, аккуратно заводит их за ушко и целует меня в лоб. Нежно так, тихонечко, почти по-отечески.

– Я честно сказать, тороплюсь. У меня дела еще сегодня срочные. Хорошо, что я рядом проезжал. Хотел договориться о свидании. Пойдешь?

Я киваю. Сейчас еще одно его слово и вообще разревусь. А он гладит меня по щеке большим пальцем, уговаривает:

– Ты только не обижайся, ладно? Я чай не буду, поеду. Завтра в десять жду у подъезда. Поедем в деревню. Там у меня дом от родителей, сходим в лес, погуляем, свежим воздухом подышим. Наверное, уже первые грибы пошли.

– Одеваться по-походному? – сипло спрашиваю я.

– По-походному. Ну, я пошел?

– Спасибо большое.

– Не за что. До завтра. Не провожай, я сам.

И ушёл. А я, как самая счастливая дуреха, уселась на стул и слопала любимую конфету.

Ладно, две. Но это от радости…

Не успела я прийти в себя, как заявился Макарыч – действительно подшофе. И мне пришлось объясняться, почему мою машинку чинил какой-то другой мужчина. Дала ему пару сотен на чекушку и отправила восвояси. Вот не пьет – руки золотые, не мужик, а клад. Староват, конечно, но, в целом, хороший человек. А как загудит, так пиши пропало.

Как только закрыла за ним дверь, проснулась Танюшка – потрепанная, сонная, недовольная, как всегда, с наушниками на голове. Приросли они уже, видимо.

– Мам, чего шум такой, Макарыч, что ли? Сломалось что?

– Да, Макарыч. Пьяный вот приходил. У нас машинка встала, а я ему дозвониться не могла.

– Так, а налаживать кто станет?

– Наладилось уже все, само собой.