Научи меня любить

Яна от досады топает ногой. Попробовать еще раз самой? Задрав аккуратно подол до пояса и подтянув ткань наверх, поймала пальцами собачку. Вот и все. Вроде бы складок не осталось, и слава богу! Иначе – катастрофа. 

В зеркале Яна сама себе кажется незнакомой.  Отчужденной, жестокой. С безжизненным взглядом…

Время. Нужно ехать. Шум в зале говорит о том, что Сашка все же вернулся…

Может просто выходил во двор?

– Саш, я готова! Можно заводить машину! – она выбирает маленькую изящную сумочку в тон к серебристому ремешку на платье. Это последний штрих. – Если не заночую у родителей, то обратно вернусь на такси…

Яна, выглянула из комнаты, но растерявшись, так и осталась стоять в проходе.

Непривычно тарабанит на всю громкость телевизор. На экране мелькают безликие фигуры футболистов. По спортивному каналу показывают какой-то очередной, тысячный по счету, матч. Саша сидит в кресле и пьет пиво. На вычищенном до блеска стеклянном столике – куча кожурок от семечек…

Не надо кусать губы, Яна. У тебя макияж. А еще есть сотовый телефон. И – рейсовый автобус. Пусть последний. Ну а потом можно и на такси.

Попрощаться? Стоит ли? Не навсегда же… 

Пролески от тонких березок плавно переходят в окультуренные заросли канадского клена. Зелень пышет, в тонкую щель приоткрытого окна тянет вечерней свежестью.

Задолго до въезда в родной город, вдоль дороги, то тут, то там внимание Яны привлекают яркие рекламные баннеры. Практически на каждом столбе гордо развеваются праздничные флаги – день Победы прошел, но май… Он весь какой-то торжественный, особый, с ноткой горькой гордости за совершенный подвиг…

Улицы чисты, дома украшены, на клумбах пестрят разноцветные махровые петунии. За следующим поворотом – кинотеатр, в новом образе смотрится довольно-таки стильно.

Вот и аллея, где они так любили гулять, а вон там, через две улицы – кафе, где подают самый вкусный штрудель с грушей и пышным пломбиром. Пока Яна училась, то сбегала в большие перерывы между уроками из гимназии вместе с девочками, чтобы здесь погулять, купить безделушек, подышать свободой…

– Вам на конечную, до автостанции? – громко кричит ей рыжая кондукторша, не вставая со своего места.

Яна молча кивает.

Да. До автостанции. А потом – на такси. До указанного матерью в сухом смс-сообщении адреса, где состоится творческий вечер. Дата, время и "Жду непременно"…

20

Загородная усадьба известного в своих кругах дирижера Крепышева Яне была хорошо знакома. Ей уже не раз приходилось бывать тут. Родители, представляя ее свету, часто брали с собой на такие вот закрытые приемы.

Гостей встречала великолепная подъездная аллея из величавых стареющих ив. За ней – американский газон, окруженный со всех сторон идеально ухоженным желтым розарием, и, собственно, сам дом, огромный, больше похожий на Дворец культуры советских времен, красующийся ослепительно белыми колоннами и французскими окнами. Как по мнению Яны, так он напоминал ей какого-то лупоглазого зверька, чем внушал величие и трепет.

На въезде в усадьбу стояла сторожка со шлагбаумом – скорее просто как данность – машину такси, на которой прибыла Янина, пропустили без проверки.

Водитель восторженно охал и ахал, удивляясь, кто же может жить в таком огромном поместье. Яна молча улыбалась. Не стоит завидовать чужому, не зная, какой ценой достаются эти блага. По сути своей, это лишь обертка от конфеты, фантик, пустышка. А внутри, в самой семье, не все так безоблачно.

Ей нравилась именно хозяйка усадьбы – Ольга Булдакова. Фамилии с супругом у них были совершенно разные. У каждого своя, знаменитая: у жены – фамилия династии адвокатов, у мужа – династии музыкантов. Как сошлись эти два совершенно разных по характеру человека, для нее всегда оставалось загадкой. Олег Евгеньевич Крепышев, один из самых близких людей для ее родителей, был невероятно талантлив, но, кажется, что не совсем от мира сего. И часто, в периоды творческой депрессии, беспробудно пил, забывая обо всем на свете. Ольга, жесткая и ответственная, даже чересчур, оставалась для семьи кормильцем, добытчиком и тем самым несгибаемым остовом, на котором держалось абсолютно все. Но они удивительно комфортно сосуществовали друг с другом так, что все считали их абсолютно счастливой и благополучной семьей. Если бы не болтливость Анастасии, Яна пребывала бы в таком же неведении об их браке, как и другие.

Идеально ровная красная ковровая дорожка – явно прихоть хозяина дома – тянется от самой стоянки к крыльцу, а дальше к парадной двери. Дверь, как ни странно, вовсе не из благородного дерева, а обыкновенная, пластиковая, застекленная по всей высоте.

Яна остановилась в нерешительности. По времени она явно приехала с опозданием, так что ее никто встречать не будет, не станет выкрикивать имя на всю залу, словно на приеме у короля. Всю эту вычурность и помпезность излишне любил сам Олег Евгеньевич, а Ольга во всем ему потакала. Яну передернуло от нахлынувших воспоминаний, слишком яркими они были: ее первые выступления перед такой высокой публикой, липкие оценивающие взгляды, перешептывания за спиной. Сегодня, наверное, будет не легче. Но почему-то ей хотелось здесь побывать. Увидеть родителей, в конце концов.

Лишь только на секунду Яна не дошла до входа, как дверь распахнулась, и навстречу ей вышел пожилой долговязый мужчина, явно распорядитель вечера – настолько уверенно он себя вел.

– Добрый вечер! Прошу вас представиться, – он задержался в проходе, показывая и радушие, и настороженность одновременно.

Внутри должны оказаться только приглашенные, Яна это прекрасно понимала.

– Яна Георгиевна Романова, – привычка, выработанная годами, заставила ее повыше поднять подбородок и смотреть чуть выше глаз собеседника. Мужчина, выудив небольшой планшет из чехла и пробежавшись пальцами по экрану, согласно кивнул, уступая место для прохода.

– Прошу, – он сделал приглашающий знак рукой, – на вас забронирован билет от имени Анастасии Витальевны Романовой. Ваш столик под номером семь. Сейчас все в коктейльном зале, через сорок три минуты творческие выступления гостей, ужин ориентировочно начнется через два часа. Пока можно угоститься холодными закусками, – распорядитель шел шаг в шаг рядом с девушкой, по широкому коридору, не торопясь, поясняя программу вечера.

Яна заметно волновалась и проходить в зал не торопилась.

– Сейчас все смотрят на видеостену – хозяева демонстрируют фото с последней музыкальной премии. Награждение. Так что, если вы войдете через эту дверь, ваше появление не будет таким громким, – распорядитель указал на второй вход в комнату, вероятнее всего, сделанный специально для обслуживающего персонала.

Яна, задержавшись на мгновение, все же решила, что не стоит устраивать из своего визита шоу – лучше зайти незаметно и, благодарно улыбнувшись этому проницательному пожилому человеку, проскользнула в боковую дверь.

Шелк, золото, бриллианты, стразы. Ничего не изменилось. Это не филармония. Это просто маленькая тусовка богатых и знаменитых.

В просторной зале по периметру расставлены удобные диванчики, рядом с ними – небольшие стеклянные столики с закусками и напитками, свет приглушен. Гости, в большинстве своем, столпились в центре комнаты, чтобы удобнее было смотреть на развёрнутый экран. Туда транслировалась запись с видеопроектора – уже обработанная и смонтированная, плескалась своей торжественностью, демонстрируя хронологию событий с праздника международного масштаба. Ну и где-то там мимолетно засветился сам Олег Евгеньевич.

– Ну что ты меня позоришь! Выпрями спину, плечи, Янина. И возьми, будь добра, бокал с шампанским. Оно тут прекрасно! Иначе все будут думать, что ты просто прислуга. Мне кажется, или это – то самое платье, в котором ты была на благотворительном вечере в Новый год?

Яна, совершенно не расслышав, как сзади к ней подошла Анастасия, вздрогнула.

– Да, мама, я тоже очень рада тебя видеть. – Яна приняла из ее рук протянутый хрустальный фужер.

– Ну, ну, подотри нюни и слезки, куколка моя! У меня сегодня прекрасный день, не надо его портить излишними эмоциями.

– Мам, зачем ты меня позвала.

– Янина! – перешла на шепот, выказывая свое раздражение женщина, – я тебе тысячу раз говорила, мама я для тебя дома. Ты сейчас дома? Нет.

– Простите, Анастасия. Я забыла. Давно не виделись, знаете ли. Георгий Яковлевич сегодня присутствует?

– Нет, слава богу. Иначе тебя бы здесь не было. Твой отец, знаешь ли, не обладает таким мягким характером, как я.

– Что ты задумала?

– Всего лишь хочу помочь. Мое материнское сердце обливается кровью, как только я думаю о том, что моя девочка вынуждена сидеть в какой-то дыре, совершенно не видя жизни, лишенная нормального общения, да просто хотя бы отдушины. Ведь твой мужлан не терпит музыки, не так ли?

– Он прекрасно разбирается в музыке, не нужно оскорблять моего мужа.

– Ну, хорошо, не буду. Ты просто сама ответь, когда вы в последний раз были на концерте? В филармонии? Да хоть бы в театре? А за эти семь лет у тебя, наверное, появилась превосходная скрипка дома, или фортепиано. Ну, где-то же ты практикуешь свои навыки? Ведь это нельзя вот так просто похоронить, Янина? Молчишь? Вот и я о том же. Ну, хорошо, не будем ругаться. Я мать. Я все чувствую, понимаю. Вопрос в том, понимаешь ли ты плачевность своего положения? Сегодня здесь будет проходить творческий вечер. У тебя есть шанс показать себя.

– И что от этого изменится для меня?

– Петр Андреевич Янковский – художественный руководитель новой группы театра «Премьера». Все их постановки проходят под аккомпанемент живой классической музыки. Репетиции, в силу его занятости на начальном этапе проекта, всего лишь два раза в неделю, предположительно. У тебя сегодня будет возможность не только показать себя, но и поговорить с Янковским. Я договорюсь об аудиенции. Главное, ты сама не струсь.

– Мам, а ничего, что я живу в другом городе?

– Янина! Здесь от твоей деревни ехать полтора часа. Я иногда по городу дольше добираюсь, а тебе – вместо прогулки. Ну должно же быть у девушки хобби? Или ты мечтаешь покрыться плесенью в своем захолустье?