Горизонтальная война. Снимая маски

– Но ведь это Дима обратил моё внимание на ссору близнецов и отца, и даже рассказал, что они не допустили в конференц-зал Люду…

– Весьма удачно отвёл от себя подозрения. Людмила не при чём, а найти мотив для близнецов хоть и не составляет труда, но подкрепить его чем-то существенным невозможно. К тому же, Дмитрий сам пришёл в отдел и признался. Сказал, что совесть замучила, ведь из-за этого пострадала и ты, а он не хотел причинять вред кому-либо кроме директора.

– Это близнецы его заставили. – Я хлопнула рукой по столу и напряглась. – Смерть Разумовского тоже их рук дело, я уверена.

– Вероятнее всего. Смотри. – Рома начал загибать пальцы. – За полгода до смерти Разумовский выходит из игры и его прикрывает твой отец. Накануне смерти Сергей Владленович разрывает договор с Глебом и отказывается дальше предоставлять «Мерис» в качестве канала поставки оружия. Да ещё и записку тебе оставляет, что теперь только ты держишь Глеба на расстоянии. Оставшийся вариант Глеба – это женитьба на тебе, но и с этим он пролетает. Единственные, кто стоял на его пути – это твой отец и крёстный. Избавившись от них, он смог получить всё.

– Думаешь, Глеб собственными руками убил их? – прошептала я в ужасе.

– Нет. – Молчавший до этого Виктор включил кофемашину и вытащил с полки печенье. – У Глеба кишка тонка, и он не в состоянии провернуть такой хитроумный план. Вот похитить, угрожать, избить – да. Убить – нет.

– Но кто?

– Думаю, это был Борис. – Саша вошла в кухню, наматывая полотенце на мокрую голову. – Он уже спланировал убийство Мелании и твоё. – Она посмотрела на брата и сунула в рот печенье. – К тому же, организация была проведена на высшем уровне, и если бы не чудо, то вы бы здесь уже не сидели. Скорей всего, он связывался с Дмитрием по одноразовому номеру. О, Виктор Алексеевич, и мне кофейку налейте, будьте любезны. К чему я всё это? – Она подпёрла щеку ладонью и задумчиво пожевала губу. – В общем, привязать его к себе ему ничего не стоило, наверняка нашёл какой-нибудь рычаг.

– То есть… – Я сжала горячую кружку и сглотнула. – Хочешь сказать, что он ему угрожал?

– Нет. – Саша покачала головой. – Мне удалось выяснить, что Дмитрий – старший брат одного из барменов клуба «XY», где частенько тусовался Борис. – Либо секс, либо деньги и покровительство, или какая-нибудь грязь, на худой конец. И если он до сих пор его не сдал, то только потому, что уверен, Борис не бросит его в беде.

– Наивный, – злобно хмыкнула я. – Эти близнецы – дьяволы во плоти. Им неведомо сострадание, и плевать на чувства других людей.

– Не буду спорить, – встрял Виктор, ставя перед Сашей дымящуюся чашку. – Им обоим с детства была присуща жестокость, но несмотря на то, что Борис в тени Глеба, он гораздо умнее брата. Именно поэтому я и допустил Глеба до управления «Штэрном», потому что вместе с ним компанией занимался Боря.

– А почему вы сразу не назначили Бориса? – спросила Саша, дуя на горячую жидкость.

– Он отказался, причём в ультимативной форме: или Глеб станет президентом, а Боря его помощником, или ни один из них не будет заниматься компанией.

– Ого, – присвистнула я. – Виктор Алексеевич, а кто их отец?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Всё, что мне разрешили узнать родители Ларисы, так это то, что он повесился, когда ребятам было около двух с половиной лет.

– А как вы познакомились?

– Да просто. Маша уже тогда была женой Сергея, с которым я дружил, так что, она же и познакомила на каком-то празднике.

– То есть, они подруги? – осторожно спросила я. – Со времён института?

– Подруги? – Виктор удивлённо поднял брови. – Разве ты не знаешь?

– Чего не знаю? – запнулась я.

– Маша и Лариса двоюродные сёстры.

– Вот это клоповник, – протянула Саша. – А мать Мелании стало быть…

– Сводная сестра Маши по отцу. Она была дочерью второй жены Александра Петровича.

– Вы неразборчивы в связях, – обалдело прошептала я. – Кто же любовницей делает сестру жены?

– Ну по факту, она Ларисе была совершенно чужим человеком, да и сердцу не прикажешь. Так ведь говорят? – он печально усмехнулся. – Катя так прочно засела в моих мыслях, что я просто не смог сопротивляться, да и не хотел. С Ларисой у нас большой любви не получилось.

– Жесть какая, – высказалась Саша и пошла к холодильнику. – Кто-нибудь голоден? А то у меня от всех новостей аппетит разыгрался.

– Готовь на всех, – махнула я. – Какие наши дальнейшие действия? – спросила я, смотря на Рому.

– Неофициальный приём в моём доме, – ответил вместо него Виктор. – Перед самыми близкими и значимыми людьми, я признаю тебя своей дочерью и соответственно наследницей. Маша и Лариса тоже там будут. По крайней мере, я надеюсь на это, так мы сможем сбить их с толку и вывести из равновесия.

– Ни за что! – Я вскочила, уронив стул. – Вы сошли с ума! Для чего тогда было разыгрывать этот спектакль с моими похоронами?!

– Ну. – Он хитро улыбнулся и нарочито медленно открыл коробку конфет, которую мы планировали с Сашей съесть на двоих. – Звягинцева Мелания Сергеевна действительно погибла в аварии, моя дочь это Домогарова Миа Викторовна.

– Да что за бред! – Я хлопнула ладонями по столу, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать.

– Между прочим, Катя просила назвать тебя именно так, но Маша отказалась, и после давления со стороны мужа согласилась на имя Мелания.

– Виктор Алексеевич – это просто фарс.

– Ничуть, новое свидетельство о рождении у меня уже на руках, остался вопрос с паспортом и остальными документами.

– Вы не можете лишить наследства своих сыновей, – выдохнула я, поднимая стул и садясь. – Какими бы тварями они не были, но вы жили с ними бок о бок больше двадцати лет, вы их вырастили и отчасти, это ваша вина, что они стали монстрами. Не всё от генов зависит, знаете ли. Мне не нужно новое имя, так же, как и ваша фамилия, и дочь моя не будет её носить. Да и наследство своё поделите между своими родственниками. Впрочем, Лиза и так сможет на него претендовать, если захочет, конечно.

– Почему ты так упорно отрицаешь наше родство? – нахмурился Домогаров. – Это обидно, знаешь ли.

– Как бы вы себя ни чувствовали, но это мой последний ответ. Я не приду на эту церемонию или обед, называйте как хотите. Возможно, когда-нибудь я и сменю фамилию, после замужества, но только не таким образом. А уж отчество отца я и подавно менять не буду. Он, конечно, не был примером лучшего родителя, но именно он занимался мной и помог встать на ноги, после всего, что было. Он меня любил, чтобы вы не говорили об этом. Я ни за что не предам память о нём таким пошлым и ужасным способом. Не всё в этом мире, Виктор Алексеевич, меряется деньгами.

– Веско, – рассмеялась Саша. – Виктор Алексеевич, лучше сдайтесь. Она с детства упрямая была, чем всегда бесила Марию Александровну.

– О замужестве, – вновь начал Виктор. – У тебя есть кто-то на примете?

– Нет. – Я бросила мимолётный взгляд на хмурого Рому и сцепила за головой руки, раскачиваясь на стуле как подросток.

– Тогда, я бы хотел выбрать тебе мужа, – спокойно сказал Домогаров. Рома после этих слов захлебнулся чаем, а Саша вскрикнула, роняя крышку сковороды. – Раз уж ты от удочерения отказываешься.

Уронив челюсть, я молча хлопала глазами, не зная, как реагировать на подобное предложение. Я даже разозлиться не смогла, потому что эта идея мне казалась полнейшим абсурдом, который и обсуждению-то не подлежит.

– Обойдусь, – я закрыла рот и поднялась. – Мне уже третий десяток пошёл, сама в состоянии найти себе мужчину. Если захочу, конечно.

– Ладно-ладно, – хохотнул Виктор. – Я знал, что ты откажешься. Значит так. – Он резко подобрался и сложил пальцы на столе домиком. – У нас очень много дел. Первое, что мы должны решить, это каким образом вывести на чистую воду Марию? Она умная баба, не станет себя топить просто из-за слухов.

– Ну, перед ней я как раз могу показаться, – задумалась я. – Её это однозначно выведет из равновесия и взбесит. Возможно тогда, она и разговориться. Но нужно, чтобы кто-то всё записал. Моих слов будет слишком мало, а следы взрыва в доме Белоярцевых давно стёрты временем.

– Второе, где устроим встречу? Ты после всего хочешь уехать из страны?

– Безусловно, – я кивнула. – У ваших сыновей слишком большие связи, количество их денег превышает все разумные пределы, они откупятся от тюрьмы, а я не смогу спокойно жить с ними не то, что в одном городе, даже в стране.

– И куда махнёшь? В Европу?

– Нет, в Америку.

– И чем же займёшься?

– У меня прекрасное образование, – хмыкнула я. – Есть ещё связи, я найду себе работу. Не волнуйтесь.

– А как же Лиза? Ей будет сложно адаптироваться.

– Вы плохо знаете мою дочь. Она прекрасно владеет двумя языками, на том уровне, что потребуется для обучения, конечно, – поправилась я. – Лиза сможет пережить этот кошмар.

– Хорошо, – подытожил Виктор Алексеевич. – Значит, операцию назначим на четвёртое сентября. Праздник города прекрасно подойдёт для этого.

– Для чего? – подалась я вперёд.

– Похищения Лизы у Маши, разумеется, – ответил Рома, хрустя костяшками пальцев и бросая взгляд в окно. – Они наверняка пойдут на представление, в этом году шоу начнётся на Красной площади. Там и провернём всё. Виктор, с вас новые документы для Мелании.

– Но я же умерла, как Звягинцева!

– Не проблема, – отмахнулся Домогаров. – Поменяем табличку на надгробии и удалим из базы все документы о смерти. Недели как раз хватит на всё про всё. Ладно, детишки, мне пора ехать, вы уж тут не высовывайтесь лишний раз. И Мелания, не смей ездить в город до выходных, поняла? – сказал он строго.

– Но я хочу увидеть Лизу! – возмутилась я.

– Именно поэтому. Думаю, Глеб будет искать Аделину, мою новую переводчицу, – хмыкнул он. – Вчера вечером уже справки начал наводить. Не нужно лишний раз рисковать.

– Хорошо. – Я уронила голову, злясь из-за бессилия.

После того, как Виктор ушёл мы остались втроём на кухне. Говорить особо не хотелось, так что все уткнулись в тарелки и молча жевали, каждый думая о своём. Через полчаса Саша не выдержала и стукнула по столу стаканом.

– Ты правда собираешься жить в Америке?

– Да. – Я убрала посуду в раковину и встала спиной к окну, опираясь на подоконник. – В России эти твари мне жить не дадут, это точно.

– А если их посадить? Найти доказательство того, что Борис подстроил аварию – это же покушение на убийство!

– Да ничего ты не найдёшь, – с раздражением ответил Рома. – Нет свидетелей. Я уже искал. Эта мразь как уж скользкий, хрен подкопаешься.

– Слушай, Мел. – Саша глотнула воды. – А давай с нами в Лондон, а?

Рома на этих словах замер и напрягся. Я же качнула головой, и вздохнула.

– Не зачем. Ни к чему хорошему не приведёт. В Лондоне у меня никого нет.

– А мы?! – возмутилась она.

– А вы, итак, собирались оставить меня здесь и укатить домой. Не так ли? Не меняйте своих планов ради сиюминутной блажи. С меня уже хватит предательств, я просто хочу спокойно прожить свою жизнь. Разве я многого прошу?

– Я тебя никогда не предавала, – обиделась она, надувшись. – И я хочу с тобой общаться.

– Да никто же тебе не запрещает, – рассмеялась я. – Если хочешь общаться – будем. Просто по скайпу, или телефону. Всего и делов.

– Когда поедешь? – тут же деловито уточнила она.

– Как только получу визу и куплю билеты. Думаю, мне всё же придётся воспользоваться желанием Виктора участвовать в моей судьбе и занять у него денег на первое время. Всё же, мать лишила меня всех денег, а все карты на моё имя наверняка уже заблокированы. Требовать пересмотра наследства и прочего я не хочу, нет сил бодаться. Да и деньги эти – кровавые. Из-за них папа и умер.

– Да, думаю, так будет лучше всего, – хмыкнула Саша, следя за братом, похожим сейчас на колючего ежа. Не выдержав взгляда сестры, он встал и вышел. – Как ребёнок, всё ещё не научился управлять своими эмоциями, – победоносно улыбнулась она, возвращаясь к еде.

– А ты вместо того, чтобы помочь, постоянно его подкалываешь. – Я отвернулась к окну, сунув руки в карманы.

Сколько мне ещё осталось довольствоваться их обществом? Как быстро он забудет всё, что нас связало? Как часто в его мыслях буду я?

– Вот. – Рома тихо подошёл и протянул пластиковую карту.

– Что это? – Я удивлённо уставилась на золотые блики.

– Здесь три миллиона, это вам на первое время. Распорядись деньгами с умом и не занимай у Домогарова. – Говоря это, он смотрел в сторону.

– Ром. – Я накрыла его руку вместе с картой. – Вы много для меня сделали. Не нужно этого, я уже задолжала за клинику и помощь с Лизой.

– Я так хочу. – Он наконец посмотрел на меня в упор, не отводя глаз. – И делаю это для Лизы в первую очередь, потому что ребёнок не должен страдать от всей этой ситуации. Если уж собралась в Америке жить, то должна знать, что всё, абсолютно всё для вас будет платно. А Лизе ещё в школу там ходить, и жить девочка должна не на съёмной квартире в десять квадратов, а в нормальном доме.

– Ром, не надо. – Я улыбнулась печально, рассматривая каждую чёрточку его пасмурневшего лица. – Я точно не знаю, когда смогу отдать такую сумму, а ты ясно дал понять, что не хочешь больше связываться ни со мной, ни с Россией.

– Не делай из меня монстра, – рыкнул он. – И не надо унижать меня ещё больше! Если сама не возьмёшь, силой заставлю. – И сказал он это так серьёзно, что я без слов взяла карту и сунула в карман. – Молодец, – довольно сказал он и ушёл к себе.

Проводив Рому взглядом, я повернулась к Саше и сморщила нос.

– Тебе не кажется, что он ведёт себя как эгоист и собственник?

– Неа. – Саша облизнула чайную ложку и рассмеялась. – Но мальчик растёт, что не может меня, как его сестру, не радовать. В такие моменты ему лучше не перечить, и вообще, женщина, ты радоваться должна, когда мужчина бескорыстно что-то делает для тебя и твоего ребёнка, а не нос воротить и гордячку из себя строить.

– Да я не из-за гордости. Несмотря на то, что он встречался со мной, а потом ещё и жил по просьбе Виктора, он всё равно никогда не давал мне понять, что его что-то гложет. Я была за ним как за каменной стеной, Саш. Он подарил мне счастье, и я не хочу, чтобы он чувствовал за это ответственность. Если Рома счастлив без меня, этого достаточно.

– Ну вот. – Саша уткнулась носом в чашку и буркнула: – Ещё один ребёнок, а я только понадеялась, что больше не придётся возиться с вами двумя…

– Я пойду наверх, – тихо ответила я, сжимая в кармане карту. – Вещи… которые ты мне покупала, я могу их оставить?

– Конечно, дорогая. Они для тебя и были куплены. В кладовке, у двери возьми чемодан, и начни собираться. Осталось пять дней до начала, неизвестно, к чему это всё нас приведёт.

Кивнув, я сделала, как она сказала и пошла к себе. Усевшись на кровать, сдавила пальцами виски, стараясь удержать слёзы. Вот и всё. Осталось меньше недели до того, как всё закончится. Может, намекнуть Виктору, чтобы и загран сразу сделали с визой? Ведь это не большая проблема, чем вернуть меня к жизни.

Распластавшись на кровати, я уставилась в потолок, на маленькую едва заметную трещину и закрыла глаза, вспоминая. Да. Этот мужчина умел дарить счастье. Несмотря на все ограничения он был моим, как и обещал Виктору, соглашаясь на сделку. Вытянув руку, я посмотрела сквозь пальцы на люстру. Когда-то я мечтала, чтобы один из пальцев этой руки украшало колечко.

– Я всё равно тебя люблю, даже если это больно. И… я отпускаю тебя на все четыре стороны. Просто обещай быть счастливым.

Шорох за дверью сбил с настроя, так что я покидала вещи в чемодан и задвинула его под кровать. Сашка наверняка тоже собирается, ходит по коридору как слон.