Праздник, который всегда с тобой

– Если приходит, то обычно в самом конце дня. – Вы его никогда не видели?

– Мы видели его в «Мишо», ужинал с семьей, – сказал я. – Но невежливо разглядывать людей, когда они едят, а «Мишо» дорогой.

– Вы дома едите?

– Теперь чаще – да. У нас хорошая стряпуха.

– У вас поблизости нет ресторанов, да?

– Да. Откуда вы знаете?

– Там жил Ларбо, – сказала она. – Ему там все нравилось – за исключением этого.

– Ближайшее дешевое и приличное заведение возле Пантеона.

– Я этот район не знаю. Мы едим дома. Приходите как-нибудь с женой.

– Убедитесь сперва, что я заплачу, – сказал я. – Но все равно большое спасибо.

– Читайте, не торопитесь.

Дома, в нашей двухкомнатной квартире, где не было ни горячей воды, ни уборной, только переносной туалет, не казавшийся неудобным тому, кто привык к дворовому сортиру в Мичигане, – но веселенькой и светлой квартире, с красивым видом и хорошим пружинным матрасом на полу под хорошим элегантным покрывалом, с любимыми картинами на стенах, – я рассказал жене о том, на какое чудесное набрел место.

– Тэти, сегодня же сходи и заплати, – сказала она.

– Конечно, схожу, – сказал я. – Вдвоем сходим. А потом прогуляемся по набережной.

– Давай пойдем по улице Сены и будем заглядывать во все галереи и витрины магазинов.

– Да. Можем пойти куда угодно, зайдем в какое-нибудь новое кафе, где мы никого не знаем и нас никто не знает, и выпьем по одной.

– Можем и по две.

– А потом где-нибудь поедим.

– Нет. Не забудь, нам надо заплатить в библиотеку. Пойдем домой, поедим дома, поедим вкусно и выпьем «Бон» из кооператива, который ты видишь из окна, – вино с ценой стоит в витрине. А потом будем читать, а потом ляжем с тобой в постель.

– И никогда не будем никого любить, кроме как друг друга.

– Да. Никогда.

– Какой прекрасный день и вечер. Теперь давай обедать. Я очень голоден. Я проработал в кафе на одном только кофе с молоком.

– Как поработал, Тэти?

– Кажется, неплохо. Надеюсь. Что у нас на обед?

– Мелкая редисочка, хорошая телячья печенка с пюре и салат из цикория. Яблочный пирог.

– И у нас теперь все на свете книги для чтения, мы будем брать их с собой в по ездки.

– А это честно?

– Конечно.

– И Генри Джеймс у нее есть?

– Конечно.

– Ох, – сказала она. – Какая удача, что ты нашел это место.

– Удача всегда с нами, – сказал я и, как дурак, не постучал по дереву. А в квартире дерево было кругом, только стучи.

4

Люди Сены

С верха улицы Кардинала Лемуана, где мы жили, идти к реке можно было разными дорогами. Самая короткая – вниз по улице, но спуск крутой, и когда пройдешь по ровному месту и пересечешь начало запруженного бульвара Сен-Жермен, попадаешь на унылую, продуваемую ветрами часть набережной, и справа от тебя Винный рынок. Он был не похож на другие парижские рынки и представлял собой что-то вроде таможенного склада, где хранилось вино с неоплаченной пошлиной, и угрюмым видом напоминал военный склад или лагерь военнопленных.

За рукавом Сены лежал остров Сен-Луи, с узкими улочками и старыми высокими красивыми домами; ты мог перейти туда, а мог повернуть налево и идти по набережной вдоль острова Сен-Луи, а потом вдоль острова Сите с собором Парижской Богоматери.

На книжных развалах набережной можно было найти свежую американскую книгу, продававшуюся задешево. Над рестораном «Тур д’аржан» в те дни сдавалось несколько комнат, постояльцы имели скидку в ресторане, и если они оставляли после себя книги, то – неподалеку был книжный прилавок – valet de chambre[9 - Коридорный (фр.).] продавал их туда, а ты мог купить их у хозяйки за несколько франков. Она не доверяла книгам на английском, не платила за них почти ничего и продавала поскорее с маленькой прибылью.

– Есть там хорошие? – спрашивала она, когда мы подружились.

– Может одна и попасться.

– А как это определить?

– Я могу определить, когда прочту.

– Но это же лотерея. Да и много ли людей умеют читать по-английски?

– Оставляйте их для меня, а я буду их просматривать.

– Нет, оставлять не могу. Вы нерегулярно приходите. Вас подолгу не бывает. Мне надо продавать их как можно быстрее. Неизвестно, может, они никчемные. Если окажутся никчемными, я не смогу их продать.

– Как вы угадываете ценную француз скую книгу?

– Во-первых, картинки. Затем вопрос качества картинок. Затем переплет. Если книга хорошая, владелец отдаст ее переплести прилично. Все английские книжки переплетены, но плохо переплетены. В них невозможно разобраться.

После прилавка около «Тур д’аржан» других с английскими и американскими книгами не было до набережной Гран Огюстен. А оттуда до набережной Вольтера было еще несколько – они продавали книги, купленные у служащих гостиниц на левом берегу, в особенности отеля «Вольтер», где останавливались люди побогаче. Однажды я спросил другую продавщицу книг, тоже приятельницу, продают ли свои книги сами владельцы.

– Нет, – сказала она. – Они их бросают. Вот почему понятно, что они не имеют цены.

– Им друзья дают почитать на кораблях.

– Не сомневаюсь, – сказала она. – На кораблях, наверное, остается много книг.