Искусство воскрешения

Евангелие от Иоанна говорит, что «дух дышит, где хочет». У Летельера он хочет дышать и видеть мир глазами эксцентричного персонажа — Христа из Эльки, который по собственному мнению является реинкарнацией сами поняли кого, а по мнению автора он — «человек и пампоход». Стоит отметить, что это не придуманный на коленке Остап Бендер, а вполне реальная личность, на чьей биографии Летельер топчется и, как говорят, достаточно точно описывает основные факты. Так что на совести автора только уморительные детали и красочная канва.Небольшой роман читается за один вечер при должном желании, и это чтение очень смешное и — как бы так половчее сказать — здоровое. Хорошая прививка против чересчур серьезного современного мира, где пальцем нельзя шевельнуть, чтобы кого-то не обидеть. А с «Искусством воскрешения» сразу понимаешь, что надо быть как-то проще даже в таких мутных вопросах, как религия. Смеяться можно над всем и без издевки. Простая параллель — раньше литература и искусство были на золотом пь…Далее

Впервые столкнувшись с евангельскими текстами я усомнилась в целесообразности такого количества чудес: исцеления, умножения еды, воскрешения – разве одного раза было бы не достаточно? Но, пытаясь понять логику действий человеческих масс, не увидевших в мессии мессию, вдруг сам собой сформировался уже другой вопрос, к самой себе: «А сколько чудес понадобилось бы мне, чтобы признать бога в человеке перед cобой?». И правда – сколько? Он вернулся к нам, а мы, вечно чем-то занятые, не поверили ему, высмеяли его за безумный вид, заключили в сумасшедший дом за то, что он желал простить прегрешения наши, как за два тысячелетия до этого.У романа «Искусство воскрешения» несколько смысловых слоёв. С одной стороны, это утрированно-художественное жизнеописание реальной исторической личности: Доминго Серате Вега, более известный как Христос из Эльки, который топтал песок пустыни Атакама несколько десятилетий назад. Его фигура мистика и проповедника до сих пор окутана тайной и, по сути, представляет …Далее

"В школе с детства нас учили Нет страны, чудесней Чили" Павел Грушко В свои четырнадцать, когда в первый раз слушала "Звезду и Смерть Хоакина Мурьетты" (а также в десятый, сотый, пятьсот шестьдесят восьмой). не сомневалась, что "Чили" на эзоповом языке нашего советского детства означает "СССР", и понимать сказанное следует с точностью до наоборот, как "нет на свете более провинциального, лживого, неинтересного и малопригодного для жизни места". Хотя соглашалась. что Чили похуже будет. Там, в придачу ко всем гадостям, Пиночет. Однако повинуясь странному симпатическому закону, на вытянутую в длину южноамериканскую страну, кроме подросткового недовольства родиной, перешла и немалая часть любви к ней.Как иначе объяснить, что спустя десятилетия, влюбленность в чилийку Исабель Альенде сподвигла выучить испанский язык до уровня "читать". Перечитала всю, и тогда по-настоящему узнала, полюбила эту истерзанную землю. Это вступление к тому, что я неплохо знаю историю и современность Чили (наскол…Далее