Боги пустынь и южных морей

– Я вижу, вы человек приличный. Извините, за такую наглость, что села за ваш столик. Мне приходится здесь подрабатывать и вести себя именно так, – она вытерла ладонью слезы и немного успокоилась. – Терпеть не могу всяких пьяных мерзавцев. А вы другой. Может, захотите пригласить меня в комнату после ужина?

– И на сколько вы себя цените, Клаврина? – Гюи неспешно, тонкой струйкой налил вино во второй бокал, который принесла девушка-аютанка. – Прошу, – он придвинул напиток гостье и поймал взгляд ее больших серых глаз – она тут же отвернулась к окну.

– Тридцать салемов вас устроит? – она нерешительно и тихо произнесла девушка и припала своими полными губами к стеклянному краешку, оставляя на нем мутный след. – Понимаете, мне очень нужны деньги. Может когда-нибудь я вырвусь отсюда.

– Да, конечно, – Лураций развязал кошелек и отсчитал названую сумму, подумав, что если бы она действительно хотела вырваться, то давно бы это сделала. Ведь шлюхой с ее внешностью вовсе не сложно заработать на место на корабле до любого арленсийского порта. Ростовщик грустно посмотрел на нее и сказал, придвигая серебряные монеты: – Девушка, которую я очень люблю, родом из Арленсии, как и ты. Я обещал хранить ей верность и сдержу свое слово. А тебя попрошу, выпить за ее удачу и ее здоровье. Для меня это очень важно.

– Как ее имя? – спросила Клаврина, не спеша притронуться к монетам.

– Эриса, – ответил Лураций и потянулся к бокалу вина.

* * *

Вещей у них собралось много: сундук с некоторыми ценностями и документами, коробка с новыми платьями, две нелегких корзины и, само собой два дорожных мешка, поэтому пришлось нанять носильщиков. Караван отправлялся рано, и, еще не забрезжил рассвет, Сульга была на ногах. Ей не очень нравилась столь поспешная поездка в Эстерат, ведь всего три дня назад Дженсер стал ее мужем, и они скрепили свой брак клятвами, большим жертвоприношением и всем тем, что положено по самым истинным эсмирским обычаям. Почему бы эти прекрасные дни – ведь они теперь настоящие муж и жена! – почему бы не провести их, наслаждаясь друг другом в Фальме?! Нет, Дженсер спешил из-за этой суки Эрисы, не в силах выкинуть ее из головы и не находя покоя даже когда они оставались наедине в постели. И мучение начало изводить Сульгу Иссу. В конце концов она сказала:

– Ладно, поедем. Надо разобраться с этим, – а сама подумала, что больше не уверенна, будто не станет бросать яд в чай Эрисе. Как бы та не была добра к ним, новую жену Дженсера все больше и больше раздражало, что ее любимый брат и муж, чьи теплые глаза она так любила, каштановые кудри и мягкие губы ласкала днем и ночью – Ее Дженсер! – так много уделяет внимание этой арленсийке в мыслях. Казалось, что он чаще думает об Эрисе, чем о самой Сульге и их будущем ребенке, которого она под сердцем носила. Даже на вопрос «Как мы назовем нашу дочь?», стануэсс отвечал, мол, еще не время об этом думать. И слышать это было очень обидно.

От дома, оставшегося в наследство стануэссу Дженсеру, до караванного двора – он был всего один в черте города – идти около лиги. Как договаривались с хозяином каравана Хозерзом, они прибыли на восходе солнца. Впереди шли носильщики, за ними Дженсер и Сульга, а также старик Эрахун – он был назначен распорядителями в доме, который новые хозяева временно покидали. Разумеется, Эрахун не собирался ехать с ними в Эстерат, но проводить хозяев был обязан: ведь даже в последнюю минуту господин стануэсс Дженсер Диорич или Сульга Исса, его юная жена, могут отдать очень важные распоряжения.

– Ах, господин Хозерз, дарит вам Валлахат свое благословение! – приветствовал Дженсер хозяина каравана, руководившего погрузкой товаров. – Мы здесь, как обещали, вовремя.

– И вам Его величайшая помощь! – отозвался пожилой низенький аютанец и распорядился. – Ваши вещи давайте к тому верблюду, – он указал в сторону куцего дромадера. – Поспешите. И второй с двухместным седлом ваш.

Дженсер махнул рукой носильщикам, повернулся и тут его глаза встретились с очень знакомыми глазами: перед ним стоял ростовщик.

– Какая неожиданность, господин Гюи! Очень приятно встретить здесь вас! – искренне обрадовался потомок Терсета. – Неужели вы этим караваном с нами в Эстерат?

– Именно так, господин… – Лураций хотел сказать по старой памяти «господин Диорич», но не пожелал упоминать род Эрисы, фамилию которого Дженсер носил. – Встреча в самом деле неожиданная, – добавил ростовщик, вовсе не разделяя радости мужа Эрисы и посмотрел в сторону юной худенькой аютанки и весьма красивой аютанки, догадываясь, кто перед ним. Ведь стануэсса с возмущением пересказывала ему некоторые части писем Дженсера.

– Господин Гюи, знакомьтесь! Моя новая жена – госпожа Сульга Исса, – представил Дженсер, взяв руку ее и подведя ближе к ростовщику.

– Лураций Гюи, – ростовщик коротко кивнул девушке и обратился к Дженсеру: – Как я понимаю, она не только ваша дополнительная жена, но также ваша сестра?

Стануэсс, явно испытывая неловкость, кивнул и начал мять головной платок, который держал в левой руке. А темные глаза Сульги вдруг стали злыми, и сама она, напряглась, точно дикая кошка, готовая прыгнуть.

– Откуда такие сведенья о нашей семье? – спросила она с неожиданной резкостью. – И я не дополнительная! Я самая настоящая любимая жена Дженсера!

Лураций будто не заметил ее вопрос, последовавшие возмущения и вновь обратился к потомку Терсета:

– Удивляюсь я, Дженсер: у вас была прекрасная жена, которой могли бы позавидовать боги, а вы бросили ее и пытаетесь построить какое-то призрачное счастье, ковыряясь то в сомнительной истории своего рода, то непомерно долго утрясая вопросы наследства.

– Разве это ваше дело, господин Гюи? – произнес Дженсер. Хотя было еще прохладное утро, ему захотелось бутылочку эля.

– Представьте, мое, – Лураций видел, что хозяин каравана жестом подзывает его, но решил продолжить важный разговор, чтобы не осталось никаких недосказанности: – Эриса не допустит, чтобы у ее мужа была вторая жена. Она подаст на развод. И главное… я люблю госпожу Эрису Диорич. Она также отвечает мне теплыми чувствами. Мы решили быть с ней вместе. Как видите каждый из нас сделал выбор. Если угодно, мы можем также оставаться хорошими приятелями или испытывать враждебность друг к другу – здесь уж как пожелаете.

Дженсер бледнел с каждым словом, произнесенным господином Гюи, и по мере того, как смысл этих слов яснее доходил до его ума, все шире открывался рот потомка Терсета.

– Как вы посмели, господин Гюи! – он хотел это гневно выкрикнуть, но только сумел выдавить через ком, застрявший в горле. – Она моя жена!

– Не надорветесь с двумя? – усмехнулся ростовщик, и дал знак Хозерзу, что подойдет позже. Продолжил: – После развода Эриса милосердно оставит вам одно из поместий. Хотя вы должны были это прочитать в ее письме. Она поступает с вами очень благородно, со всей свойственной ей добротой. Будьте же вы хотя бы отчасти достойны Эрисы, не позорьте ее славную фамилию, которую она вам дала.

– Я буду жаловаться на вас господину Рамбасу! – теперь, когда Дженсер упомянул своего богатого и влиятельного родственника, его голос стал более звонким и в глазах появилась настоящая злость. – Вы понимаете, что вас ждет?! Он уничтожит вас! Вы лишитесь всего! Вы больше не жилец, Гюи!

– Мы уничтожим вас! И вашу Эрису, если она такая дура, что смеет изменять законному мужу! – с резким криком Сульга присоединилась к потомку Терсета. Ее недавно милое личико, оказывается, умело быть очень злым. – И в письмах, Эриса ни разу не упомянула вас! Может быть вы все врете, чтобы насолить моему мужу?!

– Именно! Эриса ничего не писала о вас! Может она не знает, что между вами есть какие-то отношения?! – Дженсер попытался засмеяться, вышел лишь нервный хрип.

– Но Эриса вам, Дженсер, сообщила о разводе. Разве этого мало, чтобы понять настрой стануэссы? И зря вы впутываете сюда господина Рамбаса. Даже если я потеряю все свое состояние, я буду благодарен богам за свою судьбу, ведь у меня есть Эриса Диорич, – Лураций улыбнулся, понимая, что следует заканчивать разговор. Чтобы выяснить отношения с Дженсером у него будет еще много времени – вся дорога до Эстерата. А сейчас следовало подойти к хозяину каравана. Некоторые верблюды, уже груженные, становились ближе к воротам, направляемые погонщиками.

Подходя к Хозерзу, Лураций подумал: «Хорошо, что так повернулось. Главные слова сказаны, и это значительно облегчит Эрисе предстоящие объяснения мужем. А Рамбас… да это довольно серьезная угроза. Рамбас очень влиятельный человек, почти равный Кюраю. Но на все воля богов, а он, Лураций, будет поступать так, как велит его сердце».

Глава 6

Как назвать сына?

Ночь только наступала. Полоса заката тихо отгорела на западе и погасла вовсе, в небе уже блистала золотым светом Мельда. Эстерат, лежащий как на ладони внизу, весь поблескивал огнями. Их было много в порту, особенно на пристани, где не прекращалась разгрузка прибывших кораблей. Огни факелов и светильников обозначали улицы и площади, много их мерцало вокруг Арены и Верхнего города, яркой цепью они обозначили Оливковый тракт. И даже Подгорный рынок сейчас было несложно отыскать.

– Туда! – указала Эриса, хотя Сармерс уже прекрасно знал, как найти ее дом во тьме. – Очень тихо! – шепнула арленсийка, хотя на такой высоте их бы никто не услышал, даже если бы она закричала.

Крылья вауруху с мягким шорохом толкали ночной воздух, приближая их к Подгорному рынку. Едва показался ряд огней торгового ряда, летающий кот начал снижаться.

– Тихо! – повторила стануэсса. Опасения не были без причин: ее вполне могли поджидать возле дома или даже в нем. Все-таки не каждый день убивают членов Круга Высокой Общины руками арленсиек.

– Цветочек, ты сама больше шумишь, – отозвался кот и, описав крутую дугу вокруг кипариса опустился на траву в десяти шагах от ее дома.

– Жди здесь, мой хороший, – госпожа Диорич обняла кота, хотя они еще не расставались.

– Только недолго, – предупредил он. – Если я опоздаю, Величайшая с меня шкуру снимет!

– Мне такая шерстка самой нужна, – арленсийка почти беззвучно хохотнула и поспешила к дому, дверь которого осталась приоткрытой, как Эриса бросила ее, уходя к Кюраю.

Переступив порог, Эриса прислушалась, сжимая не слишком удобную рукоять ножа – все-таки он был сделан под мужскую руку, а ее на редкость удачный балок увы, остался у охранников покойного Залхрата. Вроде ничто не выдавало присутствие посторонних в доме, и она, не опуская ножа, стала подниматься по лестнице в свою комнату. Дверь также приоткрыта, в комнате вроде пусто. Ее дорожный сундук стоит на прежнем месте у кровати – золотистый свет луны падает на его краешек, отражаясь на бронзовых скрепах. Значит, и воры здесь не успели побывать.

Окончательно успокоившись, Эриса поставила на пол светильник и разожгла его. Открыла сундук, недолго поколдовав над замком. Принялась быстро перебирать вещи, отбирая необходимое в дорожную сумку: прежде всего запасное платье, удобный головной платок, под которым можно было почти полностью спрятать волосы, заколку, шкатулку с ценностями и главное, деньги – кошелечек оставался еще до приятного тяжелым. Оглядела комнату в слабом свете дрожащего огонька: ничего не забыла? Забыла переодеться. Скинула потрепанный халат и достала из сундука темно-синюю тунику с изящной вышивкой на груди и спине. Вот так. А все остальное, что потребуется, она купит – благо, деньги есть.

Бросив сундук открытым, стануэсса спустилась вниз и подошла к коту.

– Спешишь? – шепотом спросила она. Послышался какой-то шорох на улице возле калитки.

– Может перепехнемся на твоей кроватке, – вместо ответа прошипел он.

Эриса хохотнула, скрыв смех в кулачок и поманив его пальцем, заставляя наклониться, ответила на ухо:

– Нет… – ее губы сжали острую верхушку его уха. – Хотя это очень соблазнительно. Особенно твой длинный язычок! Жаль, что боги не наградили наших мужчин такими же. Только, мой хороший, – она потерпела его ухо губами, – ты спешишь, и мне нужно поскорее выбраться отсюда.

– Я готов даже пожертвовать шкуркой для Величайшей, может у меня вырастит новая – белая или вообще золотая, – вауруху вдруг встал во весь рост. – Я готов не вытаскивать свой язычок из твоей норки всю ночь! Я!..

Рядом, за забором раздались тяжелые шаги и позвякивание металла. Следом чьи-то кулаки загремели в калитку.