Ваше Сиятельство 7

– Так вот, Григорий Юрьевич, хотя времени у меня особо нет, в интересную игру с тобой я все-таки сыграю. Сейчас у тебя есть шанс послужить на благо нашей Родины. Ведь все это время, занимая один из самых важных постов в государстве, ты служил себе, любимому, императрице Глории и британской короне, а вот самому государству – нашей России у тебя как-то до сих пор не получалось.

– Не тебе судить, щенок, – злобно ответил Козельский, поглядывая на меня из-под опущенных бровей.

– Зря ты так. Неужто магистр твой, Мельгаурус, не донес тебе, кто есть я? Должен был донести, а ты должен был внять, если не дурак. Но ладно, предложение мое по-прежнему в силе. Скажу прямо, твой ответ меня мало волнует. Насколько он будет честен, имеет значение лишь для тебя – твоего будущего, – я достал коробочку «Никольских», подумав, что давно не курил. – Скажи мне бессовестный князь, где находятся все документы, по операции, названной тобой как «Гром»? Ну, давай, предельно честно!

Губы Козельского дрогнули и побелели, он отвел взгляд к иллюминатору, потом хрипло произнес:

– Не туда ты полез, Сашенька. Теперь я представляю, кто тебя подослал, но ничего у вас не выйдет. Ничего не получите! И всем вам конец! Это уже прописано! Это, считай на самих Небесах оформлено! А меня сейчас искать начнут! Уже ищут.

– Вот как? Ты все-таки не понял на чьей стороне Сила? В этот раз она на той же стороне, на чьей Правда и Совесть. Еще раз для тупых: времени на уговоры нет, решай прямо сейчас, ответишь правду или нет?! – я вытащил сигарету из коробки.

– Нет! – с ожесточенной уверенностью выпалил князь.

– Как знаешь, – не закрывая глаз, я вошел во второе внимание, сканируя энергетические оболочки князя. Хотя он не был магом, его ментальное тело оказалось на удивление развитым. Возможно, в этом причина успеха Козельского в его карьере: он умел влиять на людей, легко находил их слабые места и нажимал на них. Хотя экземпляр он был любопытный, я долго ковыряться не стал – наметил самые удобные точки привязки, зафиксировал их в своем внимании.

Встал с кресла и подошел к нему. Во взгляде Григория Юрьевича, судорожного метнувшемся ко мне, чувствовался страх, хотя на лице это пока не отражалось – умел он держать маску спокойствия. Я коснулся ладонью желтоватого лба Козельского собираясь активировать «Инквизитор». В любом бы случае, я подверг бы его этой неприятной процедуре с полной жесткостью. И несколько минут назад я подталкивал Козельского к честному разговору о его плане «Гром», чтобы дать ему шанс стать хоть на каплю чище перед самим собой. Нет – так нет.

От резкой активации «Инквизитора» Козельский едва ли не заблеял, из его рта вырывался прерывистый звук: не то крик, не то стон. Он оттолкнул мою руку и схватился за голову.

Растопин вопросительно глянул на меня.

– Не беспокойся, нормально все, – сказал я ему, вернулся в свое кресло и прикурил. – Сейчас угомонится.

Когда взгляд князя снова обрел осмысленность, я выдержал паузу еще в полминуты, выпустил сизую струйку дыма и потом спросил:

– Имя, год рождения, кем работаете? – наверное это было несколько похоже на начало полицейского допроса – действия очень знакомого Григорию Юрьевичу в рамках места его службы. На заданные вопросы я, конечно, знал ответы, но начитать процедуру «Инквизитора» лучше с чего-то простого, не вызывающего особых эмоций.

– Князь Козельский Григорий Юрьевич, – процедил он, прерывисто дыша. – Родился в 17 ноября в 4 291 году. От Торжества Перуна. Бога нашего! Бога! – он схватился за голову. – Место рождения – в Восточно-Уральской губернии. В городе Святокузнецке! – простонал он, из его глаз потекли слезы.

– Хорошо, – успокаивающе произнес я. – Напомните, кем работаете, служите?

– Ведомство Имперского Порядка. Я – глава ведомства! Главный корпус на Белоглинной! – выпалил он с неожиданной резкостью.

То, что человек под «Инквизитором» иногда говорил больше, чем от него требовалось, было хорошим знаком. И можно было задавать вопросы для него более эмоционально-сложные.

– Когда возвращается императрица Глория? – прищурившись, я затянулся табачным дымом.

– В понедельник двадцать восьмого мая, – процедил Козельский. – С императором. Страну ждут большие перемены.

– Это точно, – хмыкнул я, понимая, что в Козельский грезит иными переменами – вовсе не такими, на которые рассчитываю я. – Она рассчитывала склонить императора к назначению наследником Эдуарда Филофеевича?

– Ее сын должен принять престол! Только он! Никаких Денисов! Это важно! Для всех важно, как сама жизнь! – глаза Козельского заблестели какого-то нездоровой желтизной. Казалось, он сейчас вскочит с места, и Растопин предостерегающе положил свою тяжелую ладонь на его плечо.

– Эдуард еще слишком молод и не сделал ничего полезного для России. Большая часть его интересов на Западе. Он чужой для нашей страны, – заметил я. – Зачем нам такой цесаревич?

– Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Он даст нам мир! Он даст нам новые торговые отношения и процветание! – засопел Козельский. Все-таки «Инквизитор» сильно ломал его, превращая из уравновешенного прежде человека в озлобленного зверька. – Думаешь дело только в Британии? Еще империя Теотекаиль желают видеть его на престоле. И Индийское Семицарствие. Эдуард Филофеевич даст нам мир!

– Эдуард дал бы нам только постыдную зависимость от Коварного Альбиона и отказ от важнейших интересов нашего Отечества. А также процветание ворья и негодяев в самых верхах власти, – князь хотел что-то возвратить, но я резко прервал его: – Молчи! И слушай следующий вопрос! Кто из высших государственных чинов задействовал в вашей операции «Гром»? Говори кратко: дворянские титулы, имена, должности, их роли в этой операции.

Я достал из внутреннего кармана приготовленный блокнот. Он говорил быстро, я едва успевал записывать, приходилось переспрашивать. К счастью, список оказался коротким – всего в семь имен, и не принес почти ничего нового – полагаю об этих личностях был осведомлен князь Ковалевский. Разве что кроме графа Огородникова – его я обвел карандашом и задал по Огородникову несколько дополнительных вопросов, потому как знал, что Ковалевский с ним пересекался.

После этого я понял, что пришла пора задавать главные вопросы.

Я прикурил новую сигарету – старая потухла на кофейном блюдце. Затем, пристально глядя, на князя спросил:

– Где все материалы по «Грому»?

Козельский зарычал, сдавив виски руками, видно этот ответ очень тяжело давался ему.

– Где?! – настоял я.

– В сейфе… Моем неприступном сейфе!.. На Белоглинной… – выдавил он под моим пронзительным взглядом.

– Ключи от сейфа сейчас при тебе? – я знал, что в его кармане звенели ключи, и были основания полагать, что князь всегда их носит с собой.

– Да… – скрипя зубами произнес Григорий Юрьевич.

– Назови числовые коды двери сейфа, – я подозревал, что помимо механического замка в его очень надежном сейфе предусмотрен замок, устроенный на эрминговых кодах. И я бы смог вскрыть, даже не зная код, но не хотелось тратить на это время – каждая лишняя минута в кабинете главы Ведомства может стать роковой.

Кое-как Козельский выдавил из себя восемь цифр. Я записал их на листик, хотя они и без того достаточно ясно отложились в моей памяти.

– Еще есть у кого-то документы или материалы по операции «Гром»? – строго спросил я.

– Должен донести сегодня Тодаровский последние. Все готово! Уже все готово! Завтра у всех вас будут большие неприятности, – Григорий Юрьевич попытался усмехнуться.

– Отлично. А теперь, скажи мне, где хранятся записи о твоих связях с британской разведкой и иными службами недружественных к России государств? – я не сомневался, что Козельский очень тесно связан с самыми серьезными людьми, представляющими британские интересы. Но то, что князь как-то упорядоченно хранит подобные материалы, на этот счет имелись большие сомнения. Спросил в расчете на удачу.

И это сработало: Григорий Юрьевич, засопел, запыхтел, подкатывая к потолку глаза, затем произнес:

– Там же в сейфе… В папке «Конфе…». «Конфетти»… «Конфетти», черт! Все вы в понедельник будете гореть в аду! Никого не прощу! Сволочи! Лапотники! Быдло! – его затрясло.

Дав ему немного успокоиться, я еще немного поспрашивал по лицам, вовлеченным в операцию «Гром», затем по содержанию папки со странным названием «Конфетти» – из того, что уже вырисовывалось, ее наполнение могло оказаться для людей Ковалевского и самого Дениса Филофеевича еще более ценным, чем материалы в папке «Гром». Суда по всему в «Конфетти» был такой взрывной компромат, который разом поставит крест на самом Козельском и на планах Глории посадить на престол Эдуарда. Стоит лишь Филофею Алексеевичу узнать весь масштаб пробританского влияния в верхах нашей империи, как действительно грянет гром. Гром самого имперского масштаба.

Действие «Инквизитора» явно ослабевало – я это чувствовал по все более хитрым, уклончивым ответам Козельского. Да и достаточно мне было той правды, которую я с этого негодяя выжал. Следовало поторопиться, перейти к следующему этапу нашей операции. Я активировал шаблон «Маска Лжеца» – нечасто такое бывает, что за день мне приходится снимать и использовать несколько новых образов. Вот сегодня такой особый случай. «Маска Лжеца» при долгом использовании заметно сажает магические ресурсы. Хотя я в образе «Рубича» пробыл недолго, примерно с полчаса, я уже подсел на четверть. И по-хорошему мне требовалось побольше свободного времени, чтобы раскрыть чакры, пропустить через себя потоки силы, чтобы быстрее восстановиться. Ведь неизвестно, как сложатся обстоятельства, и как долго мне придется находиться в облике этого, извините, мудака – Козельского.

Запустив «Маску Лжеца» я пока молча наблюдал за Григорием Юрьевичем, постепенно приходившем в себя, осознававшим, что сейчас, сам того яростно не желая, он выложил передо мной свои главные секреты. И даже не только свои, но и секреты Глории и многих людей их близкого круга. Лицо его, поначалу растерянное, теперь становилось злым.

– Ничего вы не получите! Не доберетесь!.. – шептал он, глядя в пол своими крысиными глазками. Наверное, сейчас он думал, что мне эти знания ничего не дадут: на слово мне никто не поверит, а до его сейфа я никак не доберусь.

– Встать! – сказал я.

Он непонимающе уставился на меня.

– Встать, сволочь! – громко скомандовал я, и тогда князь неохотно поднялся, при помощи контролировавшего его Растопина. – А теперь походи здесь немного! Давай, вдоль дивана! Еще! До двери! – командовал я, старательно снимая его манеру движения.

Минут через пять новый шаблон полностью сформовался, я назвал его «Козлик». Раздевать князя ради его костюма было неприятно, и я решил просто воспользоваться гардеробом, имевшимся на «Эльзе». Возможно, это не совсем правильное решение, но вполне допустимое. Да, в нашем крайне серьезном деле важны всякие мелочи, но даже если Козельского ждали в Ведомстве именно в этой одежде, то мало ли, что могло случиться по пути. Например, кофе пролил, вынужденно переоделся.

– Сань, наручники можешь одеть. Сейчас переоденусь и летим к месту, – я шагнул к двери, обернувшись, добавил. – Вниз его спускать не надо. Оставайтесь здесь пока все не закончится. Ох, чуть не забыл… А ключики? Обыщи его, при нем должны быть ключи от кабинета и сейфа.