От Сталинграда до Берлина. Операции советских войск и вермахта. 1942-1945

Несмотря на то что целей зимнего наступления 1941–1942 гг. полностью достичь не удалось, противнику был нанесен ощутимый урон. Прежде всего, удалось развенчать миф о непобедимости Германии. Кроме того, значительно выросли военный престиж Красной армии за рубежом и авторитет правительства внутри страны. Победа вселила надежду в народ, а руководству вновь была обеспечена поддержка населения по обе стороны фронта. Армия получила неоценимый опыт, который мог быть использован при разработке действенной наступательной доктрины. Эта возможность не была упущена. В Генеральном штабе, штабах видов вооруженных сил и родов войск, а также в военных академиях, при фронтах и армиях были созданы специальные отделы, которым был поручен сбор и оценка информации и разработка на ее основе уставов и наставлений[59 - Там же. С. 359, 612.].

1942 год. Отступление и новое наступление

Вдохновленная успехом зимнего наступления, Ставка планировала и далее удерживать инициативу и после весеннего таяния снега провести наступательные операции в районе Ленинграда, Демянска, Орла, Харькова, в Донецком бассейне и в Крыму – с целью упредить немцев и создать условия для нового общего наступления советских войск[60 - Платонов С.П. Вторая мировая война. 1939–1945 гг. С. 288.].

Было принято решение укрепить оборону на центральном участке фронта, так как ожидалось, что немцы снова сосредоточат основные усилия на Московском направлении. Возможность немецкого наступления на южном фланге также принималась во внимание, однако советское командование считало, что оно будет нацелено на север, на Москву, а не на юг, в направлении Кавказа и Сталинграда. Соответственно, вместо того чтобы сосредоточить большую часть резервов на Юго-Западном и Южном фронтах, Ставка направила их на центральный участок и в распоряжение Брянского фронта, который, как планировалось, должен был обеспечивать прикрытие Москвы с юга[61 - ИВОВ. Т. 2. С. 404.].

Такая неверная оценка обстановка Ставкой поставила страну почти в такое же опасное стратегическое положение, как и годом ранее.

12 мая 1942 г. войска Юго-Западного фронта начали в районе Харькова первую из запланированных наступательных операций. План предусматривал охват города с севера и юга; при этом главный удар наносился на юге – с плацдарма (Изюм-Барвенковского выступа), созданного в ходе зимних боев на реке Донец в районе Изюма. Операция планировалась при полном игнорировании противника и пренебрежении теми осложнениями, с которыми связана организация наступления с неукрепленного плацдарма и при отсутствии поддержки. Возможно, именно благодаря этим двум факторам, а не по каким-либо другим причинам наступление с западного участка плацдарма в течение первых четырех дней развивалось успешно. Однако использование Изюмского плацдарма предусматривалось и планами летнего наступления группы армий «Юг». 17 мая немцы нанесли удар под основание выступа с юга, а затем с севера и в течение следующей недели превратили его в котел, в который попали 240 тыс. советских военнослужащих[62 - Герлиц У. Паулюс и Сталинград. Нью-Йорк, 1963. С. 183.].

Советское летнее наступление вылилось в харьковскую катастрофу; Юго-Западный фронт понес тяжелейшие потери как раз в то время, когда должно было начаться наступление немецких войск[63 - ИВОВ. Т. 2. С. 411–417.].

В конце концов, первая же неудача (не первая – первой в летний период стала катастрофа под Керчью (8—16 мая), виновником которой стал представитель Ставки Мехлис, парализовавший действия командования Крымского фронта. В результате около 200 тыс. наших воинов погибли или попали в плен. – Ред.) которую Ставка организовала сама для себя, заставила советское командование отказаться от прежних планов летней кампании. В июле вовремя был отдан приказ спасти от окружения войска Юго-Западного и Южного фронтов. В период с 28 июня до 24 июля Брянский, Юго-Западный и Южный фронты отошли назад на 130–200 км, оставив крайне важную для страны территорию восточной части Донбасса. Отступление серьезно сказалось на моральном духе населения, но тем не менее немцам не удалось одержать победу того масштаба, на которую они рассчитывали[64 - Там же. С. 422.].

При полном отсутствии с советской стороны ясных объяснений относительно стратегии на лето 1942 г. представляется, что она основывалась на неправильном понимании намерений Германии, что повлекло за собой тяжелые последствия, которые едва не стали катастрофическими. Со свойственным ему упрямством, которое уже было продемонстрировано годом ранее, советское командование продолжало держать свои основные силы на центральном участке фронта. В конце июня 1942 г. 28 армий было сосредоточено между Ленинградом и Тулой и только 18 армий – между Тулой и Кавказом (сюда входили и 5 армий Брянского фронта, основной задачей которого было прикрытие Москвы с юга). В составе Юго-Западного и Южного фронтов было 10 армий, три из которых были практически разбиты во время Харьковского сражения. Развернутые на непосредственных подступах к Москве Калининский и Центральный фронты имели в своем составе 15 армий. Такого развертывания войск советская сторона придерживалась в течение почти всего лета. Усиление южного участка фронта осуществлялось за счет вновь сформированных частей и соединений из резерва, а не за счет переброски сил с других участков фронта, как того ожидали немцы.

Важнейшей характерной чертой летней кампании 1942 г. явилось то, что, несмотря на то что обе стороны при планировании боевых действий исходили из ложных оценок, пожинать горькие плоды этого в итоге пришлось немцам. В августе – сентябре советские армии отступили еще на 130–550 км, однако немецкие войска при этом оказались слишком растянутыми и далеко обогнали свои тылы. В то же время на нижнюю Волгу и на Кавказ начали перебрасываться советские резервы[65 - ИВОВ. Т. 2. С. 438–444, 462.].

К осени 1942 г. сочетание таких факторов, как обширность территории, сопротивление советских войск и неспособность немецкой стороны соблюсти баланс между поставленными задачами и имеющимися для их выполнения средствами, во второй раз привело к опасной растянутости немецкой армии. Россия боролась с немецким нашествием теми же способами, какими в свое время противостояла вторжениям Наполеона и Карла XII; однако растворить захватчиков в русских просторах не было умышленным намерением советской стратегии – ведь в предвоенный период советская военная доктрина основывалась на принципе «разгрома врага на его собственной территории»[66 - Там же. Т. 1. С. 440.].

Несмотря на то что в послевоенную сталинскую эпоху стратегическое отступление пытались задним числом представить как заранее продуманную военную доктрину, во время первых двух летних кампаний она таковой не являлась. Тем не менее как в 1941-м, так и в 1942 г. она являлась наиболее эффективным из всех возможных вариантов действий советского командования.

В течение второго стратегического отступления советских войск летом 1942 г. был, наконец, преодолен кризис страны как военной державы. Несмотря на падение основных производственных мощностей, обусловленное потерей Донецкого бассейна, и резкий спад добычи нефти, был отмечен общий рост военного производства. Так, выпуск самолетов увеличился по сравнению с 1941 г. на 60 % и составил к концу 1942 г. 25 тыс. машин. Производство танков выросло почти в четыре раза. По советским официальным данным, в этот год было выпущено более 24 тыс. танков, две трети из которых составляли Т-34. В 1942 г. было произведено более 3 тыс. реактивных ракетных установок, по сравнению с несколькими сотнями, выпущенными в предыдущем году[67 - ИВОВ. Т. 2. С. 504–515.].

В армии были вновь сформированы танковые корпуса, а также, по примеру немцев, танковые армии. В численности войск Советский Союз имел преимущество. По данным немецкой стороны, по состоянию на 20 сентября Советский Союз имел в составе своих вооруженных сил на германском фронте 4 255 840 солдат и офицеров, в том числе 3 013 370 человек на переднем крае и 1 242 470 в резерве. Немецкие группы армий «Север» и «Центр» имели перед своим фронтом превосходящего их численно противника, а с учетом имевшихся в Красной армии резервов можно было с полной уверенностью заявлять о количественном перевесе советской стороны на всех участках фронта (у немцев и их союзников также имелись резервы. – Ред.). Сравнительные данные по количественному составу сил сторон, по данным отдела «Иностранные армии Востока», представлены в следующих таблицах:

Немецкие войска и войска союзников:

Советские войска, противостоявшие немецким группам армий:

В дальнейшем эта разница все более усугублялась: например, призывной контингент 1925 года рождения составлял в Советском Союзе 1,4 млн человек, в то время как в Германии эта цифра была втрое ниже.

В ходе второго немецкого стратегического наступления в Советском Союзе, наконец, была завершена военная реформа, начатая в 1940–1941 гг. и приостановленная после начала войны. В конце лета, в период, на который пришелся наибольший размах немецкого наступления, офицеры и комиссары получили полномочия на проведение казней «трусов и предателей». Проведение таких казней фактически поощрялось вышестоящими инстанциями. Вскоре эти меры отчаяния пришлось несколько смягчить. Еще одним жестом отчаяния с точки зрения партийной этики, но необходимым с точки зрения здравого смысла стало введение в армии традиционных принципов армейского строительства, которые в партийных кругах считались пережитками феодализма и реакции. Однако именно они, как выяснилось, помогают армии выстоять на поле боя. И вот неожиданно в Красной армии начинают проводить политику столь долгое время презираемой жесткой военной иерархии: строгое и безоговорочное подчинение младших по званию старшим командирам, как основа воинской дисциплины, точное соблюдение воинских уставов, выделение особой касты офицеров, которые имели особые привилегии и носили обмундирование и знаки различия, отличавшие их от рядового состава. В противоположность прежней революционной (марксистско-ленинской. – Ред.) риторике была провозглашена политика русского патриотизма. В армии были введены новые награды (например, ордена Суворова, Кутузова, Александра Невского, Ушакова, Богдана Хмельницкого. – Ред.) В то же время такие личности, как К.Е. Ворошилов и С.М. Буденный, которые достигли вершин военной иерархии благодаря политическим, а не только (и не столько) военным заслугам, были потихоньку отодвинуты в сторону. Наиболее важным шагом в сторону большего профессионализма в армии стал возврат 9 октября 1942 г. к принципам единоначалия. Комиссары, которые прежде пользовались по крайней мере равными с командирами полномочиями, стали заместителями командиров; отныне их деятельность сводилась к политическому воспитанию личного состава с целью поднять его моральный дух[68 - Верт А. Россия в войне. Нью-Йорк, 1964. С. 414–428.].

Представители командного состава высшего звена быстро обретали и накапливали военный опыт. Во время отступления лета 1942 г. армейские командиры демонстрировали гибкость, которой прежде не было и в помине. Год войны воспитал среди высшего генералитета когорту закаленных, грамотных командующих. Двое лучших из них, Г.К. Жуков и генерал-полковник А.М. Василевский, во время летней кампании находились на фронтах в качестве представителей Ставки. Практика назначения таких представителей началась с лета 1941 г. и продолжалась в течение всей войны. Она давала Ставке эффективные средства контроля обстановки на важнейших участках фронта и позволяла проводить стратегические замыслы Ставки в жизнь на оперативном уровне. В конце августа 1942 г. германская разведка сделала вывод, что советское военное руководство овладело тактическими принципами современной войны и способно в полном объеме применять их на практике не хуже, чем немецкая сторона; в то же время уровень подготовки нижестоящих штабов все еще оставляет желать лучшего.

Глава 3

Сталинград. Окружение

Город Сталинград до революции носил имя Царицын, а после проведения хрущевской «десталинизации» в середине 1950-х – начале 1960-х гг. стал называться (с 1961 г.) Волгоград. Город расположен на более высоком западном берегу реки Волга, примерно в 850 км от Москвы и 2400 км от Берлина. Вокруг города повсюду протянулись лишенные древесной растительности жаркие, засушливые и пыльные летом степи. Зимой же здесь стоят холода, временами морозы весьма суровы. В течение более полугода (с 17 июля по 2 февраля) при палящем августовском солнце и морозной январской стуже в городе и вокруг его шло сражение армий общей численностью полтора миллиона и даже более человек. На поле битвы площадью 100 тыс. кв. км сошлись, по советским данным, около 2 тыс. танков, 25 тыс. артиллерийских орудий и 2300 боевых самолетов[69 - ИВОВ. Т. 3. С. 424.].

Сам по себе имевший некоторое стратегическое значение, частично по воле случая, частично в силу расчетов противоборствующих сторон, Сталинград превратился в ключевой участок одной из решающих битв Второй мировой войны. Население в полмиллиона человек, большой тракторный завод, переключившийся на выпуск танков, оружейный завод, металлургическое и химическое предприятия, железная дорога и нефтехранилища обусловили роль Сталинграда как важного военного объекта. Не менее важным было и то, что город занимал господствующее положение в нижнем течении реки Волга, основной водной артерии, по которой осуществлялась транспортировка нефти с Кавказа. К концу лета 1942 г. немецкие войска добились гораздо более впечатляющих успехов, чем могло стать взятие Сталинграда. Немецкому руководству хотелось объявить о своей новой победе, какой они считали захват города.

С точки зрения стратегии Сталинград далеко не был равен Москве; тем не менее как символ победы он занимал умы немецкого командования. Одно название города побуждало к ожесточенной личной борьбе за обладание им как советского диктатора, так и его немецкого соперника. Гитлер сделал Сталинград конечной целью летнего наступления и не мог говорить о его полном успехе, не захватив город. Напротив, удержание города означало для советского командования очередной шанс продемонстрировать миру, что немцы не полностью вернули себе контроль над событиями.

Под Сталинградом должно было произойти то же самое, что год назад случилось под Москвой. Когда бои были в самом разгаре, соотношение сил наступавшей и оборонявшейся сторон начало меняться, и от того, насколько значительными и быстрыми будут перемены, зависел исход битвы.

Наступление на Сталинград

В советской истории принято считать датой начала Сталинградской битвы (или битвы на Волге, как она иногда стала называться в послесталинские времена) 17 июля 1942 г. В тот день Сталинградский фронт, который сменил расформированный 12 июля Юго-Западный фронт, ввел в бой вновь сформированные 62-ю и 64-ю армии. Первые эшелоны армий были выдвинуты в район рек Чир и Цимла на излучине Дона, в 160 км к западу от Сталинграда (см. карту 3).

Дата близка по времени с изменением хода немецкого наступления, которое с вводом в бой свежих советских армий перешло в новую фазу. За четыре дня до этого Гитлер приказал начать наступление на Ростов и повернул 4-ю танковую армию на юг, предоставив 6-й армии наступать на Сталинград самостоятельно. В течение последующих нескольких недель Гитлер манипулировал подвижными соединениями, пытаясь определить оптимальный минимум сил, с помощью которых город окажется в его руках. Первоначально командующий немецкой 6-й армией генерал танковых войск Фридрих Паулюс имел в своем распоряжении против советских войск, развернутых за Чиром и Цимлой, один пехотный корпус на подходе к Чиру и два других корпуса, которые медленно подтягивались туда же. 18 июля Гитлер перебросил из района севернее Ростова, где уже ощущался переизбыток людей и техники, один пехотный корпус и XIV танковый корпус. Передав эти соединения Паулюсу, фюрер приказал как можно скорее начинать наступление на Сталинград с тем, чтобы не дать советскому командованию времени на укрепление обороны города. За два дня XIV танковый корпус вышел к реке Чир и 21 июля захватил плацдарм на ее берегу. Однако в дальнейшем из-за нехватки горючего корпус был вынужден приостановить наступление. 23 июля в той же директиве, в которой группе армий «А» предписывалось наступать на Кавказ, Гитлер объявил о передаче Паулюсу еще одного, XXIV танкового корпуса из 4-й танковой армии и впервые отдал четкий приказ о взятии Сталинграда.

Карта 3. Наступление на Сталинград 17 июля – 18 ноября 1942 г.

К 25 июля 6-я армия полностью заняла излучину Дона, за исключением двух хорошо укрепленных плацдармов советских войск, расположенных на флангах дороги на Сталинград, и еще одного небольшого плацдарма, расположенного выше по течению, в районе Серафимовича. Затем армия остановилась из-за нехватки горючего и почти полного отсутствия боеприпасов. Тогда Гитлер решил сосредоточить усилия на участке наступления группы армий «А». Поэтому квартирмейстер ОКХ был вынужден изъять из группы армий «Б» часть автомобильного транспорта и передать его группе армий «А». При этом оставшихся в 6-й армии автомобилей едва хватало на обеспечение дальнейшего продвижения войск в глубь степи, на большом удалении от железных дорог. Нехватка горючего также явилась причиной снижения темпов перегруппировки войск перед наступлением на Сталинград. Венгерская 2-я армия получила сектор ответственности на Дону ниже Воронежа. В то же время Ф. Паулюс все еще был вынужден держать в среднем течении Дона лучшую часть двух своих корпусов; он не мог направить эти войска на восток, пока на их замену не подойдет 8-я итальянская армия. Все еще продолжая свои манипуляции с войсками, Гитлер приказал генерал-полковнику Герману Готу совершить в районе Цимлянской поворот 4-й танковой армией, которой тот командовал, и, двигаясь по восточному берегу Дона, нанести удар в направлении на Сталинград с юга. Для выполнения этой задачи в распоряжении Гота был только XXXXVIII танковый корпус, который в течение летней кампании уже прошел с боями более 600 км, а также один немецкий пехотный корпус и один румынский корпус. Расстояние от Цимлянской до Сталинграда составляет около 200 км.

В то же самое время Ставка бросила против наступающей 6-й армии только что сформированные 1-ю и 4-ю танковые армии[70 - ИВОВ. Т. 2. С. 429.].

Соединения итальянской 8-й армии прибыли на замену немецких дивизий, развернутых в верхнем течении Дона; однако Ф. Паулюс докладывал фюреру, что при существующих темпах пополнения запасов горючего и боеприпасов в его войсках (по 200 тонн в день) он сможет начать наступление против двух крупных советских плацдармов не ранее 8 августа. Гитлер потребовал, чтобы наступление было начато днем ранее – для того чтобы не допустить эвакуации русских войск на другой берег реки.

7 августа войска 6-й армии атаковали более крупный из двух советских плацдармов в районе западнее Калача; еще до исхода дня в окружение попали первые эшелоны 62-й армии и 1-й танковой армии. В течение последующих четырех дней окруженная группировка была уничтожена; при этом в плен попало примерно 50 тыс. советских военнослужащих (немецкие данные о советских потерях завышены. Здесь были окружены 4 дивизии, сражавшиеся несколько дней, часть окруженных прорвалась к своим. – Ред.). Затем 6-я армия стала наступать на менее укрепленный советский плацдарм севернее Калача. Русские и на этом участке сражались упорно, однако не повторили ошибки предшественников и не позволили противнику окружить себя.

Поражения войск на западном берегу Дона вызвали крайне нервную реакцию советского командования. 5 августа с целью сократить сильно растянувшийся участок ответственности фронта и тем самым улучшить управление войсками Ставка приняла решение о создании за счет южной половины Сталинградского фронта нового Юго-Восточного фронта. 10 августа в это решение была внесена поправка, согласно которой командование Сталинградского фронта переходило в подчинение штабу Юго-Восточного фронта. Еще через два дня представителем Ставки на этот участок был назначен А.М. Василевский. 13 августа командующим обоими фронтами был назначен А.И. Еременко, а членом Военного совета (то есть комиссаром) – Н.С. Хрущев. Прежний командующий Сталинградским фронтом стал заместителем командующего фронтом[71 - ИВОВ. T. 3. С. 431.].

К 18 августа 6-я армия захватила плацдармы на восточном берегу Дона, однако войска, в первую очередь пехота, были измотаны и понесли тяжелые потери в боях на излучине Дона, и поэтому немцы не смогли с ходу совершить 50-километровый рывок на Сталинград. 21 августа XIV танковый корпус прорвал советскую оборону и 23 августа небольшими силами вышел севернее Сталинграда к реке Волга. Для того чтобы удержать позиции на Волге, с которой артиллерийским огнем немцы обстреливали движущиеся по реке советские суда, корпусу пришлось оторваться от главных сил 6-й армии и занять круговую оборону.

24 августа советские 21-я, 63-я и 1-я гвардейская армии нанесли 6-й немецкой армии сильные удары по левому флангу с небольших плацдармов в районах Серафимовича и Кременской. Ф. Паулюс вынужден был осознать, что не сможет выделить достаточно пехоты для того, чтобы пробить коридор в сторону XIV корпуса, по крайней мере до тех пор, пока его войска на правом фланге не соединятся с армией Г. Гота[72 - Там же. С. 436.].

В то время такая перспектива виделась не очень благоприятной. Г. Гот, как и Ф. Паулюс, вынужден был наступать на узком фронте. Армия Г. Гота наносила удар вдоль цепи соляных озер, протянувшихся строго южнее Сталинграда. Такое наступление грозило войскам советских 62-й и 64-й армий окружением и в то же время оставляло 60-километровую брешь между левым флангом 4-й танковой армии и армией Ф. Паулюса.

26 августа, после того как XIV танковый корпус отразил мощный, хорошо организованный контрудар советских войск, его командир понял, что вряд ли войска смогут устоять, если русские повторят атаку. Однако в течение последующих двух дней обстановка внезапно разрядилась. Удары против войск XIV танкового корпуса ослабли, а моральный дух русских, похоже, стал падать. Из 6-й армии поступали донесения об участившихся случаях дезертирства из Красной армии. Иногда, что было необычно, экипажи танков сдавались вместе с машинами.

Вскоре нечто подобное стало ощущаться и перед фронтом наступления 4-й танковой армии, которая провела перегруппировку и бросила свои танки на соединение с армией Ф. Паулюса.

30 августа, после того как генерал Г. Гот убедился в том, что русские отступают в сторону Сталинграда, его войска совершили маневр на восток, и через три дня немецкие танки прорвались через Питомник к станции Воропоново, непосредственно к западу от Сталинграда. К полудню 2 сентября 6-я армия вновь перешла в наступление в направлении на Сталинград. В тот день был установлен надежный контакт с XIV танковым корпусом, а днем позже войска 6-й армии в районе Питомника соединились с 4-й танковой армией.

Осада

25 августа Ставка приняла решение объявить Сталинград на осадном положении и начать полную эвакуацию гражданского населения. В городе работало всего несколько магазинов и промышленных предприятий, обеспечивавших ремонт боевой техники. Сталинград выглядел непрезентабельно. Город представлял собой типичную для русских смесь каменных и бетонных административных зданий, разбросанных повсюду фабрик и грязно-коричневых некрашеных преимущественно деревянных жилищ населения. Все эти строения, вытянувшиеся на участке 4 на 19 км вдоль обрывистых берегов Волги, вскоре навсегда войдут в историю.

В течение ночи 2 сентября советские 62-я и 64-я армии отошли к внутреннему кольцу обороны города. Передовые корпуса 6-й армии были нацелены на 100-метровый Мамаев курган (102 м над уровнем моря. – Ред.) основную достопримечательность города, его центр и господствующую высоту. Войска 4-й танковой армии приближались к городу со стороны южных пригородов.

В ответ на призыв И.В. Сталина от 3 сентября о контрнаступлении Сталинградский фронт, который в ходе боев был оттеснен от города в сторону северного фланга 6-й армии, спешно развернул свои 1-ю гвардейскую и переданные из резерва 24-ю и 66-ю армии на узком участке фронта западнее от Волги и 5 сентября нанес удар в южном направлении. Несмотря на то что контрудар был осуществлен без соответствующей подготовки, его оказалось достаточно для того, чтобы на несколько дней привести войска 6-й армии в замешательство[73 - ИВОВ. Т. 3. С. 438.].

В течение трех дней с 8 по 10 сентября 4-я танковая армия пробилась на южной окраине города к берегу Волги, который достиг головной мотопехотный батальон. Несмотря на то что этому батальону пришлось отойти назад примерно на 2 км и для очередного прорыва к реке немцам понадобилось еще пять дней, советская 62-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.И. Чуйкова оказалась практически отрезанной на плацдарме в черте города.

13 сентября 6-я армия начала наступление в центр города через Мамаев курган и вокзал, находившийся примерно в 2 км от Волги. С того дня битва приняла тот характер, который уже не менялся в течение последующих двух месяцев: кровавые непрекращающиеся уличные бои, в которых важнейшими военными целями стали каждый квартал или отдельное здание. Иногда одну часть здания или отдельные этажи занимали немцы, а другую – русские. В течение нескольких последующих дней бои за Мамаев курган и вокзал приняли настолько ожесточенный характер, что было невозможно определить, какая из сторон в действительности наступает, а какая обороняется. Войскам 6-й армии потребовалась неделя на то, чтобы выдавить оборонявшихся здесь русских к реке[74 - Чуйков В.И. Битва за Сталинград. Нью-Йорк, 1964. С. 120.].

К этому времени командование ОКХ передало в распоряжение Ф. Паулюса XXXXVIII танковый корпус для оказания содействия в зачистке южной части города. После того как был осуществлен прорыв к реке, на выполнение этой задачи потребовалось еще пять дней. 26 сентября Ф. Паулюс доложил, что его войска водрузили знамя со свастикой над зданием администрации города на местной Красной площади.

На исходе месяца Сталинградский плацдарм был сведен к участку шириной 10 км и глубиной максимум 15 км. Ни одна из сторон не имела свободы маневра. Такое положение было на руку оборонявшейся стороне, готовой оплачивать защиту города большой кровью. К этому была готова и Ставка. В период с середины сентября до начала октября 62-я армия получила пополнение, равное по численности девяти стрелковым дивизиям, двум танковым и одной стрелковой бригаде. Командование стало более жестким и организованным. Командование Сталинградским фронтом, переименованным 28 сентября в Донской фронт, принял генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский. Генерал-полковник А.И. Еременко стал командующим Юго-Восточным фронтом, переименованным в Сталинградский фронт[75 - ИВОВ. Т. 3. С. 442–444.].

Ближе к концу сентября Ф. Паулюсу удалось полностью сосредоточиться на решении задачи на восточном направлении. Это произошло благодаря тому, что на участок западнее Дона была переброшена 3-я румынская армия. Румынские войска не были ни достаточно подготовлены, ни экипированы для ведения боев на Восточном фронте. В течение трех последних дней сентября на участке 4-й танковой армии немцам пришлось убедиться в их возможностях, что явилось мрачным предзнаменованием будущей катастрофы. 28 сентября румынские дивизии на правом фланге армии вдоль гряды холмов южнее Сталинграда не выдержали атаки даже незначительных советских сил и обратились в беспорядочное отступление, которое продолжалось два дня, до тех пор, пока не была брошена в бой немецкая дивизия. Генерал Г. Гот докладывал по этому поводу: «Командирам немецких подразделений, вместе с которыми действуют румынские части, необходимо быть готовыми к тому, что даже просто артиллерийский огонь умеренной плотности при отсутствии наступления противника может вынудить румынские войска к отступлению. Представляемые румынами доклады об обстановке бесполезны, поскольку они никогда не знают, где находятся их собственные подразделения, не говоря уже о том, что силы противника в них многократно преувеличиваются». Он рекомендовал предоставлять румынам узкие участки фронта, а каждые четыре румынские дивизии усиливать одной немецкой.

Немецкие войска все еще владели инициативой, однако для ее удержания им приходилось вести кровавые уличные бои за каждый дом. Здесь преимущество давало лишь индивидуальное мастерство солдат, толщина бетона и камня, сила духа. В период с 20 сентября по 4 октября Ф. Паулюс четырежды докладывал Гитлеру о том, что численность его пехоты в городе тает быстрее, чем успевает прибывать пополнение. Он предупреждал, что если не восполнить потери, то исход битвы станет непредсказуемым.