Фрай Уэнсли – экзорцист. Книга первая
Молодой наследник тут же ожил на мгновенье, с интересом вслушивался в беседу с пастором, но тот не мог ничего определенного ответить:
– Я думаю, что Мария слегка перенервничала от переезда. Ее натура такова, что не склонна легко переносить перемены. В этом и кроется первопричина, я уверен.
– Но все было хорошо, – грустно констатировал Джордж. – Неужели все дело в танцевальном вечере, ведь она тогда стала отдаляться… назвала меня сэр, до этого мы общались, как друзья.
– О, Джордж, девушки – ранимые создания, – успокоила его мать. – Может Мария чего-то смутилась.
– Почему тогда она со мной не поговорила? – отчаянно спросил молодой человек. – Я бы мог понять любые ее помыслы, я бы помог. Но она избегает любых встреч… – он поспешно удалился к себе.
Фрай просто запутался в хитросплетениях женских натур, но он не мог слишком долго занимать себя любовными проблемами. Его тревожили иные мысли, от которых холодело в душе. Духи буквально ворвались в его сновидения, его дар проявлялся все сильнее.
Поначалу, это были смутные обрывки и отдаленные фразы, голосов звучало много, будто рой пчел решил поговорить с ним, понять суть их слов молодой человек не мог. Он просыпался с мигренью, которая уходила только в церкви, во время молитвы и осознания своего дара.
Вот и этой ночью, после объезда местности, духи снова заговорили с ним. В этот раз Фрай решил вступить с ними в диалог, посредством мысли:
«Проснись, проснись…», – нашептывали они. – «Он приедет, он скоро будет здесь».
«Кто приезжает, кто?» – Фрай обратился к ним мысленно, прозвучало довольно властно, но это не отпугнуло говорящих.
«Тот, кто преклонит колени перед алтарем», – одиноко заблеял одинокий шепот, будто остальная братия боялась отвечать.
«Это темный маг, говорите?»
«Да», – мелькнуло в голове, потом спустя мгновенье добавило: «Он что-то задумал, задумал…».
Фрай проснулся посреди ночи, покрывшись липким потом, что-то толкнуло его, выбросило из сна. Он неосознанно поднялся с кровати и пошел блуждать по дому, будто помешанный, наталкиваясь на предметы. Сейчас он слегка не владел собой, его сознание осталось в том, ином мире. Пастор потревожил покой летучей мышки, что мирно свисала с потолка, но не обратил, ни малейшего внимания. Проснулась встревоженная сестра, когда полетели на пол фарфоровый кувшин и таз, громко разбившись. Девушка торопливо накинула халат и спустилась на первый этаж, разузнать причины ночного шума.
Увидев брата, подумала, что он проснулся по той же причине, но его безучастное выражение лица встревожило девушку. Мария схватила его за плечи, мягко тряхнула, чтобы тот проснулся. Но голоса в голове устроили настоящую какофонию, они мешали слышать настоящее, окружающую обстановку. Фрай так и не проснулся, его виски сдавило, он обхватил их руками, лицо перекосило от боли, глаза блуждали и не могли сосредоточиться.
– Брат, что с тобой!? – закричала Мария, пытаясь достучаться до сознания. Она снова затрясла молодого человека за плечи, с той силой, что была ей подвластна, но даже от подобной встряски он не проснулся.
«Пойди за нами, Фрай», – гулко шептали голоса. – «Пойди и услышь, что слышим мы, загляни туда, где бываем мы…»
– Как я могу пойти за вами? – спокойно в голос проговорил пастор, уставившись в пустоту. Его глаза блуждали в комнате в поиске невидимого, не обращая внимания на движения испуганной до смерти сестры, которая голосила подле него.
– Фрай, не иди за ними!!! – взмолилась она, раздавая звучные пощечины, только вот никакая физическая боль не доносилась через призму глубокого сна – ни боль, ни звуки.
– Я должен, – холодно ответил он и двинулся вперед. Вдруг кто-то разбил окно, Мария вскрикнула от испуга, отпустила брата. Неужели преступник забрался в дом, но Фрай не видел этого, он был вне себя:
«Как я могу пойти с вами?» – мысленно заговорил он с духами, отыскивая их.
«Мы тебя возьмем с собой…», – зашептались духи. – «Ты должен нам довериться».
Они недосказали, а пастор рухнул прямо в руки того, кто влез в дом. Мария тряслась от страха, готовая лишиться чувств, но взяв себя в железный кулак, закричала:
– Фрейлин, на помощь!!! – и упала.
Фрай проснулся, он не ощущал себя, наступила такая легкость, казалось, молодой человек весил не больше перышка, перемещался дуновением ветерка. Вокруг него заплясали белесоватые полупрозрачные шарики, закружили, взяли в свой хоровод. В сие мгновенье, он отчетливо видел их лица и осознанность, они оживали прямо на глазах.
Фрай плясал вместе с ними в опасном танце. Они говорили с ним, рассказывали каждый печальную историю, как бесславно погибали от лап чудовища, растерзанные и брошенные, и не находили покоя в ином мире, блуждали в поисках искупления. Они страждут, затерявшись в вечности. Здесь нет ни горечи, ни боли, коими наполнена жизнь, но и радости нет, только горькие воспоминания об упущенных годах.
«Он пил наши слабости», – горько шептались призраки. – «Изводил и выбрасывал…
Он придет, и будет играть с тобой, покупать обещаниями, он всегда так делает», – их белесоватые шарики отблескивали фиолетовым – сиянием печали.
«Никогда не допустит к алтарю, расставит ловушки», – решился откровенничать самый увесистый шарик, пока его товарищи молчали. Фрай кружился с ними, обдумывая, видит ли он очередной сон и как долго тот продлится: все было таким несущественным, вечность бы летать и не бояться.
«Ты не должен так думать», – хором затрубили млечные сгустки. – «Очень рано сдашься – пожалеешь…»
Хоровод исчез, и Фрай полетел вниз, но ему было совершенно не страшно, ветер плавно спускал его на землю, а сам человек испытывал головокружительную легкость, просто отдавшись стихиям. Наступило плавное приземление, пастор опустился и проник в жилище. Прыгнул сквозь крышу, удивился подобным способностям. Это был обычный дом, ни чем не выделяющийся особняк, вот только тени в нем перемещались, будто живые. Уплотнялись и тянулись щупальцами к незваному гостю, хотели поглотить в себя.
Пастор не поддался, легонько оттолкнулся от подобного сгустка и очутился на безопасном расстоянии. Сейчас его помыслы наполнял интерес – взглянуть бы со стороны на себя, чем он сейчас является. Шарики больше не шептались с ним, все мысли принадлежали только ему.
«Где вы?» – спросил он мысленно, но никто не ответил. Но не зря же, духи перенесли пастора в этот дом, вот только что им надобно и как долго придется провести здесь? Его тело приобрело человеческие очертания, но не потяжелело, как был легче пушинки, таким и остался.
Пастор побрел по дому, не издавая ни единого шума, так перемещались призраки, а кем теперь являлся он? Ощущение помещения казалось иным, ничего не препятствовало ему, можно было оттолкнуться от земли и пересечь расстояние в полете. Фрай хотел обрадоваться наступившей эйфории, но не смог добиться эмоционального всплеска и ощущение эфемерной легкости исчезло, неужели он превратился в блуждающую душу?
Он предпринял еще одну попытку связаться с духами, что некогда разговаривали с ним, но они молчали. Неужели по своей глупости оказался бесплотным духом, и его попросту обманули? Больше всего захотелось вернуться обратно к родным, что будет, если его тело обнаружат и сочтут мертвым? Уэнсли обхватил голову руками, какую же глупость он сотворил. А живые тени за ним наблюдали очень внимательно, пока что не тянулись своими плотными щупальцами, но в их перемещениях Фрай ощущал ехидную усмешку. А как правдиво выглядели истории, полные сожаления об утраченной жизни, неужели он купился? Захотел изведать неизвестное, и теперь вынужден будет скитаться неприкаянным призраком. Осталась только эта боязнь и внутренние тревоги, а больше никаких эмоций.
Его горестные размышления прервал стон. Поначалу Фрай не обращал никакого внимания на звук, занятый своими проблемами. Но жалостливый и мрачный вздох повторился, и уже привлек толику интереса. Если уж делать теперь нечего, почему бы не проведать того страдальца. Он легко скользнул вдоль стены и проник в соседнее помещение. Хорошо укрепленное, с решетчатыми окнами, и толстыми дверьми, словно в тюрьме. Странно, в жилом доме иметь подобные комнаты на первом этаже.
Глаза призрака созданы видеть реальность иной, нежели она выглядит в глазах живого человека: предметы тут сливаются с интерьером, потому как не представляют опасности, цвета теряют четкость, а вот живое души умерших видят настолько контрастно, будто это центровая точка вселенной. Это связанно с тем, что аура живого человека настолько многогранна и отчетлива, что скитающейся душе она покажется ярким алмазом. Поэтому увидеть человека в кромешной тьме было очень легко.
Это был живой узник, который безвольно прислонился к стене. Он пребывал в состоянии полного изнеможения, но не умирал, ему поддерживали жизнь, наверное, кормили периодически, но не часто. Об это свидетельствовала непривычная худощавость, что просматривалась сквозь холщевые одежды. Фрай полагался на свое зрение, которое передавало скорее состояние внутреннего страдания, хотя внешне на него страшно было глядеть: сгорбленный, заросший, высохший. Он тяжело дышал и периодически стонал, делая это из привычки. Открывал рот в направлении тяжелой двери, издавал звук и умолкал. Видимо, бедный человек ожидал, что так его услышат, но Фрай не улавливал ничего живого на ближайшем расстоянии, видимо беднягу действительно бросили подыхать. Как хотелось поговорить с ним, узнать в какое место угодила глупая душа молодого пастора, кто этот узник и почему он в заключении. Фрай и сам тяжко вздохнул, а узник неожиданно зашевелился и подал голос:
– Кто здесь? – его движения были наполнены опаской, будто любое присутствие было человеку не в радость. Видимо его пытали и издевались в этих стенах, но интерес он все же проявил, а может просто из чувства боязни заговорил. Что ж, вздох он услышал, услышит ли голос, попытка не пытка, Фрай решился рискнуть:
– Меня зовут Фрай Уэнсли, я священник, – отрапортовал он и удивился тому, что его осознано услышали.
– Фрай Уэнсли, священник? – молвил узник. – Почему я тогда тебя не вижу?
Молодой человек призадумался, как бы мягко и логично объяснить, что по сути этот бедолага разговаривает с душой, которую не может видеть. И что это происходит в реальности, а не плод его воспаленных фантазий:
– Потому что, тут темно, – ничего более логичного в голову просто не приходило.
– Святой отец, прикоснитесь ко мне, – попросил узник. – Я хочу ощутить живую человеческую руку.
Вот этого Фрай уж точно не сможет сделать, что может полностью лишить рассудка бедного человека, но честность может немного искупить упущение:
– Я не могу, у меня нет человеческого тела…
Узник недоверчиво заозирался и тяжело простонал:
– Это снова игры нечисти, ну сколько можно меня испытывать, когда уже придет мой покой!?
– За что вас упрятали в темницу? – не отставал от него Фрай, пусть сходит с ума, но поговорить они обязаны.
– Я им мешал, – на удивление спокойно ответил заключенный, которому приятней было хоть с кем-то поговорить, раз уж прикоснуться он не мог. – Я боролся с нечистью.
– Вы боролись с нечистью? – ошеломляющая новость, значит, есть еще священнослужители на пределах Англии, которые взялись вершить суд над нечистой силой. Воистину, случай Фрая не поодинокий, как он почитал до последнего.
– Да, долгие годы я был священником, а в моем приходе жили не только обычные миряне, но и темные силы, что помыкали ими, вот я и решил противостоять им, изгнать из человеческих жилищ.
– И где находился ваш приход? – Фраю становилось интересно с ним общаться, он не услышал бред свихнувшегося, ответы преисполнены здравия.
– В Дарквудсе, – ответил несчастный.
– Вы были дарквудским священником? – не удержался от удивления Уэнсли.
– Да, меня зовут… сейчас, я помню… да, обязан помнить. Меня зовут Дориан Вейт.
Что? Преподобный Вейт? Фрай не ослышался, это тот самый пастор Вейт рукописями которого он пользовался чаще, нежели Библией?. Значит, его не убили?
– Вы же мертвы! – не удержался от восклицания Уэнсли, не веря в то, что говорил узник.
– Они подстроили мою смерть? Впрочем, это в их правилах – играть со смертными.
– Вы же не умерли в церкви, да?
– Не умер, меня похитили и бросили сюда для своих игр.
Фрай мог только удивляться от подобного поворота судьбы. Значит священнослужитель, которого вся округа почитала погибшим, просто спрятан в качестве узника.
– Где мы находимся? – требовалось теперь знать место его пребывания.
– Зачем тебе это знать, Фрай Уэнсли?
– Потому что духи забросили меня сюда, и видимо моей целью было отыскать того, кто являлся моим предшественником на поприще в борьбе с нечистым.
Узник уставился в темноту, осмысливая услышанное:
– Значит, людям внушили, что я мертв? Хорошо придумано, – он стал потихоньку шевелиться, проверяя, слушаются ли его конечности.
– Преподобный Вейт, прошу вас, ответить мне, кто именно вас похитил? И в чьем доме мы сейчас находимся? – Фрай почувствовал что ощущение безразличного спокойствия покидает его, появилось тянущее ощущение, осознание что ему здесь не место и кто-то выдворяет дух пастора и этой узницы.
– Он преклоняет колени перед страшным монстром и питается силой алтаря. Это его дом, и он стоит в лесу и кажется заброшенным, чтобы быть подле хозяина.
Дверной замок начал щелкать, кто-то силился открыть дверь:
– Они пришли за мной, – забеспокоился Вейт. – Добрый дух, уходи отсюда, они очень сильны, запомни, что у демона есть одна слабость… он очень боится…
Дверь открылась, узник замер, а Фрай почувствовал, что неведомая сила забирает его отсюда, но интерес перевешивал, он хотел спросить чего же боится демон, но прижался к стене, готовый пройти сквозь нее. В последний миг уловил краем глаза, как зажегся свет в темнице, узник соскрючился от страха, а Фрай уцепился за плотное щупальце теней, чтобы увидеть лицо тюремщика. Узник неестественно вздрогнул, закричал, его глаза озарились красными бликами, потом и вовсе застыл в этой гримасе немощи и отчаяния.
Видимо над ним колдовали, но Фрай не мог видеть кто, не мог сопротивляться. Невидимая нить привязки цепко ухватилась за него, он полетел прочь тем же путем, что прибыл сюда.
Вокруг мерцал полупрозрачный свет, он ощущал себя маленьким шариком в капкане…
Глава 7
Порой худая беседа, лучше жирных домысловСтоит рассказать, что произошло с того момента, когда брат упал замертво у ног сестры. Мария пребывала в состоянии нервного потрясения, наблюдая, как мечется Фрай, не осознавая никого вокруг, разговаривая сам с собой, задавая невнятные вопросы и ответив настолько безразлично и обреченно на ее единственный отклик, вовсе перестал дышать. Никогда она не забудет, как мертвецки побледнело родное лицо, его руки заледенели.
Но горе ее разделяли не доверенные друзья, а какой-то проходимец, что залез в дом и вовремя схватил тело Фрая. Сестра пребывала в отчаянии. Но что она могла сделать, лишь позвать на помощь, призвать своих магических друзей. А неизвестный так и стоит, укрывшись мглою, и тяжело дышит. Она попыталась выхватить родного человека из рук проходимца, но зацепилась за опрокинутую табуретку и упала, ударившись плечом и щекой. Наступил болевой шок, девушка слегка потерялась и инстинктивно закрыла лицо руками. Хотя взломщик не причинил ей никакого вреда, он плавно подошел к девушке и склонился над ней. Мария судорожно всхлипнула, опасаясь самого страшного.
Тишину разорвал звон бьющегося стекла, и шуршание крыльев, а еще боевой клич совы, когда она вопиюще гаркнула на противника. Злоумышленник вовремя выгнулся, сова вцепилась ему в грудь, хотя метила в голову. Он звучно вскрикнул, отстранив нападающую птицу и отполз в сторону, хватаясь за окровавленную грудину и свою разорванную одежду. Видимо, сова глубоко вонзила острые коготки, от чего злодей не говорил, он простонал оправдание:
– Я же не враг! – его голос показался знакомым.
– Ты что это себе вздумал, Джордж Батлер!? – воскликнула разгневанная Фрейлин, уже перекинувшись человеком. Мария услышала знакомое имя и открыла лицо. В темноте она не могла видеть его, лишь силуэт статного джентльмена, склоненного в неестественной позе, видимо от нанесенных увечий. Совиные глаза видят намного лучше в темное время суток, поэтому Фрейлин с такой уверенностью опознала ночного злодея.
А тот, справившись с болевым шоком, все же подобрался к лежащей девушке, чтобы помочь ей подняться. Марию буквально подняли в воздух и бережно усадили в кресло, а потом молодой человек уселся на пол рядышком, стеная от нанесенных ран. Она легонько прикоснулась головы Джорджа, который положил ее на подлокотник, он взглянул на нее, их взгляды встретились. Его выражали разные эмоции – физическое страдание и эмоциональную радость, ее глаза таили страх, отчаяние и сострадание.
Тем временем, Фрейлин бросилась к лежащему Фраю. Удобно уложила его голову к себе на колени, пощупала пульс, послушала дыхание и завопила к своей помощнице:
– Бонна, Бонна, лети в лес, сообщи, что с Фраем беда! – на одном дыхании приказала девица, украдкой вытирая слезы.
Мария опомнилась, отвела взгляд от Джорджа, уставилась на брата, снова заплакала.
Ее утешитель приложил прохладную руку к пылающей щеке, но даже, несмотря на боль, она прильнула к ней. Время застыло, биением сердца напоминая о реальности. Слезы горечи ручьем орошали щеки девушки и раненую руку джентльмена. Слезы смешивались с кровью и ровными алыми каплями текли на пол, но эти двое не могли оторваться друг от друга. И все же, как эгоистична порой любовь, встретившись с милым, забываешь обо всем, хотя нужно помнить о бедном брате, что с ним случилось, как хотелось узнать, что все будет хорошо.
Очень скоро унылая компания услышала шаги, что гулко отбивались эхом в пустом доме. Кто-то стремительно шел. В дверях показался Эдвард Уэнсли, он был взволнован сообщением, что услышал из уст перепуганной летучей мышки. Сразу приблизился к Фраю, послушал его, прислушался:
– Его дух отделен от тела, – констатировал колдун, на подымая взгляд.
– Ты можешь что-нибудь сделать? – спросила у него рыдающая Фрейлин, как только услышала приговор, сильнее обхватил молодого пастора в своих объятиях, будто мать дитя.
– Если он отлетел недалеко… я только попробую… ничего не обещаю.
– Сделай хоть что-то, – отозвалась девица, буравя колдуна взглядом.
Тот наклонился, начал что-то проговаривать, виртуозно выкручивать пальцы, прикасаясь к голове умершего человека. Потом вовсе обхватил его и прижался головой к сердцу. Наступили тягучие мгновенья в ожидании. Парочка голубков с затаенным интересом наблюдала, стараясь не нарушать тишины, Фрейлин тоже почти не дышала, наблюдая за магом. Маг говорил, будто во внутрь тела и затих.
Через несколько минут Фрай зашевелился, приходя в себя. Ловчая нить выдернула его душу из мира мертвых и притянула к телу. Но возвращение в реальность давалось нелегко, тело казалось чужеродным, не поддавалось. Он смог пока открыть глаза и мутным взглядом посмотреть на честную компанию, что собралась вокруг него.
Захотелось ненадолго вздремнуть, что в общем-то он и сделал.
А когда вновь проснулся, был уже день, солнце заглядывало в его комнату, через завешенные занавески. Тело снова двигалось, подчинялось. Он пошевелился и услышал шаги по коридору. В комнату вошел низенький мужчина, полноватой комплекции, одетый в черный сюртук, в очках и с ридикюлем:
– Я доктор Брауни, приехал по приглашению мистера Батлера. Пришел осмотреть вас, вижу вы в порядке. Как себя чувствуете?
– Ощущаю небольшую слабость, но в остальном неплохо.
– Это хорошо, остальные пациенты отделались неглубокими ранениями и парой синяков, но их здоровье вне опасности.
– Остальные?
– Да, мисс Уэнсли немного забилась, а мистер Джордж Батлер получил рваные раны груди, пришлось зашить, но все обошлось.
– А что собственно произошло? – поинтересовался Фрай, понятия не имея о каких ранениях идет речь.
– К вам ведь злоумышленник проник, вот вы все втроем и пострадали. Вижу у вас небольшая амнезия, но это пройдет, так бывает при падении.
Доктор побыл еще немного с пациентом, удостоверившись, что тот идет на поправку и ушел. Фрай потихоньку поднялся и медленно зашагал вдоль стеночки в гостиную, где, как ему показалось, шуму было много. Когда он доковылял, то увидел всех собравшихся – его семья и Батлеры, приехала даже миссис Батлер. Она суетилась вокруг сына, но тот лишь отмахивался от ее переживаний, посматривая на Марию, которая держала лед на щеке и беседовала с мистером Уэнсли.
– Что здесь произошло? – поинтересовался Фрай, привлекая к себе внимание.
Компания посмотрела на него, Фрейлин подскочила со своего места первой:
– Как ты себя чувствуешь?
– Вполне неплохо, иногда накатывает слабость, но в остальном…
– Но в остальном, ты был мертв! – не выдержал Эдвард, компания молчаливо его поддержала, а он продолжал. – И какой бес тебя теперь дернул на очередное приключение? Ты поддался на увещание духов и отдал им свою душу. А если б ты там застрял?
– Я что сделал? – смутился пастор, слабо осознавая, как провел ночь.
– Ты послушался духов и отдал им добровольно душу, – более спокойно ответил колдун.
– Так я был мертв?
– Да, и скажи, какой бес тебя подстегнул сотворить такое? Это же добровольная смерть, если бы я пришел позже, уже не смог бы тебя вернуть, да и к тому же ты сопротивлялся.
Фрай присел на свободное кресло, обхватил голову руками и начал вспоминать, все пролетало вокруг него урывками, голоса, шепоты и разговор. И тут память начала вытраивать цепочку, как он умудрился попасть в мир духов, перелететь с ними определенное расстояние и приземлиться в доме, где обнаружил узника. И тот узник был непростой, это был преподобный Вейт, который говорил с ним.
– О-о-о, – судорожно потянул пастор, приходя в себя.
– Что вспомнил? – поинтересовался Эдвард.
– Кое-что вспомнил, а насчет нападения на пасторат…
Все молчали, Фрейлин хмыкнула.
– Это мы придумали версию для доктора, – спокойно отозвался мистер Батлер. – На самом деле никакого нападения не было, – он взглянул на старшего сына. – Просто кое-кто заигрался в героя-любовника.
– Я хотел просто поговорить, – оправдался Джордж, взглянув на Марию.
– И поэтому залез к ним среди ночи, – ответил его отец.
– Я не мог добиться встречи днем, как не старался, отважился на отчаянный шаг.
– Даже чересчур отчаянный, – ответила Фрейлин. – Я же могла покалечить тебя сильнее, вырвать глаза, к примеру.
– Я знаю, что риск был непомерен, но мне надобно было встретиться с Марией.
– Ты повел себя глупо, – констатировал отец. – Мало того, что переполошил весь дом, да еще и поставил репутацию девушки под удар.
– Это точно, – вторила Фрейлин. – Какое право ты имел потревожить незамужнюю девицу ночью? Ты полностью погубил ее репутацию, если об этом узнают…
– Да потому что я ее люблю, – ответил Джордж, схватившись за недавнее ранение. – Я сходил с ума от отчаяния, можете все упрекать меня, я готов понести все кары и тяготы, готов ответить за последствия мною содеянного, как настоящий мужчина.
Фрейлин хмыкнула, Фортрайд тоже.
– Что ж ты поделаешь с этой молодежью? Не могут уже по-людски признаться в любви, так выдумывают самые невообразимые проступки.
– То есть вы, мистер Джордж Батлер, готовы жениться на мисс Марии Уэнсли, если ее репутация будет погублена вашей ночной выходкой? – прямо спросила Фрейлин.
– Я готов на ней жениться, даже если бы ее репутации ничего не угрожало.
Все взглянули на кое-кого, кто натянул холодную примочку на само лицо, чтоб не показывать свое смущение.
– Мария, а ты что скажешь? – поинтересовалась Фрейлин, заглядывая подруге в лицо.
Девушке ничего другого не оставалось, как спросить:
– Но разве богатые наследники, коим надлежит получить титул, женятся на бесприданницах?
– Богатые наследники, коим предстоит унаследовать титул, могут жениться на ком угодно, – спокойно ответил Фортрайд. – Мой сын вообще не ограничен в выборе, это стесненная в средствах аристократия ищет богатых жен, чтобы продолжать спускать их приданное. Так вот поэтому вы от нас отдалились, милая девушка?
Мария покраснела до кончиков ушей, ощущая себя невообразимым злодеем, что нанес обиду своим друзьям. Действительно, стоило всем объяснить причины внезапного ее отчуждения. Ее наставница довольно хмыкнула, хотя тоже подумывала, что о таком нужно было спроситься ей непосредственно у Джорджа.
– Да, – тихо ответила Мария и опустила глаза.
Сам Джордж вскочил на ноги, хотя мать упрашивала его не делать резких движений, чтобы не разошлись швы, и подошел к девушке:
– Мария, ответь мне, ты не хотела меня видеть из-за моего происхождения и положения в обществе?
