Правосудие в лесу

– А тебя за что арестовывать, если ты принимаешь то, что законом не запрещено? Может у тебя глаукома?

Кот бросился в размышления:

– Это… глубокий вопрос, требующий ни одного дня размышления и лишённый однозначного непоколебимого ответа с неопровержимым догматом. Вот взять меня. Я в таком состоянии двадцать четыре часа в сутки. Я до сих пор ещё под кайфом и меня продолжает накрывать. Такова природа каждого из нас, что нет и быть не может единственного справедливого закона для каждого. Кто-то валерьянку принимает вместо анальгетика, а кто-то рождён навозные шарики катать. – Глубоко вздохнув, Кот подытожил – Судьбу не выбирают.

Открылась дверь следственного изолятора. Внутрь вошёл Бык. Уверенным шагом он провожал в свободную камеру Козла. При виде очередного собрата Гусь восторженно произнёс, хватаясь за решётку:

– Козёл! Как дела, братан?

Кот продолжил философствовать:

– Более разумным было бы с твоей стороны дополнить упомянутую речь фразой «это был риторический вопрос», так как подобного рода обстоятельства сами по себе констатируют тот факт, что дела обстоят не ахти как, особенно если ты – Козёл. А какой нынче от Козла прок?

3. ДЕЛО СЛУШАЕТСЯ

У здания суда скопились репортёры из местной газеты «ТВОРЧЕСКАЯ ПРЕССА», журнала «ПРАВДИВАЯ ЛОЖЬ», радиостанции «РАДИО, КОТОРОЕ ГОНИТ» и множество других представителей СМИ. Едва из полицейского фургона начали выводить Хомяка, Медведя и Коня, как на подступах ко входу в здание их уже поджидали репортёры с телевидения – Гиена, Шакал и Пиявка. Вокруг сверкало множество вспышек фотоаппаратов. Все журналисты дружно старались осыпать вопросами подсудимых:

– В чём вас обвиняют? Вы признаёте свою вину? Какой ваш настрой перед слушанием? На какой исход вы рассчитываете? Вам есть что предъявить стороне обвинения?

Группа маленьких поросят в звании сержантов провели подсудимых в здание. Внутри контроль за подсудимыми перешёл в копыта среднерослых свиней в звании капитанов. На подступах ко входу в зал заседания подсудимых принимали два майора огромного роста.

Хомяк, Медведь и Конь двигались воль коридора и провожали взглядом негодующего Волка, которого за подмышки выводили два хряка:

– Уберите копыта! Долой самоуправство! Произвол! Самосуд! Ущемление гражданских прав и свобод! Проклятые бюрократы! Гнить вам в болоте!

Хомяк, Медведь и Конь проследовали к скамье подсудимых. На месте адвоката сидела Цапля, а в качестве обвинителя выступал Буйвол.

– Встать! Суд идёт! – провозгласила Жаба, занимавшая место секретаря.

В зал заседаний вошёл судья. Им был дикий Кабан с настолько увесистым брюхом, что его приходилось возить на садовой тачке.

В начале Кабан обратился к Буйволу:

– Товарищ прокурор, прошу зачитать обвинительную речь в адрес подсудимых.

Буйвол встал из-за стола:

– Подсудимые обвиняются в попытке ограбления банка, создании организованной преступной группировки, незаконном хранении и ношении оружия, угрозе убийства, а также причинении тяжкого морального вреда группе лиц.

– Подсудимые, встать! – звонко произнёс Кабан. – Вы осознаёте, в чём вас обвиняют?

Хомяк, Медведь и Конь встали и дружно помахали головами.

Кабан произнёс:

– Можете сесть.

Затем судья вновь обратился к прокурору:

– Товарищ прокурор, прошу.

Буйвол поднялся с места:

– Ваша честь, прошу вызвать в зал заседания свидетеля, указанного в материалах дела под цифрой «один».

Продолжая сидеть на судейском кресле, Кабан громко объявил, направляя взгляд в сторону конвоя:

– В зал приглашается свидетель под номером «один».

С этими словами хрюндель-Майор развернулся к дверям.

Стоя в коридоре за происходящим в замочную скважину наблюдал Шакал, с чьих слов в своём блокноте делала пометки Гиена:

– Так. Буйвол быкует. Кабан жуёт. Цапля фыркает. Короче, пиши, 12:52 – разогрев слушания. Дальше. Буйвол закончил прессовать подсудимых. Кабан спрашивает с подсудимых. Они машут гривой. Так. Так. Ага. Они садятся, и Кабан свистнул хряку. Пиши, 12:57 – подсудимые не возникают.

В этот момент Шакалу прилетает в морду, когда хрюндель открывает дверь. Его откидывает на несколько шагов, где его спешно подхватывает Гиена.

– Свидетель под номером «один» – проговорил хрюндель.

В зал вошёл свидетель, дверь закрылась, а Шакал, потирая морду, обратился к Гиене:

– Теперь ты.

Шакал с Гиеной обменялись местами.

За трибуну для свидетелей встала Горилла. К ней тут же пафосной походкой подошёл Буйвол. После нескольких вопросов настал черёд Цапли. В ходе двустороннего допроса прокурору и адвокату ничего выяснить так и не удалось за исключением того, какой пирог планировала печь Горилла в тот день, кто должен был прийти к ней в гости и с каких пор ей приспичило заниматься дайвингом с живыми акулами.

Следующим свидетелем стал Жираф. Он в подробностях описал кто, когда и как стал жертвой, каким орудием было совершено преступление, и что происходило в предыдущих восемнадцати сериях.

На все вопросы касательно дела Бегемот разглагольствовал на предмет стагнации, демилитаризации и неоправданности диверсификационной политики коммерческих структур.

В статусе четвёртого свидетелем выступала Мартышка. Она доложила обо всём, с подноготной, скрупулёзно и по существу. Однако из-за артрита, глухоты и нарколепсии показания кассирши затянулись на долгий срок, из-за чего процесс приходилось переносить день-за днём на две недели.

Почётное звание последнего свидетеля досталось Овце. А точнее это была эпизодическая роль, а эпизодической эта роль оказалась, потому что она просто овца… полная.

– Встать! Суд идёт!

В зал вернулся Кабан. Изо всех сил толкая тачку с пузом он занял своё место и начал громко произносить:

– Суд постановил. В соответствии со статьёй 11 пунктом 4 «Ограбление банка» подсудимых оправдать. В соответствии со статьёй 18 пунктом 1 «Создание организованной преступной группировки» подсудимых оправдать. В соответствии со статьёй 19 пунктом 3 «Незаконное хранение и ношение оружия» подсудимых оправдать. В соответствии со статьёй 22 пунктом 2 «Угроза убийства» подсудимых оправдать. В соответствии со статьёй 28 пунктом 2 «Причинение тяжкого морального вреда группе лиц» подсудимых признать виновными и назначить наказание в виде двадцати лет лишения свободы. Данный приговор считается окончательным и обжалованию не подлежит.

Кабан решительно ударил молотком по подставке и объявил заседание закрытым.

На выходе из зала суда репортёры в лице Гиены и Пиявки держали камеру пока Шакал говорил в микрофон, поправляя галстук:

– Ну как, нормально?

Получив утвердительный ответ, Шакал принялся вести репортаж: