Соперница

– Синьора, с вами все в порядке? – Один из них теплой рукой пощупал ее пульс на запястье. – Вы очнулись?

Карлотта хотела ответить, но горло ее сжалось, и она не смогла издать ни звука.

На блестящих от пота лбах пожарных, склонившихся над старушкой, прорезались озабоченные складки.

– Синьора, ответьте, ответьте! Пожалуйста!

Уверенная, что на сей раз голосовые связки будут ей повиноваться, Карлотта намеренно не спешила с ответом. Разве в ее возрасте может выпасть лучший шанс одним махом покорить четверых молодцев? Поэтому она молчала, усугубляя их беспокойство. Тот, кто проверял пульс, нацепил ей повыше локтя манжету, манжета надулась, и ей показалось, что руку вот-вот сплющит.

– Хороший признак, ваше давление нормализуется, – с гордостью отметил пожарный.

Он улыбнулся, что привело ее в замешательство. Но старший из четверки был встревожен:

– Афазия – результат ушиба головы. Возможно, из-за падения… Давайте отвезем ее в больницу.

При этих словах Карлотта запаниковала и тут же обрела дар речи.

– Нет-нет, все в порядке… – Она выдержала паузу, чтобы не спугнуть своих спасителей. – Это… ничего страшного. Вагальная реакция[6 - Вагальная реакция – вызванная сильным стрессом кратковременная, преходящая потеря сознания из-за внезапного снижения артериального давления, частоты сердечных сокращений и мозгового кровотока.].

Они выдохнули, успокаиваясь. Она была тронута тем, что они так тревожатся за нее.

– И часто у вас возникает вагальная реакция? – спросил один из них, явно не в восторге от ее состояния. Длинные ресницы, затенявшие зрачки, делали его неотразимым.

– Частенько, – пробормотала Карлотта, зардевшись, словно поделилась интимным секретом.

Он кивнул, не сводя с нее глаз. Карлотта просто расцветала в окружении этих юношей. Поза, в которую они ее усадили, – со слегка приподнятыми ногами – доставляла ей несказанное удовольствие, оживляя каждую клеточку тела. Как давно над ней не нависал мужчина… Да что там, целых четыре отборных экземпляра… Она внутренне хихикнула и откинулась на спинку кресла, наслаждаясь этим божественным состоянием.

– С кем из ваших родственников нам следует связаться?

Вопрос ошеломил Карлотту. Родни у нее не осталось… Они что, не понимают, сколько ей лет? Ее мать скончалась пятьдесят лет назад.

– Сын? Дочь? Внуки, которым можно позвонить по телефону?

А, вот что они имели в виду, говоря о родственниках, подумала она.

– Может, друзья?..

Что за странная мысль! Какие друзья здесь, в Италии – стране, которую она покинула десятки лет назад?

Она помотала головой.

Атлет с ресницами египетской царевны повернулся к коллегам:

– Если нас кто-нибудь подменит на дежурстве, мы доставим ее в больницу.

Какая забота! Карлотта, преисполненная благодарности, все же почуяла ловушку: больница означает конец вечеринки, она лишится восхитительного общества юной четверки. Просканировав взглядом зал театра, где она возлежала, и окруживших ее людей, она увидела, что позади пожарных топчется гид.

– Мой племянник! – воскликнула она.

Пожарные повернулись к Энцо:

– Это вы нас вызвали?

– Мой племянник! – настойчиво повторила Карлотта.

Подобная перспектива решения проблемы вполне устраивала пожарных, которым не терпелось поскорее покончить с этим вызовом и отправиться на следующий.

– Можно на вас положиться? – спросили они Энцо. – Очевидно, все дело в вагальной реакции, однако организм должен восстановиться.

– Мой племянник в курсе! – отчеканила Карлотта, по возможности громко.

Мужчина с девичьими ресницами, касаясь Карлотты, будто она принадлежала ему, проинструктировал Энцо:

– Так, пусть она полежит еще минут десять с поднятыми ногами, чтобы возобновился приток кислорода к мозгу и сердцебиение пришло в норму.

– Понятно, – сказал Энцо.

Все четверо пожарных повернулись к Карлотте:

– До свидания, синьора, выздоравливайте.

В знак благодарности Карлотта выдавила несколько невнятных слов, с грустью глядя на ангелов-хранителей, возвышавшихся над нею на крепких ногах. Шеф бригады взял заполненный Энцо листок, и они двинулись к выходу. Топот армейских ботинок эхом разносился по залу «Ла Скала», более привычному к приглушенному стуку туфель на шпильке и лаковых ботинок; снаружи хлопнули дверцы фургона, взвыла сирена, такая же дерзкая, как они сами, и помчалась прочь, пока не затихла, растворившись в уличном шуме.

Энцо опустился на колени рядом с Карлоттой. Она с удовольствием обернулась бы вампиршей, высасывая свежую кровь из этого малыша. Опасаясь, что он подслушает ее мысли, она решила отвлечь его внимание.

– Долго я пробыла без сознания?

– Три или четыре минуты. Как раз подоспела помощь.

– Даже так! – просипела она не то с изумлением, не то с гордостью.

На мгновение они замолчали. Ее тронуло смущение молодого человека.

– Как только мне удастся подняться на ноги, вы сможете вернуться к работе… синьор…

– Энцо Понци.

– …сможете вернуться к своим делам, Энцо.

– Без проблем. Мои туристы обедают. Вы… вы… – Он боялся закончить фразу.

Она подбодрила его взглядом.

– Вы одна в Милане, синьора Берлуми?

Карлотта вздрогнула:

– Как вы узнали мое имя?