Преследуемая временем

© Эра Лата, 2019

ISBN 978-5-0050-1723-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

«Мы ведём счёт времени по событиям

и переменам внутри нас. Не по годам».

Чарльз Диккенс. «Битва жизни».

– Стой! Сто-о-о-ой, тебе говорят!

Хриплый мужской голос заставил обернуться в тот момент, когда нога дотянулась до обледенелой ступеньки маршрутного такси. Внимание, нацеленное на окрик, оставило беззащитным движения. Кубарем скатилась на платформу автобусной остановки. Промелькнули секунды мысленного сканирования тела на предмет возможных увечий. Кажется, все в порядке. Заметила, что стало неожиданно легко. Всю дорогу домой сопровождала тупая боль в пояснице от напряженного рабочего дня. Позиция – «лежа на спине», явно нравилась уставшему телу. Даже, если она досталась ему таким неожиданным образом.

Не успела обрадоваться факту успешного приземления, как, кто-то рывком за плечо поставил меня на ноги. Через секунду и сумочка, с которой разъединились в полете, оказалась снова в моих руках.

– Ты, что, иначе не умеешь выбираться из маршруток? Жить надоело?!

Ну, это, уже слишком! «Хамство кристальной чистоты» в полицейской форме сурово смотрело на меня сверху вниз. Рослый кареглазый мужчина, лет сорока. Высокий лоб, кустистые брови «домиком», длинный прямой нос. Широкие скулы выдавали решительность их владельца. Густая сеточка морщин вокруг глаз определяла характер, не лишенный чувства юмора. Да, это же майор, который рядом стоял в переполненном транспорте!

Воспоминания, порванные в клочья от феерического выхода из автомобиля, наползали тучей.

Так, это он мне кричал? И как угораздило опять попасть в историю? Меньше надо было вмешиваться в личное дело постороннего человека. Хотела как лучше.

На всякий случай решила осведомиться:

– Простите, майор, это Вы мне что-то сказали?

– Тебе, тебе. Я ещё ничего не успел сказать! Откуда ты знаешь мою семью? Знаешь, что моя жена в положении и скоро родится долгожданный первенец?

На меня пронизывающе смотрели два уголька, в ожидании ответа. Его нужно было сформулировать.

– Видите ли, – начала осторожно, стряхивая снег с одежды, – со мной происходят иногда такие истории. Вижу будущее людей, которые оказываются рядом при разных обстоятельствах.

Мужчина напрягся, пальцы сжались на рукаве моей шубы. Медленно оттягивая меня от места высадки пассажиров к скамейке, пытался вникнуть в смысл услышанного. Мы сели. Чувство необходимости продолжить объяснения заставило прервать молчание:

– При выходе из машины мимо Вас, увидела картинки. На первой был малыш. Ему около трёх лет. Он болен. Родился больным. Затем возникла история Вашего будущего. Смысл в том, что частые обострения болезни новорожденного, тяжелые роды подорвали здоровье супруги. Из близких людей помочь было некому. Вам пришлось взвалить на себя лечение сына, заботу о супруге, и, продолжать свою службу. Пострадала карьера. С работы пришлось уйти. Настали тяжелые времена случайных заработков и безденежья. Появились долги. Я всего лишь пыталась помочь советом. Будущая мать в настоящее время должна обратить внимание на риск появления патологии у плода и избежать последствий. Малыш должен родиться здоровым, чтобы роковая цепочка разорвалась.

По лицу собеседника пробежала тень недоверия:

– Кто ты? Как тебя зовут? Что всё это значит? – продолжал он допрос.

– Я – Лиза. Елизавета Андреевна. Не хотела Вас настораживать, тем более – пугать, когда сказала о том, что видела. Извините. Моя способность проявляется не всегда. До сих пор не знаю, от чего зависит. А когда происходит, обычно желание помочь людям перевешивает страх остаться непонятой. Чаще не бывает времени объяснять происходящее окружающим. Но события из видений имеют место быть в дальнейшей жизни человека. Это проверено. Ваша жена, Нина, долго не могла иметь детей. Слушала, как Вы, Игорь, мечтаете о сыне. Страдала, что не может подарить такое счастье. И вот, долгожданная радость ожидания наследника вошла в вашу жизнь. Но, запустился механизм изменения былого равновесия. Если Нина не сможет обеспечить здоровье плода в настоящее время и избежать ошибок при родах, то в скором будущем родится больной ребенок. Вслед за этим потянется и череда неудач. Здоровье ребенка – ключ к благополучию Вашей семьи.

Игорь слушал внимательно. По едва заметной ух-мылке, скрытой в уголках губ, было понятно: он не верит ни единому моему слову. На его месте, сама бы не поверила. Решила продолжить:

– Поверьте, ваши имена взяты мной не из какого-то досье и не узнаны в ходе слежки. Могу назвать вами подготовленное имя для малыша: Женя. Этого же я не могла узнать от кого-либо. А теперь, мне надо идти.

Я встала. Кивнула в знак прощания собеседнику и направилась в сторону дома. Сделав шагов десять, обернулась. Игорь размашисто шагал в противоположную сторону. Где-то внутри у меня теплилась надежда на то, что мужчина передаст информацию супруге и это им поможет.

Чувство повторной предстоящей встречи с майором уступило восхищению внезапным снегопадом. Тяжелые хлопья падали и казалось, что, если сильнее прислушаться, то будет слышно, как они глухо шлёпаются под ноги. Рассекая белую пушистую завесу, не заметила, как дошла до дома. В окнах горел свет.

Наша квартира в девяносто квадратов размещалась на седьмом этаже огромного дома. Иногда, глядя на эту махину с улицы, невольно возникал вопрос: а не стоило ли на месте одного дома построить два или три? Таких домов в городе было два. Сама же квартира мне очень нравилась. В ней я чувствовала себя спокойно. Казалось, что и жилье как живое существо, каждый день ждет моего возвращения. Радуется ароматам вкусно приготовленной еды и моим частым хлопотам по наведению чистоты и порядка в нем.

Дети были дома. Муж в командировке, сегодня не приедет. Дверь открыл Дима, мой сын-первокурсник, будущий историк. С порога тихо сообщил:

– Мам, у меня телефон украли.

– Как украли? – Даже ноги подкосились. Ведь недавно, только два месяца назад ко дню рождения подарили дорогой смартфон!

– Ты в полицию обращался? Заявление писал?

– Звонил. Сказали, до восемнадцати лет приходить только с одним из родителей. Вот тебя жду.

– Во сколько это случилось и как?

– После занятий, в гардеробной. Положил телефон на стул рядом с собой. Пока переобувался, он исчез.

– Вахтера спрашивал?

Дима опустил голову, устало сообщил:

– И ребят, которые рядом находились. Всех спрашивал. Никто не видел.

О том, что найти телефон после стольких часов, шансов мало, догадывались и я, и Дима. На всякий случай, предложила съездить в полицию и оформить заявление. Ужинать не стала.

В автобусе сын странно молчал. Через некоторое время прокашлялся и заговорил:

– Что папе скажем? У нас с ним и так отношения в последнее время сложные, а после потери вашего подарка ко дню рожденья, совсем разладятся.

Отношения моих мужчин, действительно, осложнились. Сын взрослел и как обычный юноша считал себя самостоятельной единицей. Каждое молодое поколение уверено в том, что оно умнее предыдущего. С другой стороны, каждый родитель видит в своем отпрыске ребенка, несмотря на возраст последнего. Конфликт поколений.

Представив ссору между мужем и сыном и зная, какой напряженный и уставший приедет из командировки супруг, я предложила:

– Дим, а давай купим такой же телефон и не станем говорить никому о том, что произошло.

Видела, как сыну тяжело давалось такое решение. Обманывать родителей он не привык. Мне всегда нравилась его честность, даже в сложных ситуациях. Но на фоне отношений с отцом в настоящее время, решил, что это оптимальный вариант и согласился.

Чувствуя угрызения совести по поводу того, что не только сама утаиваю правду, но и сына подстрекаю, я добавила:

– Но в полицию необходимо обратиться.

В отделе, в дежурной части стояла толпа. Кому-то нужны были документы, кто-то сам подавал. Дошла и наша очередь. Быстро побеседовав с дежурным по отделу и оформив бумаги, отправились пешком домой. Благо, недалеко было идти.

По дороге завязался разговор на неожиданную, ввиду последних событий, тему. Начал Дима:

– Мам, а помнишь, когда был в четвертом классе, я подходил к тебе сообщить, что вижу вокруг людей какие-то цветные пятна? Ты в тот момент готовила ужин и была очень уставшая после работы. Ты ответила, что мне показалось. В следующий раз, в девятом классе, я предположил, что это может быть аурой. Ты меня выслушала и объяснила, что увидеть тонкие тела людей не так просто. Так, вот, я до сих пор это вижу.

Я замедлила шаг.

– А как это выглядит?

– Обычно вокруг головы человека возникают разные цвета. Могут появиться вокруг туловища, если смотреть рассеянным зрением.

– А вокруг меня ты видишь в данный момент?

– Нет, надо настраиваться. Иногда само собой получается, когда задумчиво смотрю перед собой вдаль, и в поле зрения попадает человек.

Вот это новость! Если это так, то и у сына есть определенные способности.

– Вернёмся и попробуем поэкспериментировать. Я встану у стены и постараюсь прокачать энергию с какого-либо центра. Ты определишь: какого цвета она у меня.

– Хорошо. Попробуем, – согласился он.

Остаток пути домой каждый думал о своем. Неужели у меня под боком все это время был человек, который мог увидеть результаты практик? Несколько месяцев пыталась прокачать энергию с солнечного сплетения. То, что в итоге практика стала успешной, я знала. Но подтвердить воочию никто не мог.

Дома выбрали под эксперимент нашу, родительскую, спальню. Я встала лицом к стене с северной стороны. Дима сзади на расстоянии семи шагов от меня. Пока он настраивался, меня одолевали сомнения. Нет, если бы действительно были такие способности у него, узнала бы наверняка раньше! В любом случае нужно было проверить. Сосредоточилась на центре солнечного сплетения, прогнала энергию по локтям наверх, над головой…

Возглас Димы прервал процесс:

– Вот это да! Желтый цвет, мам, с головы идет к локтям.

Не поверила своим ушам! Единственное, что смогла ответить от растерянности:

– Нет, сынок, это я, наоборот, с локтей наверх направила…

Мы так и стояли как два истукана – моаи1. Попытка принять тот факт, что Димка может видеть ауру человека давалась с трудом. Ведь сын понятия не имел, что поток должен быть именно желтого цвета. А он, в свою очередь, как признался позже, был изумлен, что мама практикует разные техники и они успешны.

Придя в себя, спросила:

– А какой желтый цвет? Золотистый?

– Нет. Желтый, как кончик цветного карандаша. Кстати, часть желтизны осталась на стене.

От удивления оглянулась на стену, на которую прислонилась. Мысли роились в голове.

Через какое-то время Дима, посмотрев на стену, сообщил:

– Всё, пятна на стене размылись и исчезли.

Проговорив с получаса, разошлись спать. Согретый младшей дочерью, Настенькой, ужин для меня, так и остался не тронутым. Случайное открытие возможностей сына стало причиной бессонницы в эту ночь. Уснула я только под утро.

***

– Ивета! Иветочка! Ты где, доченька? – голос мамы выцепил и вывел из состояния умиротворения. Лежа в борозде между рядами растущего картофеля, было удобно наблюдать за жизнью мелких насекомых. Вот, одна божья коровка, низко спланировав, как идущий на посадку самолет – «кукурузник», села на самую верхушку куста. Сколько горошинок на крыльях у неё? Забавно торчали коричневые подкрылки «самолета». Они были похожи на тонкую плёнку под шелухой жареных семечек подсолнуха. Нарядная букашка! Она мне нравилась.

– Вета, пошли завтракать. На столе пирожочки с клубникой, твои любимые. Где ты?

Мамино упоминание о пирожках с клубникой окончательно вывело из состояния созерцания чуда в горошек. Что может быть важнее вкусной ароматной маминой выпечки?

С долей сожаления покинула пригретое летним солнцем лежбище. Попрощалась с «пёстрой коровкой» и помчалась в дом.

У садовой калитки уже ждала мама. Какая она красивая! Небольшого росточка, стройная. Глаза небесной голубизны. Они всегда, при любом настроении хозяйки, смотрели на мир светлой струящейся теплотой. Шершавые, потресканные от каждодневного труда, тёплые руки обвили моё тельце, чуть приподняв с земли. Так, что смогла дотянуться и быстро поцеловать родную щёчку. Тонкие брови, изящно изогнутые дугой, взлетели вверх. Глаза заискрились и мама, блеснув жемчужинами зубов в широкой улыбке, поцеловала меня в лоб в тот момент, когда открыла рот произнести:

– Мама, ты не представляешь, какие интересные жучки живут у нас в саду! Одни темно-синие, блестящие. Их много на листьях редиски, репки и горчицы. Другие, коричневые, тоже блестящие. Они летают, затем садятся на черёмуху и вишню. А божьи коровки есть везде. Я видела на кустике картошки. Мам, а они разговаривают между собой? Они могут общаться?

Вопросы так и сыпались из меня, пока не дошли до окна кухни. Ах! Какой чудесный аромат был слышен из открытой форточки!

– Вета, смотри под ноги, споткнёшься на ступеньках, – мамин голос звучал нежно и покровительственно, – жучки между собой, конечно же, общаются. Только не так, как мы. Они звуками передают сигналы опасности или подают знак, выявляющий их место нахождения. Но лежать часами под утренним и дневным солнцем очень вредно. Позавтракаешь и поможешь мне по хозяйству.

Представляя, как после заманчивых пирожков мне предстоит совсем не заманчивая работа по дому, влетела в ванную комнату. Руки помыла за секунды. Струйка воды стекала по ладошке, брызги попадали на тыльную сторону. Вытираться вообще не любила. Коснулась обеими руками до края полотенца и с визгом радости подбежала к обеденному столу.

Бабушка и сестра уже сидели за столом.

– Ветка, где тебя носило? Опять сидела в кустах и ела немытую малину? Когда-нибудь ты или отравишься или заболеешь от такого количества съеденных ягод, – изрекла Катюня.

Катюней называли в семье сестру Катю. В моменты любви и нежности к ней, я могла назвать её и Котёнком. А когда мы ссорились, бывало и Драной кошкой. Она у меня периодически пребывала в трёх ипостасях. Первая – самая любимая сестра, в которой души не чаяла. Вторая – мой личный опекун, старше на пять лет. Третья – ярый враг, запрещающий: ходить на коньках по ковру дома, затаскивать домой орущих бездомных котят, раскидывать вещи по всем углам комнаты… Данный список был, не иссякаем. А иногда, доводившая до слёз своими упражнениями. Делались они в целях превращения моей персоны из гадкого утёнка в грациозную лебедь. Это меня – то? С моими тощими руками, ногами. С несуразными движениями и постоянным желанием одевать самую неприемлемую, по её мнению, одежду. Вот тогда, она и превращалась в Драную кошку. Правда потом, узнав про это, мама могла меня и в угол поставить. Видимо, искренне веря в эффективность углов в воспитании младшенькой.

Со словами: «Садись уже. Давай, вот рядом со мной. Возьми пирожок и чай налей в блюдечко. Он горячий», – бабушка вместе со мной придвинула стул к себе. Видимо, почувствовала, что Катюня может стать в очередной раз Драной кошкой.

Скандалов и ссор бабуля не любила. Особенно, когда дело касалось любимой младшей внучки. Так сложилось с самого рождения, что она принимала активное участие в моём воспитании. Я же, в свою очередь, её обожала и всегда знала, что в любых боевых действиях с сестрой, могу встать под бабулин щит. До сих пор защита ни разу не подвела.

За столом разговоры велись в основном о моём предстоящем начале учебы в школе. В этом году, осенью, должна была идти в первый класс. Мама, уверенная в том, что все предметы будут даваться мне легко, в итоге резюмировала:

– Вета у нас смышленная не по годам. И за себя постоять может в случае чего. Так, что волноваться не стоит. А ты, Котя, будешь ей помогать с уроками.

Ох, как меня насторожило мамино предложение! Быть войне с Катюней. Неужели все десять лет? Опасения не мешали мне с набитым ртом крутить головой из стороны в сторону, в зависимости от того, кто говорил, и внимать им.

– Мам, да она и слушать меня не станет. Она уже не довольна таким фактом, – голос сестры дрожал от возмущения. – А еще посмотри: даже руки не умеет вытирать после мытья. Как она домашние задания будет выполнять?

– Катюня, успокойся. Делу время, потехе – час. Начнутся занятия, ребенок втянется. Не она одна будет учиться. А там, глядишь, и привыкнет, – закончила мама разговор на тему нелегкого моего будущего.

Она – самая мудрая женщина в мире! Конечно, надо подождать всего лишь до осени. До окончания детства. Дальше начнется взрослая жизнь, где будут присутствовать учителя, дисциплина, оценки…

Время еще есть. Можно успеть полечить сломанные крылья голубей. Помыть бродящих щенков. Часами есть немытую малину. Бегать босиком по траве с подружками на холме, недалеко от дома.

***

Звон будильника настойчиво стучал по барабанным перепонкам. Уши, устав от вероломства звуков, разбудили мозг.

Чертовски не хотелось вставать. Утро обещало быть тяжелым. Сегодня должен состояться семейный совет. На повестке дня: куда будет поступать чадо – выпускница школы, то бишь – я.

– Ева! Подъем! Тебе за справкой в поликлинику надо смотаться! – голос брата бритвой прошелся по слуху. Да, он же приехал на днях в отпуск. И, конечно же, чтобы сказать своё весомое слово о моём поступлении. Даже, догадывалась, что он предложит. В ответ буркнула:

– Встаю уже! Помню. Ща, дай ещё пять минут полежать под одеялом.

Какое поганое утро! Спустила ноги, нащупала тапочки с мордочками ушастых плюшевых собачек и быстро накинула халат. За окном прошел дождь. Так вот, что я слышала сквозь сон. А приснилось, как под барабанную дробь исполняла опасный трюк с дрессированным тигром. Тигр на арене, вероятно, это я под руководством будущего семейного совета.

В компании собачкотапок прошлёпала в ванную. В зеркале над раковиной на меня смотрело худощавое ску-ластое лицо. Глаза казались темно-синими в тусклом свете ванной. Опять одна лампочка перегорела. Уверенный сильный взгляд, отцовское наследие, обрамляли красиво очерченные брови. Лоб скрыт чёлкой. Густые волосы после сна разметались по плечам и блестели своей природной силой.

– Ну, что, красавица: умылась-причесалась, позав-тракай и марш в поликлинику за справкой для поступления. – Разговор со своим отражением прервал голос отца:

– Где наша будущая студентка?

Низкий властный голос отца звучал дружелюбно. Оставалась надежда на благополучный исход обсуждения моего будущего.

Сложность моего отношения к отцу основывалась на том, что в периоды его пьянства всем членам семьи приходилось туго. С тех пор, как вошла в подростковый период, его бесконечные угрозы, со всеми ужасающими атрибутами поведения в такие моменты, оставляли в моей памяти глубокие борозды отчаяния. С комьями по краям из бессилия и жалости к матери. Не гнушался он и побоями. В возрасте, когда уже могла защищать мать, перепадало и мне. В такие моменты ловила себя на мысли, что ненавижу его. После пьяных угаров наступали дни трезвости. И тогда отец становился совсем другим человеком. Будучи природой наделенным фигурой атлета и неимоверной физической силой, днями напролет занимался хозяйством: строил, возился с техникой, участвовал в жизни семьи. На низком небе, с леденящей черной пустотой, накрывавшей нас с головой, появлялось солнце. Страхи исчезали, жизнь менялась со скоростью молнии во время летних дождей. Такие перемены в нем у меня вызывали недоумение. Каким образом из монстра, тиранящего всю семью, он превращался в любящего папу, я предположить не могла. Авторитет перед детьми он имел неоспоримый. Было за что. В нем ощущалась несокрушимая сила духа. В любых сложных обстоятельствах я видела в нем непробиваемую броню защиты. Он всё умел и всё мог. С молодости, проработав под землёй, на шахте, рано вышел на пенсию. Богатства в семье не было. Мы жили в достатке. Среди друзей, уличных мальчишек и девчонок, я отличалась тем, что наряжалась в дорогие платья и костюмы, ходила в добротной обуви и позволяла себе походы в кино и развлекательные поездки тогда, когда хотела.

Тем временем, после завтрака, параллельно моим приготовлениям в поликлинику, члены семьи заняли свои места в гостиной.

– Ты, сама-то, куда хочешь поступать? – первым задал вопрос Сергей, мой брат.

– Если честно, то я не знаю. Туда, куда хотела, вход закрыт. Нужен двухлетний стаж в юридических конторах.

– У тебя широкий диапазон выбора с твоими знаниями и хорошим аттестатом. Нужно попробовать в Технологический институт.

– Инженером я не стану. Нет особых способностей и желания возиться с чертежами. Будут проблемы с инженерной графикой.

– Вначале будет сложно. Научишься. Получишь специальность, устроишься в промышленной отрасли, будешь зарабатывать приличные деньги, – продолжал Серёга, не принимая во внимание мои реплики.

– А может ей в медицинский институт пойти? – робко вставила мать. – У неё есть склонности к врачеванию. Крови не боится. Дома, вон, всех лечит и за всеми ухаживает во время недомоганий.

– В медицине учеба займет лет восемь. А она – девушка. Когда замуж выходить и детей рожать? – возмутился отец.

– Так, ты подумай на счет Технологического. Будущее будет обеспеченным, – не унимался брат.

– Сергей дело говорит, – вставил отец.

– Ну, в Технический, так, в Технический, – протараторила мама. – Туда еще поступить надо. Говорят, очень сложно.

Во мне начала закипать обида. Кто-нибудь слышит то, что говорю? Непробиваемая бетонная стена! Ну, нет у меня способностей к чертежам! Элементарно, с одним центром и радиусом могла пять окружностей циркулем начертить. И желания этим заниматься, тоже нет. Была мечта с шестого класса стать юристом. Неожиданно, с этого года ввели обязательство проходить предварительную стажировку. Понятно, что за два года знания на том же уровне не останутся. Многое из школьной программы сотрётся из памяти, вступительные экзамены впоследствии сложнее будет сдавать.

Обладая отцовским характером, с его категоричностью и тяжелым восприятием чужого мнения, мне тяжело было донести до родных свои надежды, видение жизни. Чувство страха от неопределенности будущего, уже как месяц, меня не покидало. Но показаться слабой не могла. Резко вскочив, чтобы уйти, на ходу кинула:

– Если вы так хотите, чтобы я поступила в этот институт, чтобы похвастаться перед знакомыми его престижностью, то поступлю туда. Но, учиться на инженера не собираюсь. Я не смогу пять лет заниматься чертежами и тем более, после завершения работать. Это не моё!

Дверь громко захлопнулась за мной. И что теперь? Нужно идти в поликлинику. Мысли флюгером крутились в голове. Прокручивая состоявшийся разговор с родителями, быстро направилась к калитке. С улицы доносилась песня. Молодой мужской голос под гитару звучал в незнакомой песне, совсем рядом.

Выглянув за ворота, увидела парня. На нём матросская форма. В лучах утреннего солнца блестела кокарда на бескозырке. Наклонившись над гитарой, перебирая струны, он тихо пел. Кто в такой ранний час может петь под нашими окнами? Услышав мои шаги, матрос встал. На меня смотрели знакомые с детства озорные со смешинкой светло-голубые глаза. Так, это же Сашка, мой обожаемый друг детства! Не виделись три года, с тех пор как его на подводную лодку забрали служить.

Всё детство мы провели в одной дружной компании, состоявшей из соседских мальчишек и девчонок. Сашка был заводилой, лидером и просто душой нашего многочисленного веселого общества. Он виртуозно играл на гармошке и я, забегая за подружкой – его младшей сестрой, задерживалась подольше у них, только для того, чтобы наслаждаться его талантом.

– Саш, это ты? Ты вернулся, отслужил…, – успела я произнести, прежде чем подбежала и обняла его.

– Ева, ты, что ли? Ничего себе выросла! Ты же ребенком была, когда уезжал. За это время успела повзрослеть, девушкой стала. Глазам своим не верю, красавица, просто Мишель Пфайффер в её лучшие годы!

– А ты возмужал, Саш. Если бы не твои глаза, я бы не узнала. Ты что здесь сидишь в такой ранний час один, как волосок на лысине?

– Мать с отцом с ночной смены еще не вернулись, видимо. Дома никого нет. Приехал, вещи закинул на террасу и вот здесь с гитарой решил их подождать.

– Так ты к нам бы зашел, отдохнул, позавтракал. Родители были бы рады такому гостю.

– Спасибо, решил на родной улице посидеть. Соскучился по нашим местам. Как у Николая Рыбникова в фильме «Весна на Заречной улице»:

«Но ты мне, улица родная,

И в непогоду дорога.

Здесь все мне близко, все знакомо,

Все в биографии моей:

На этой улице подростком

гонял по крышам голубей,