Послушание и наказание

– Ты боишься? – спросила я, еще крепче сжимая ее в объятьях.

– Нет, – ее голос дрогнул. – Но это значит, что я не поступлю на следующий год. Мне придется минимум на четыре месяца отказаться от всех репетиторов. А если потребуется еще дополнительная операция или коррекция, то срок восстановления затянется. В конце весны меня уже ни один репетитор не возьмет. Все будут заняты.

– Афина! – возмутилась я. – Какие репетиторы?! Твое здоровье сейчас важнее всего! А… почему четыре месяца? Почему так долго ждать?

– Гая, – моя сестра вдруг стала совсем серьезной. – Я бы не хотела встретить свое восемнадцатилетие слепой, мы ведь не знаем точно как все пройдет. Поэтому я попросила отложить операцию, пока мне не исполнится восемнадцать.

– Нет, Афина, – я погладила ее по волосам. – Все пройдет хорошо. Господин Эдер привез тебя к лучшему специалисту.

– А кто он? – тихо спросила Афина.

Хоть Декарт все еще общался с врачом и не мог нас услышать, но все же нам обеим было неудобно обсуждать его за спиной.

– Он очень хороший человек, – не раздумывая ответила я. – Самый лучший!

– Ты любишь его? – наивно спросила Афина.

– Кажется, да, – виновато ответила я, словно этим самым предавала свою семью.

– Он… не причинит тебе зла? – вновь спросила сестра. – Я вижу тебя второй раз, и оба раза на тебе… ошейник.

– Не причинит, – твердо ответила я.

Мне стало неприятно, что сестра может такое подумать о Декарте.

– Ты с ним из-за денег? – снова наивный вопрос.

– Нет, Афина! – разозлилась я. – Я с ним, потому что люблю его! Он очень добрый и внимательный. А еще очень красивый! И я не позволю вам так о нем отзываться!

– Прости, – примирительно улыбнулась сестра. – Но… ошейник, Гая. Если он заставляет тебя носить ошейник на людях, то не на людях…

– Хватит, – я отпустила сестру. – Это мое дело что и где носить. Тебе нужно сейчас думать только о своем здоровье, а не о наших отношениях.

Впервые в жизни я высказалась в подобном тоне. Еще хуже мне было от того, что я сделала это в момент, когда сестре нужна моя поддержка. Но я закипала внутри, когда кто-то пытался отозваться о моем Хозяине плохо. И я никому не позволю этого сделать. Никому!

Декарт вышел из кабинета, вновь обнял меня за плечо и все тем же холодным тоном сообщил, что намерен отвезти нас пообедать. Сестра попыталась отказаться, но он одарил ее таким уничтожающим взглядом, что слова застряли у нее в горле и она лишь послушно кивнула.

Я же вздохнула с облегчением, теперь и сама подзаряжаясь от моего Хозяина.

Глава 59

Все последующее время Декарт не отпускал меня от себя ни на шаг. Если мы шли, то он обнимал меня за плечи, если сидели, то он тут же брал меня за руку. Всем видом он показывал, что я вся принадлежу только ему. Даже когда один раз я придвинулась к сестре поближе, чтобы спросить что-то, Декарт тут же потянул меня на себя, и я поняла, что для этого мне требовалось сначала спросить разрешение.

Когда нам принесли обед, то мы с сестрой почувствовали себя неловко. Нам обеим не хотелось, чтобы Декарт тратился на нас, при условии, что он дает деньги в долг на операцию. Вдруг и этот обед тоже был в долг? Конечно, я не подозревала моего Хозяина в мелочности, но все же мы могли с сестрой пообедать в месте и поскромнее.

Поэтому вполне ожидаемо, что мы с ней зажались и не могли расслабиться. Напряжения мне добавляли и косые взгляды сестры. Она словно пыталась уловить истинное отношение Декарта ко мне. Мне же было неудобно еще и от того, что впервые сестра видит меня не сильной семейной опорой, а молчаливой и покорной девушкой, которой нельзя делать что-либо без разрешения своего мужчины.

Но как ей объяснить, что это так приятно? Чувствовать себя за своим Хозяином как за каменной стеной. Ощущать долгожданное спокойствие и безопасность. Это невозможно объяснить, пока не полюбишь это отношение всем сердцем. Пока не начнешь в этом видеть не ущемление прав, а заботу, трогающую до глубины души.

– Ну-ка ешьте, – строго приказал Декарт. – Я привел вас сюда не чтобы смутить. Это одно из немногих мест, где на меня реагируют адекватно. А за свое спокойствие я готов заплатить подороже.

Я неуверенно взялась за ложку, но тут же одернула руку, когда Декарт вновь на меня посмотрел.

Можно ли мне есть самой? Нужно ли мне спросить разрешение? И не перегибаю ли я с этим палку?

– Покушай, Гая, – Декарт нежно провел большим пальцем по моей щеке. – Ты выглядишь уставшей, – а затем он сказал громче, чтобы и моя сестра могла его услышать. – И не переживайте: все будет хорошо. Операция на миопию имеет мало рисков. Тем более, что у Афины нет диабета, венерических заболеваний и вообще чего-то опасного. Анализы еще, конечно, не готовы, но я более чем уверен, что они будут идеальными. Бояться нечего. Начало весны, когда Афина согласилась на операцию, будет вполне комфортным для этого. Не будет жары, пыли, яркого солнца. Так что все пройдет хорошо. Главное сейчас: максимально снизить нагрузку на зрение. Взять академический отпуск в колледже, читать только аудиокниги, поменьше времени проводить возле экрана, не поднимать ничего тяжелого, избегать контакта с животными, ну в целом, не травмировать глаза.

Афина кивнула, явно успокоившись заверениями Декарта.

– И последнее, – мужчина говорил все тем же холодным тоном. – Деньги на операцию я даю в долг. И вернешь мне их именно ты, Афина. Без помощи Гаи или мамы. Мне неважно сколько времени у тебя это займет. Никаких процентов. Но мне важно, чтобы это сделала именно ты.

Афина подняла испуганный взгляд на мужчину, но тут же вновь опустила его, чтобы не встречаться с пронизывающими желтыми глазами Декарта.

– Я ни на что не намекаю, – продолжил он. – Мне не нужны никакие другие отношения, у меня уже есть моя Гая. Ты должна сама придумать как заработаешь эти деньги, не подключая своих родственников. Конечно, это должна быть честная работа. Не продажа своих ценностей, не кредит и не долги. Просто подумай, что ты можешь сделать, не напрягая глаза. Что-то надежное и безопасное. Ты уже достаточно взрослая, чтобы начать помогать своей семье. Уверен: Гая в твоем возрасте уже работала.

Меня больно укололи условия Декарта по отношению к моей сестре. Он вроде не сказал ей ничего обидного, но я очень испугалась, что теперь она сочтет меня предательницей. Как бы то ни было, я все же заработаю ей на операцию. У меня впереди еще четыре месяца. Что-нибудь придумаю. Помогу в последний раз, но в такой ситуации я ее не оставлю.

Я крепче сжала руку сестры, всем видом показывая, что не брошу ее в беде, и по моему взгляду она все поняла.

– А теперь ешьте, – заключил Декарт.

Замотивированные дальше некуда, мы с сестрой принялись за еду, по ходу обдумывая варианты заработков.

Наконец, когда мы закончили, Декарт расплатился и мы направились к выходу. Сестра сняла на мгновенье очки и принялась протирать стекла мягкой салфеткой, как вдруг прямо перед ней кто-то открыл дверь. Еще шаг и Афина бы ударилась лбом в стеклянное ребро двери, так как была поглощена своими мыслями и протиранием очков. Мы с Декартом шли сзади, и я успела только открыть рот, чтобы окликнуть сестру, но я опоздала.

Незнакомый высокий мужчина остановил Афину, схватив ее над локтем. Афина встрепенулась и взглянула на него все еще расширенными зрачками, а затем робко поблагодарила, понимая, что это был жест помощи с его стороны.

– Осторожнее, – бросил мужчина, слегка улыбнувшись кончиками губ, а затем отпустил девушку.

Декарт в свою очередь нахмурился и приказал Афине держаться рядом со мной. Она растеряно кивнула и мельком оглянулась назад, чтобы еще раз взглянуть на того человека.

Я же лишь мысленно поблагодарила судьбу, что она послала мне Декарта.

Как бы я сама справилась со всем этим – не представляю!

Глава 60

Декарт отвез Афину домой, а затем развернулся и поехал уже к своему дому.

Мы все еще ехали в напряженном молчании, когда Декарт внезапно остановился и съехал на обочину. Я удивленно взглянула на него и в ту же секунду попала в плен его объятий. Мужчина притянул меня к себе, держа меня практически на весу над сиденьем. Его свирепое дыхание коснулось моих приоткрытых губ и ворвалось мне в рот. Рыжеватая борода приятно колола кожу, а руки титановыми тисками сжали мое тело.

– Гая, – выдохнул он, – я уже не могу без тебя. С тех пор, как ты у меня появилась, я хочу только тебя. Мне не хватает тебя, даже когда ты рядом. Я вижу твое отношение ко мне, намного глубже, чем ты мне его показываешь. Твоя преданность покорила меня. Но у всего этого есть обратная сторона.

Я жалобно сдвинула брови на переносице.

Неужели он сейчас пожелает со мной расстаться? Только не это, пожалуйста!

– Ты увидела сегодня какой я на самом деле, – продолжал Декарт. – Да, я отношусь к людям с ненавистью и презрением. Я не вижу причин почему я должен относится к ним как-то иначе. Возможно, я оскорбил сегодня твою сестру, был слишком резок или груб. Я совершенно точно знаю, что я никого не приму в свою жизнь из близких тебе людей. Не буду к ним внимателен или хотя бы иногда мягок. И, к сожалению, со мной ты будешь обрастать только недоброжелателями.