Попаданка для императора. Мир демонов

В гардеробе у этой девочки совсем нет выбора одежды. Все до единого были белого цвета. Как у служанки во дворце императора, у меня было куда больше вещей.

С неуверенной походкой я вышла в гостиную. В платье без рисунков и узоров, чувствовала себя скованно. В нём очень трудно дышать. Я не привыкла так одеваться.

Когда я подошла к брату, то он странно на меня глазел.

– Ничего не забыла?

– Нет, пойдем?

Я уже собиралась открыть входную дверь, но он быстро его захлопнул назад.

– Ты какая-то не собранная сегодня. Где вуаль? Только не говори, что посеяла ее снова. Ты же знаешь, как мне неудобно, когда приходится покупать эту тряпку вместо тебя.

– Точно, совсем забыла про нее, – прикинулась дурочкой и вернулась в комнату.

Я нашла черную вуаль в мелкую сеточку и надела ее. Затем вышла к нему. Но он снова занедовольствовал пуще прежнего.

– Ты в своем уме? Да что с тобой?

Что ему от меня надо? Достал! Прицепился же к этой проклятой вуали.

– Я надела ее, как ты и велел. Что не так?

В одно мгновенье его пухлые щеки надулись, как паруса, нос сморщился, и как заорал:

– Ты издеваешься?! Прекрасно ведь знаешь, что черную вуаль надевают только тогда, когда ты наложница! Когда будешь полностью принадлежать владыке! А-а-а! – вконец обезумел он.

– Да знаю я, знаю. Чего так орать-то? Просто в спешке не заметила, что нацепила на себя.

Мне пришлось переодеть вуаль.

Выходит, что я еще не принадлежу императору? Это хорошо. Может, есть лазейка, чтобы отказаться от роли наложницы? И если есть, то непременно ею воспользуюсь!

– Виян? Ройл? Где вы? – услышала я зычный голос мужчины.

Когда я вышла в гостиную, то замерла на месте, напряженно вслушиваясь в голос незнакомца. Он был таким знакомым и родным. И в дверном проеме я увидела давно забытые черты лица. Только это было невозможно. Передо мной стоял мой отец, который погиб в моей первой жизни, когда мне было десять лет. Я отчетливо помню его внешность. Он был точной копией моего отца: небесно-голубые глаза, вьющиеся русые волосы, невысокий рост и веснушки. О, эти великолепные веснушки!

– Папа? – мучительно больно задрожал мой голос.

– Что с тобой, Виян? – непонимающе уставился он на меня.

В этом мире он просто копия моего отца. Но… этот человек реален, и, что еще важнее, он живой. Я могу его обнять и поцеловать. Слезы сами собой полились из моих глаз. Я не пыталась успокоить себя, взять в руки так, как делала обычно. Слезы стали для меня облегчением. Они вызвали во мне приятные воспоминания минувших дней.

Я бросилась к нему и обняла так крепко, как только могла. Все сильнее сжимая в объятиях. Но он мне не отвечал. Стоял, как статуя.

– Я думал, что ты меня никогда не простишь, – в голосе его прозвучала дрожь, а затем последовало долгожданное объятие, которого так ждала.

– Это уже в прошлом. В далеком прошлом, – всхлипнула я, уткнувшись лицом в его грудь.

Он, успокаивая, гладил мои волосы.

– Я тут еды вам принес. Покушайте, а затем приходите в кафе, – сунул он мне в руку сумку, и с влажными глазами покинул дом.

– Как ты могла его простить? Так называемого «отца» убить мало за его поступок! Даже если ты простила этого гада, то я никогда не прощу! – горели его буро-желтые глаза от ненависти.

– Как я и сказала – это уже в прошлом. Он же мой папа…

Меня совершенно не волнует, что между ними произошло. Каждый человек заслуживает прощения, особенно самый родной человек на Земле.

– Вот же дурында. Давай поедим и пойдем.

Он отобрал у меня сумку и начал накрывать на стол. Там было пару яиц и суп.

– Нарежь пока хлеб, – скомандовал он, доставая тарелки.

Я подошла к кухонному гарнитуру и озадачилась, не зная, где лежат хлеб и нож. Мои руки стали холодными. Тревога охватила меня. Я начала открывать все полки подряд, но безрезультатно. Меня озадачило отсутствие раковины. Есть кран, но нет раковины. Где тогда они моют посуду?

– Что ты делаешь? – уставился он на меня с круглыми глазами. – Забыла, где все лежит?

– Нет… э-м-м… А вот он! Чай! Люблю чай по утрам, – достала я банку черного крупно-листового чая.

Он нервно задышал.

– Некогда мне разводить костер. Воду пей.

Взял он буханку хлеба с верхней полки и нож из крайнего левого шкафчика.

Я в средневековье попала? Костер?

Мне пришлось сесть, напротив к нему. Ройл сам налил густой бульон в тарелку и любезно поставил ее передо мной. Пока мы ели, он внимательно смотрел на меня, изучая. От его громкого хлюпанья супом у меня задергался глаз. Он жадно всасывал еду в себя. Не рот, а пельмень какой-то, причем огромный. Ему следует похудеть. Сам говорит, что никогда не простит отца, но при этом ест его еду. Странный какой-то.

– Ты из-за сегодняшней даты такая странная? М?

– Угу… – ответила я, хотя понятия не имела, о чем речь.

Вот же пристал ко мне. Сиди и ешь, набивай свой толстый живот. Зачем лезешь ко мне? Неугомонный.

– Сколько лет прошло? Двадцать пять?

Мне пришлось кивнуть, притворяясь грустной. Возможно, это было связанно с чем-то печальным или трагичным. Иначе она бы не покинула этот мир.

Ройл откинулся на спинку стула и вытер рукавом губы, на котором осталась жирная полоса от бульона.

– Вот ты и попалась. Демон, который захватил тело моей сестры. Она никогда не забыла бы годовщину смерти нашей матери. Она умерла при родах, рожая ее.

Мне стало страшно. Я меньше его в десять раз. На вид мне лет тринадцать. Этот 150 килограммовый мужик может убить меня одним ударом. Ройл с легкостью прихлопнет меня, как муху.

Он мгновенно перевернул маленький кухонный столик, и его здоровенные руки потянулись ко мне. Но я успела вскочить. Вот только в маленьком доме мне особо бежать было некуда… И он меня поймал.