Дневник Энрида Борисовича Алаева. Том 2

Сегодня погодка холодная, ветер, колючий снег. Сибирь! Ну, и у вас, наверное, уже не тепло.

Обязательно пришли мне свою фотографию – мама прислала, а ты нет. Жду.

Крепко целую,

Твой брат

Алаев

23/X – 43 г.

***

Здравствуй, дорогая мама!

Поздравляю с приближающимся новым годом.

Новый год даст нам, как говорится, …. Морозы стоят сибирские. Ну, и мы уже привыкли. Помнишь, насколько часто я болел ангиной? Здесь держусь. Обтираюсь на морозе снегом – ничего, только живости больше становится, да сон быстрее проходит. По физкультуре у меня тоже значительный успех: девять месяцев учили делать складку на турнике, наконец сделал.

Учусь по-прежнему. Письма получаю только от тебя, изредка от Лени и Бори Наяшкова. Малеев не пишет.

Уже начинаю подумывать о Москве. Ну, думаю, старушка мало изменилась.

Скоро мне восемнадцать лет. Меня немного радует, что из всего набора я самый молодой. После я хочу поступить в летную школу.

Как же насчет бритвы? Пользоваться ей приходится все чаще и чаще. И еще, если есть, пришли мне блестящих (золотых) гимнастерочных пуговиц, десятка два.

Как вы живете? Недавно получил от Лени письмо. Да, давай покончим с этой заводской зарплатой. Я подписан на танковую колонну и денег мне там не причитается.

Пишите мне, как сейчас в Москве. О вашей жизни.

Крепко целую

Алаев

5/ХII – 43г.

***

Здравствуй, дорогая мама!

Спасибо за поздравление. Да, теперь мне восемнадцать лет. Незаметно старею, как говорится. Насчет моего здоровья не беспокойся, здоров, как никогда, ни одной своей старой болезни не помню – ни ангины, ни экземы. Климат здесь неважный, но питание отличное, работаем часто на воздухе.

Ты все спрашиваешь меня про девушек. Но, как ни странно, ни одна из них не волновала меня, а здесь, в армии не до этого, и тем более чувствую я себя отчужденно от своих товарищей, которые на этом деле собаку съели. Поэтому мне трудно быть среди них командиром, все считают меня мальчиком, и зовут не «ефрейтор», а «Алаич». Да я и так моложе всех в нашей роте.

Часть наших ребят уехали на практику. Мы поедем позже. Так как осталось меньше народу, чаще приходится ходить в караул. Ты спроси у военных, что это такое, а то вы, наверное, и понятия не имеете.

Жив здоров по- прежнему. Крепко целую и жду писем. В комнату никого не пускай, я приду, все равно всех выгоню. Ведь ты не забывай, не один буду жить с вами.

Остаюсь твой любящий сын

6/I – 44г

***

Здравствуй, дорогая мама!

Пишу письмо в вагоне, еду к границам Манчжурии на практику. Байкал уже проехали, сейчас круглые сопки и горы, покрытые молодняком – лесом. Нет, в пути писать нельзя: здорово трясет.

Сейчас остановились в Петровске-Забайкальском. Приблизительно треть пути проехали.

Настроение отличное. Посылаю вам фотокарточку. Это я снимался на кандидатскую карточку. Можете поздравить: принят в кандидаты ВКП (б).

Ну, всего хорошего, не скучай, целуй Леонидку.

Крепко обнимаю,

Алаев

12/V – 44 г.

***

Здравствуй, дорогая мама!

Вот я и окончил школу. Все это было так неожиданно, я успел только послать вам телеграмму. Послали меня на работу в часть. Мне не повезло. Сейчас в Алтайском крае, в село Поспелиха работаю механиком. Настроение неважное, но не унываю. Я здесь не один, с товарищами. Места здесь хорошие, правда, как следует еще не разглядел.

Жив, здоров. Да, можете поздравить – старший сержант технической службы.

От вас не имею писем около 3-х месяцев. Как у вас там дела, не знаю.

Обратного адреса пока дать не могу, мы еще в карантине.

Крепко-крепко вас целую

Рида

13/VII – 44г.

***

Дорогой и любимый братишка!

Нет слов, чтобы выразить мое недоумение. Ты, наверное, забыл про своего старшего брата? Если нет, то почему я не получаю от тебя писем? Я никогда, даже на минуту, не забываю о тебе. Да разве можно забыть своего единственного братишку? Часто вспоминаю, как мы жили вместе, как играли, ссорились, порой дело доходило до слез, а потом все забывалось. В Алексеевке ты был еще несмысленным, и находил себе лучшее общество в лице сестренки Вали. Впервые я начал тебя посвящать в свои дела – это в Лопатино: помнишь, как играли в войну, в футбол. Как в Пушкино проводили лето. Особенно мне запомнилась наша поездка по Оке в июне 1941 года. Как хорошо она началась и как плохо кончилась!

Да, ничто так не сблизило нас с тобой, как война. Помнишь, в Казани нашу жизнь, скитание по столовым, пайки… Я учил тебя «Разделу мира», и ты был отличным учеником. Одно в тебе мне не нравилось: если встретится на пути какая-нибудь трудность, ты сразу раскисал. Но зато твоя любовь к книгам, к географии, к истории, к размышлениям – во всем этом я видел свои черты и втайне радовался, что мой братишка не отстает от меня.

Помню, у тебя развилась страсть к почтовым маркам. Многие видят в этом пустую забаву. Неправда! Каждая марка – это рассказ, а несколько марок – это история. Помню, я сам отдавал все деньги, что у меня имелись, на марки.