Теперь принадлежу тебе

– Но я знаю! – просияла Лина. – Точнее, могу говорить. Могла… Маленькой я много времени проводила с иностранными археологами. Они раскапывали старинный город недалеко от нашего дома. У меня хорошая память, и они сказали, что я быстро учусь разговаривать.

Эмир явно сомневался в том, что это так, но не возразил. Он сидел задумчиво, уперев локти в стол и сцепив пальцы на подбородке. Лина же замерла, боясь даже дышать, чтобы не потревожить его. Время словно остановилось.

– Что ж, хорошо. – Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся, отчего у Лины на душе вдруг стало светло и радостно. – Америку и Францию не обещаю, но могу предоставить тебе возможность учиться. Мой секретарь найдет тебе учителя. И если через неделю учитель подтвердит, что ты упорно работаешь, получишь возможность ходить в школу.

Радостное возбуждение накрыло Лину с головой.

– Сир! Я даже не знаю, как вас благодарить! Я…

Он предостерегающе поднял ладонь, лицо его посерьезнело.

– Учти, неизбежно пойдут слухи о твоем появлении здесь и о наших… отношениях. – В голосе его прозвучала брезгливость, и сердце Лины упало, радостное настроение улетучилось. – Поэтому, если ты докажешь свою состоятельность, учиться ты будешь за пределами Халарка.

Лина кивнула, борясь с желанием ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не спит.

– Но ведь… это очень дорого…

Саид смотрел на нее в упор, и ей показалось, что он видит ее насквозь.

– К счастью, я могу себе это позволить, – через мгновение легко улыбнулся он. – Если ты будешь усердно работать, я оплачу твое образование.

– Но как я смогу отплатить вам? – вырвалось у нее.

Он удивленно поднял брови:

– А разве ты не можешь принять это как подарок?

Лина чуть нахмурилась, обдумывая услышанное. Его королевское величество эмир Халарка привык, что ему повинуются беспрекословно, но все же у нее есть гордость и совесть.

– Почту за честь, сир. Но все же я перед вами в огромном долгу. И я должна буду этот долг вернуть. Мы же не родственники. А в благотворительности я не нуждаюсь.

Сердце Лины бешено колотилось, кровь стучала в висках так, что закружилась голова.

Несколько долгих мгновений он буквально сверлил ее пронзительным взглядом, затем резко кивнул:

– Да будет так. Если все пойдет так, как задумано, ты станешь ярким примером перемен, которые грядут в Халарке. Я намерен изменить нашу страну, и посредством образования в том числе. Усердно учись, и сможешь отплатить мне за щедрость, когда вернешься, помогая продвигать образование, особенно женское.

Взглянув на часы, он резко отодвинул кресло от стола.

Лина вскочила на ноги.

– Я буду усердно учиться, сир. Обещаю.

– Прекрасно, – кивнул он и вышел из библиотеки.

Через четыре с половиной года Лина сошла с трапа самолета совершенно другой женщиной. И родина ее за это время тоже заметно изменилась.

Был расширен и модернизирован аэропорт. Дорога в город превратилась в широкую ровную автостраду, обрамленную стройными рядами финиковых пальм. Неподалеку от крупной развязки выросла большая современная больница с обширной зеленой территорией, рядом строился университет. По всему городу возвышались строительные краны. Шофер, встретивший ее в аэропорту, в ответ на ее вопросы оживленно болтал, что тоже было необычно. Покидая Халарк, Лина и представить себе не могла, чтобы водитель-мужчина так охотно общался. Хотя, по правде сказать, откуда ей было знать, как положено общаться водителям? Она ведь выросла в провинциальном городе, и до отъезда из Халарка кататься на машинах ей почти не приходилось. Не говоря уже о лимузинах с гербом эмира на дверях.

При мысли о том, что эмир прислал за ней водителя, по спине Лины побежали мурашки. Интересно, он сам распорядился? Или кто-то из служащих организовал ее встречу самостоятельно? И вообще, помнит ли ее эмир?

Все эти годы от него не было вестей, хотя она знала, что школа регулярно посылает во дворец отчеты о ее успехах.

В первый год, тоскуя по родине и поражаясь переменам в жизни, Лина отдала бы все на свете за одну лишь весточку от него. Образ эмира рос в ее воображении, заполняя пустоту в душе. Пока она училась, менялись люди вокруг нее, копились впечатления, но образ прекрасного эмира оставался непоколебимым, он был с ней постоянно. Он был ее путеводной звездой, единственной ниточкой, связывавшей с родиной.

Лина поморщилась. Опасно так думать о нем. Она ведь для него ничто. Она выполнит свою часть договора и исчезнет из его жизни. Конечно, он был добр к ней и очень щедр, но ведь, по сути, он искал решение, в результате которого она исчезнет из дворца и впишется в его план модернизации Халарка. Она вовсе не нужна ему, и в этом нет ничего нового. Отец был разочарован – еще бы, она же девочка. Для дяди с теткой она была неудобной помехой в жизни. Для эмира стала неожиданной проблемой.

Линой овладели смешанные чувства, от которых скрутило желудок. Ее не отпускала тревога. Она здорово преуспела в учебе в швейцарской школе, но все эти годы она была совершенно одна, а ей так хотелось быть нужной кому-то. Хотелось быть привязанной к какому-то месту и… к человеку.

Стоп! Усилием воли Лина прервала поток мыслей. Слишком долго мечтала она об эмире, высоком красивом мужчине, захватившем ее воображение. Но теперь она уже не подросток, и не пристало ей терять волю и разум от эмира и вообще от кого бы то ни было.

Как только она выполнит свои обязательства перед эмиром, ей следует заняться своей карьерой. Начать зарабатывать на жизнь. И наслаждаться этой жизнью.

Лимузин свернул с многолюдной улицы на частную дорогу, что вела от старого города к цитадели. Наверху, за кораллового цвета стенами, словно выросшими из самой горы, возвышался эмирский дворец. Синее с серебром знамя развевалось на ветру над воротами, возвещая, что эмир в резиденции.

Лина крепко сжала меж колен ладони, пытаясь унять охватившую ее дрожь от волнения и возбуждения.

Она очень благодарна ему за то, что он дал ей возможность получить образование. И она оплатит этот долг, выполнив любые задачи, чтобы придать импульс образованию в Халарке, и как только сможет, исчезнет из его жизни.

Лина улыбнулась. Да будет так!

Однако, как это часто бывает, жизнь распорядилась по-своему.

Саид попрощался с правителем одной из провинций и теперь наблюдал, как бородач и его свита, кланяясь, исчезают за широкими окованными медью дверями. Когда делегация удалилась, он покрутил головой, разминая шею. Длительные аудиенции изрядно его утомили, как морально, так и физически. Ему не нравилась эта огромная вычурно украшенная комната с возвышением, на котором он вынужден был принимать визитеров в угоду традициям. Но он послушался советников: когда проводишь так много реформ, меняющих в корне жизнь страны, есть смысл оставить неизменным хотя бы что-то, если это дает спокойствие людям.

Он хотел было подняться, как в дверях показался камергер. И не один.

Саид откинулся на спинку украшенного драгоценными камнями трона, пальцы его сжали позолоченные львиные головы на подлокотниках. При виде женской фигуры рядом с камергером его желание уйти рассеялось как дым. Стройная, восхитительно женственная, в облегающем цвета нефрита элегантном костюме с юбкой до колен, блестящие темные волосы собраны в высокую прическу. Послеполуденное солнце освещало гостью со спины, не давая как следует разглядеть ее лицо и одновременно подчеркивая соблазнительные изгибы фигуры. Высокие каблуки негромко постукивали по инкрустированному полу. Она остановилась посреди комнаты. Глаза опущены, как принято в Халарке при встрече с эмиром. Однако мало кто из западных людей знал об этом. Гостья хорошо подготовилась.

Саид подался вперед: женщина с Запада ищет приватной аудиенции – это интригует.

– Вы можете подойти.

Гостья медленно приблизилась, и Саид поймал себя на том, что с восхищением наблюдает за нежным покачиванием бедер женщины, аккуратно ступавшей на высоких каблуках. На ней не было украшений, но это лишь подчеркивало чистоту ее скульптурной красоты. Высокие скулы, миндалевидные глаза, полные чувственные губы, тонкая шея. Саида окатила волна жара. Это была самая прекрасная и утонченная женщина из всех, что он встречал. А их было немало.

Однако что-то в ней настораживало… Саид никак не мог понять, что именно. Его кольнуло смутное предчувствие неприятностей.

– Сир, я рад представить вашему величеству… – начал было камергер, но тут женщина подняла голову, и Саид утонул в омуте бархатисто-фиалковых глаз.

Его как будто окатило ледяной водой. Лина. Это же малышка Лина!

Саиду она запомнилась хорошенькой. Он сказал себе, что, вероятно, воображение несколько преувеличило ее обаяние. Кроме того, было так необычно и возбуждающе оказаться ее повелителем, который вправе потребовать от нее всего, чего пожелает, что мысленно он превратил ее из милого подростка в особенную женщину.

Однако он ошибался. Она действительно была особенной. И даже больше – совершенно необыкновенной. И не только из-за своей красоты. То, как она смотрела на него, явно свидетельствовало, что под маской почтительности она скрывает какое-то особое отношение к нему. И это лишило его душевного равновесия.

– С возвращением в Халарк. Добро пожаловать, – ровным тоном поприветствовал он гостью. Он ни за что не позволил бы ей заметить его волнение.

– Благодарю вас, сир. – Она грациозно склонила голову.