Дерзкое предложение дебютантки
– Неужели ты ничуточки не взволнована посещением первого светского приема? – удивилась Сьюки, очевидно заметившая выражение лица сестры.
– Нет, – резко отозвалась та. – Он меня пугает. – Желудок крутило от недобрых предчувствий с тех пор, как Эдмунд отверг ее. Она понимала безнадежность попыток пробить брешь в окружающей его крепостной стене, чтобы проникнуть в цитадель и обрести там желанное убежище. Разумеется, подобно большинству солдат со схожей миссией, ее грубо пресекли прежде, чем она успела добраться до цели.
– Кроме того… – Она повернулась к Сьюки, и в голове тут же всплыло беспокойство иного рода.
– О, Джорджиана, не начинай опять! – Сьюки надула губки.
– Прости, Сьюки. Я знаю, ты очень сдружилась с Дотти и Лотти Пагеттер, но все же чувствую себя виноватой от того, что матушка буквально преследовала их, узнав, что их кузине недавно посчастливилось выйти замуж за виконта.
– Никого она не преследовала.
– Но дружелюбие стала проявлять, только узнав о наличии виконта в их окружении.
Сьюки захихикала:
– Полагаю, это было несколько…
«Жестоко», – подумала Джорджиана, но вслух ничего не сказала.
– Тебе никогда не приходило в голову, что будет, если вы втроем влюбитесь в одного и того же мужчину?
Сьюки покачала головой. При этом на лице у нее появилось выражение, столь похожее на материнское, что Джорджиана удивилась, как это ее не выбранили.
– Мы пожелаем друг другу удачи и приложим все усилия, чтобы выйти победительницей. Боже мой, Джорджиана, разве охотники в полях не поступают точно так же? Никто же не ожидает, что они пойдут на уступки противнику.
Настал черед Джорджианы удивляться.
– Ты считаешь мужчин своей добычей?
Сьюки снова захихикала:
– Почему бы и нет? Принимать участие в этой игре очень весело, Джорджиана.
– Но это ведь не игра, не так ли? Это… наша жизнь. – Ужас перед тем, с чем вот-вот предстоит столкнуться, сковал ее сердце.
– Именно. Нужно насладиться в полной мере.
– Но…
– Будь же благоразумной, Джорджиана! Женщинам положено выходить замуж…
– В том-то и проблема! Родись я мужчиной, мне не пришлось бы зависеть от мужа.
Сьюки весело взвизгнула:
– Вот уж не надо!
– Ох, ну ты же поняла, что я имею в виду, – ответила Джорджиана, не в силах сдержать улыбки от того, что сестра намеренно ее не поняла. В этом вся Сьюки. Даже когда Джорджиана пребывала в самом подавленном состоянии, младшей сестре почти всегда удавалось приободрить ее. Она даже сумела заполнить бездну, разверзшуюся в сердце Джорджианы после отступничества Эдмунда. Хотя Эдмунд, с тоской размышляла она, никогда не приходил в ужас от ее поведения и не удивлялся ее суждениям.
– Будь я мужчиной, – продолжила она, хоть и понимала тщетность подобных мечтаний, – научилась бы ездить верхом, сама зарабатывала бы себе на жизнь и хозяйство тоже вела бы сама…
Джорджиана надеялась, что именно так и будет жить на оставленные ей отцом деньги. Купит где-нибудь маленький коттеджик и заживет очень просто. Вместе с мачехой и сводной сестрой, конечно, только они втроем. И чтобы никаких мужчин поблизости, ведь они так все осложняют!
Но миссис Уикфорд ни о чем подобном и слышать не желала. Она придерживалась прочно укоренившегося мнения о том, что женщины нуждаются в заботе мужчин, и ничто не могло поколебать этого убеждения. Даже дом в Блумсбери.
– Джорджиана, ради бога! Если бы мама это услышала…
– …то сказала бы, что я недостаточно стара для подобного, – со вздохом закончила Джорджиана.
– Нет, – возразила Сьюки. – Она бы этого не сказала, потому что ты слишком умна, и не стала бы огорчать ее. – Она послала сестре многозначительный взгляд.
Джорджиана тяжело вздохнула.
– Прости, Сьюки. Знаю, ты очень рада полученному приглашению на прием, и не хочу своим подавленным настроением все испортить.
– Просто ты взволнована, как мне кажется, – милостиво ответила Сьюки. – Ох, я и сама как на иголках! До сих пор не могу поверить, что миссис Пагеттер удалось внести наши имена в список приглашенных ее племянницы, когда всем вокруг известно, что предполагается тихий прием только для членов семьи и близких друзей. Я слышала, там будут по крайней мере два виконта и одному Богу известно кто еще. – Она бросила прощальный, исполненный печали взгляд на ворох лент и повернулась к Джорджиане. – Думаю, мы с тобой составим отличный дуэт, раз обе будем в белом.
– Как ты добра, Сьюки. – Таким образом она обычно выказывала свою солидарность. – Но даже увидев нас стоящими рядышком, никто и не подумает, что мы сестры. Хотя, надеюсь, нам не придется долго стоять друг подле друга. Тебя отнесет от меня волной смеха и болтовни, как только прибудем на место, и ты окажешься в эпицентре веселой компании. В то время как я отыщу для себя тихий, неприметный уголок, где и укроюсь ото всех. Надеюсь, у Дюранов есть пальмы в больших кадках.
– Укроешься за пальмой в кадке? Что за идея? Не станешь же ты отказываться от шанса, который мама с таким трудом для нас добыла?
– Для тебя все сложится наилучшим образом, – запротестовала Джорджиана, – потому что не на твой бюст будут смотреть все присутствующие мужчины. Нет, они запомнят черты твоего лица, возможно, даже какого цвета у тебя глаза. Что касается меня, то их взгляды не поднимутся выше шеи, и все из-за вот этого. – Она с отчаянием указала себе на грудь. – Ах, мой бюст слишком велик и тяжел… и с ним неудобно скакать верхом.
– Потому что привыкла ездить галопом. Вот если бы выбирала более спокойную манеру верховой езды…
– Не стану я выбирать более спокойную манеру верховой езды потому лишь, что на мой тринадцатый день рождения у меня выросла грудь!
– Однако именно так леди подобает кататься на лошади, – отозвалась Сьюки и, озадаченно покачав головой, шагнула к зеркалу полюбоваться своим отражением.
А Джорджиана осталась при мнении, что, какой бы красивой и женственной ни была Сьюки, в глубине души она похожа на свою мать. Именно по этой причине Джорджиана, хоть и испытывала к сводной сестре теплое чувство, никогда не была с ней абсолютно откровенной.
Как когда-то с Эдмундом, который был единственным человеком, после папы, принимавшим ее такой, какая она есть.
Глава 5
Эдмунд пробрался через толпу людей, осаждавших ограждения Дюран-Хаус, и назвал стоящему на входе дородному лакею свое имя.
Эдмунд знал, что сегодняшний прием вызовет интерес в определенных кругах, но ему и в голову не приходило, что соберется так много зевак. Он явно недооценил количество любителей посплетничать об увиденном. Хотя лорд и леди Хэйвлок, хозяева Дюран-Хаус, сами немало поспособствовали созданию шумихи. Леди Хэйвлок была никому не известна до замужества, а замуж она вышла накануне Рождества, когда большинство представителей света находились в своих загородных имениях. По утверждениям горстки избранных, вхожих в Дюран-Хаус до того, как там поселилась чета Хэйвлоков, особняк чудесным образом преобразился, и все благодаря стараниям новой хозяйки.
Более того, прежде чем эта загадочная дама заняла свое место в высшем обществе, ее лорд проявил не меньшую прыть на другом поприще – и теперь они ожидали наследника. Как следствие, на публике она появлялась очень редко, а приглашений в Дюран-Хаус и вовсе никто не удостаивался. Это, в свою очередь, означало, что все сгорали от желания лицезреть переделанное согласно вкусу молодой леди Хэйвлок внутреннее убранство особняка.
– Вас ожидают, лорд Эшенден, – проговорил лакей и посторонился, освобождая для него проход.
Поднимаясь по ступеням парадного крыльца к двери, распахнувшейся перед ним, как по волшебству, Эдмунд не сдержал усмешки. Мачеха Джорджианы, должно быть, возликовала, получив приглашение на этот «тихий прием только для членов семьи и близких друзей», особенно узнав, сколь многие в число избранных не попали. После сегодняшнего вечера Уикфордов будут приглашать на самые разные мероприятия, устраиваемые дамами, чье стремление послушать рассказы о внутреннем убранстве Дюран-Хаус не знает границ.
Эдмунд передал пальто и шляпу открывшему дверь лакею и зашагал вдоль обшитой деревянными панелями стены к расположенной с левой стороны лестнице, насчитывающей несколько пролетов и поднимающейся к галерее второго этажа. Фойе было очень просторным и впечатляющим, но одновременно и гостеприимным, несмотря на устрашающие лица предков лорда Хэйвлока, хмуро взирающих на посетителей с портретов в тяжелых золоченых рамах.
Эдмунду не было дела до давно умерших аристократов. Честно говоря, и до ныне здравствующих тоже. В настоящий момент в его мыслях безраздельно царила Джорджиана.
После того, при каких обстоятельствах они расстались, она, должно быть, сердится на него. Но на этот раз ему известна причина ее гнева, и он припас логическое объяснение. По крайней мере, надеется объяснить, почему не нанес ей визита до ее отъезда из Бартлшэма. Он не сомневался, что она поймет его стремление прежде тщательно обдумать сложившуюся ситуацию. А когда он выкажет готовность возобновить их дружбу – но не вступать с ней в брак, – она непременно простит его.
Чего он делать не собирался, так это оправдываться за то, почему не нанес ей визита, уже находясь в столице. Газеты регулярно писали о его перемещениях, хотя причины подобного интереса оставались для Эдмунда загадкой. В глазах Джорджианы он предстал бы либо слишком занятым, либо безразличным. Кроме того, как он резонно рассудил, им бы все равно не дали поговорить с глазу на глаз. Он как наяву представил себя сидящим у нее в гостиной – отличная мишень для ее мечущих кинжалы взглядов! – неспособным объяснить сложившуюся ситуацию.
Придя к такому заключению, Эдмунд задумался, как Джорджиане вообще удалось устроить их свидание у ручья. Но гадал он недолго. На ней ведь была амазонка для верховой езды, а лошади поблизости он не увидел. Значит, она ухитрилась оставить где-то грума, а сама ненадолго ускользнула к ручью.
Эдмунд покачал головой. Должно быть, у ее мачехи совсем мозги куриные, раз считает возможным отпускать падчерицу куда-то под присмотром одного лишь грума. Неужели не знает, какой дикий, необузданный дух обитает в крепком, ладном теле Джорджианы?
При мысли об этом у Эдмунда быстрее забилось сердце.
Впрочем, возможно, оттого, что он только что преодолел несколько лестничных пролетов и вот-вот войдет в парадный зал, где наверняка ее увидит. Он нарочно прибыл поздно, предупредив лорда Хэйвлока, что «заглянет на минутку» по дороге с другого мероприятия.
– Будет лучше, если я возобновлю знакомство с мисс Уикфорд как бы случайно встретив ее на одном из лондонских приемов, – объяснил он.
– Ну, если ты именно так хочешь все представить, – с усмешкой отозвался лорд Хэйвлок, поднимая брови.
Эдмунд поджал губы. Узнай лорд Хэйвлок и остальные его истинные мотивы, стали бы потешаться над ним. Но выбора не осталось. Время шло, а он ничего не достиг. Не обнаружив следа Джорджианы в высших кругах, он заключил, что ее мачеха не погнушается никакими связями и с радостью примет приглашение менее благородных лиц на приемы, куда самому ему путь заказан.
К счастью, в его клубе нашлось несколько человек с нужными знакомствами и, что еще более важно, умеющих держать язык за зубами. Лорды Чепстоу и Хэйвлок женились на дочерях мелкопоместных дворян, а мистер Морган, несмотря на баснословное богатство, не мог похвастаться и таким происхождением. Кроме того, в прошлом их квартет уже решал важную проблему, когда лорд Хэйвлок признался в необходимости как можно скорее найти себе невесту.
Эдмунд тогда посоветовал ему составить список желаемых качеств, чтобы сосредоточиться на главном, а остальные двое помогли отыскать Хэйвлоку идеальную нареченную. В пользу их единства свидетельствовало и то, что с тех пор ни один из них и словом не обмолвился о произошедшем, хотя многие мужчины на их месте впоследствии не преминули бы пошутить на эту тему.
Поэтому Эдмунд чувствовал себя уверенно, посвящая друзей в свою дилемму.
– Долг платежом красен, – сказал Хэйвлок, услышав, что Эдмунду требуется помощь. – Что я могу для тебя сделать?
– Я пытаюсь отыскать… одну молодую леди, свою знакомую, приехавшую в Лондон. Настаиваю на соблюдении строжайшей тайны.
– Ну, на мой счет можешь не сомневаться, – обиженным тоном отозвался Хэйвлок.
Эдмунд вздохнул. Он и позабыл, какой у друга взрывной темперамент, могущий вспыхнуть от самого, казалось бы, невинного замечания.
– Я и не сомневаюсь, – миролюбиво проговорил он. – А теперь к делу. Эта молодая леди не вхожа в круги, в которых мы обычно вращаемся. Ее мачеха… – Он на мгновение запнулся. – По слухам, отец этой дамы был бакалейщиком в каком-то богом забытом городке, а первый муж – портным.
– Дочурка не пытается скрыться от тебя, а? – спросил Хэйвлок, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.
– Ничего подобного! Этой… дочери бакалейщика посчастливилось повторно выйти замуж за овдовевшего егермейстера из Бартлшэма, деревеньки, где я провел детство. Мое родовое имение находится неподалеку. Потом муж умер, и его вдове пришлось освободить дом, унаследованный родственником по мужской линии. Она привезла своих… дочерей в Лондон в надежде найти для них обеих состоятельных мужей. Я просто хочу… помочь им, если это в моих силах. Для этого мне нужно знать, где они поселились и с кем водят знакомство.
– Ускользнули, даже адреса не оставив? – уточнил Хэйвлок, по-прежнему хмурясь.
Эдмунд почувствовал, что краснеет.
– Я собирался нанести им визит до их отъезда из Бартлшэма, но… меня отвлекли… другие дела… а потом стало слишком поздно. Я чувствую, что будет неправильным не оказать им посильное содействие, тайно… и бескорыстно, ведь мы были соседями.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
