Ловушка для ворона

Энн сразу увидела, что совершенно неправильно оценила ситуацию. Прежде всего, Барбара была серьёзной соперницей. Она была дорого одета, выглядела ухоженно. У неё были скулы, за которые некоторые женщины бы многое отдали, и волосы, завитые мягкой волной. В сравнении с ней Энн ощутила себя костлявой, неопрятной.

Она увидела, как Барбара и Годфри обменялись парой слов, затем Барбара отошла от него и направилась по траве к Энн. Энн разозлилась, решив, что Годфри всё-таки рассказал жене об интрижке. Может, он беспокоился о секретности, только чтобы сохранить имидж уважаемого человека. Может, они были одной из тех отвратительных пар, у которых нет друг от друга секретов. Энн приготовилась к скандалу.

Однако Барбара, казалось, хотела быть дружелюбной. Она нервно улыбнулась. Энн почувствовала натянутость, очевидное напряжение. Барбара слишком бытро говорила. Улыбка уступила место хмурому выражению, которое казалось на этом лице привычным.

Так она невротичка, торжествующе подумала Энн, радуясь, что может наклеить ярлык, чувствуя своё превосходство. Она решила, что Барбара не представляет серьёзной опасности. Теперь, когда они стояли рядом, было очевидно, что они почти ровесницы. Вероятно, Барбаре было под сорок, когда она родила.

– Мисс Прис. Можно вас на пару слов…

– Конечно.

– Просто хотела сказать, как восхищаюсь работой, которую вы делаете. Окружающая среда очень важна, вам не кажется?

Энн потребовалось всё её самообладание, чтобы не выдать своего потрясения. Это было последнее, чего она ожидала.

– О, конечно, – ответила она лишь с лёгким намеком на фальшь. Бросив взгляд через плечо Барбары, она увидела Годфри, который рассеянно глядел на коров. Ей было очевидно, что он в панике.

Бабара горячо продолжила:

– Я только хотела сказать вам, что ни я, ни мой муж не осуждаем ваше противодействие открытию карьера в Блэклоу. Мы очень заинтересованы в сохранении природы, и, если экологическая оценка подтвердит, что угроза существует, могу вас заверить, что проект будет приостановлен. Мы не станем ждать официального расследования.

– Хорошо. – Энн не знала, что добавить. – Что ж, спасибо вам. – Она была сбита с толку, поскольку, хоть и по-прежнему считала Барбару невротичкой, эта женщина явно говорила искренне. А ещё ей показалось странным, что Барбара могла так властно говорить о делах компании. Годфри никогда не упоминал жену в связи с этим, и Энн она виделась примерной северной жёнушкой, сидящей дома и стирающей носки, не лезущей в финансовые дела мужа.

– Вы участвуете в бизнесе мужа? – спросила она. Возможно, Барбара пару раз в неделю забегала поработать в офис.

– Мы партнёры. Не то чтобы я играла активную роль после рождения Фелисити, хотя Годфри, конечно, со мной советуется. Вначале всё было иначе. Я выросла на этом деле. Мой отец был собственником нашего первого объекта в Слейтбёрне. Когда мы поженились, он вышел на пенсию, и мы его сменили. Было нелегко. На самом деле мы были в ужасном напряжении, работая весь день, только чтобы удержаться на плаву. Впрочем, оглядываясь назад, я полагаю, что мне это нравилось. – Она улыбнулась. – Ещё больше мне понравилось, когда мы стали получать немножко денег и смогли перевести дух.

Казалось, Барбара ушла в свои мысли. Она снова нервно нахмурилась и начала скручивать бумажную салфетку, которую всё ещё держала в руках. Энн подумала, что Барбара как будто косяк скручивает, хотя это едва ли было в её стиле.

Энн было интересно, почему Годфри никогда не признавался, что женился на дочери босса. Возможно, история про одиночку, который пробивал себе путь к успеху, просто звучала лучше. Её это не возмущало. Она сама всё время рассказывала небылицы о своём прошлом. Правда была такой неприятной.

Секунду они стояли молча. Вокруг них разговаривали и смеялись. Было выпито много тёплого вина. В общем гуле Энн услышала голос Питера, ясный, как у школьника, с отличной дикцией:

– Невилл! Что ж, всё прошло очень мило, правда? Ты должен быть доволен.

Ленгхолм был местом маленьким, так что Энн слышала о Невилле Фёрнессе. Сын Даги, который окончил колледж и задрал нос. Сперва работал управляющим в Холм-Парке, затем его наняли в «Карьеры Слейтбёрн», потому что, как говорили, он знал, как разговаривать с крупными земельными собственниками. Вскоре было объявлено о сделке между Годфри и Фулвеллами. Она видела Невилла, когда он ещё жил в одном из пабов на землях имения. Она взяла за правило выгуливать собаку на лужайке в те часы, когда он обычно выходил на пробежку, старалась вовлечь его в разговор, но ничего из этого не вышло. Энн постаралась разузнать, была ли у него женщина, но, видимо, не было. Она внезапно поняла, что Барбара Во смотрит в том же направлении. Но если во взгляде Энн на смуглое мускулистое тело читалось откровенное восхищение, то Барбара смотрела враждебно, даже испуганно.

Барбара потянулась и схватила Энн за руку.

– Приходите повидать меня, – сказала она, – в Элдервинни. Это название дома. Мы всё ещё живём в Слейтбёрне. Вам любой подскажет, где это. Я хочу поговорить с вами. Заходите на кофе. В любое время. Я редко выхожу.

Она почти повторила слова Годфри, которые тот произнёс, когда впервые упомянул имя жены. Барбара не сказала «до свидания». Она поцеловала Энн в щёку и убежала обратно к Фелисити. Энн поражённо смотрела ей вслед.

«Возможно, мне стоило зайти к ней, – подумала Энн. Она уже вбила последний колышек. Завтра вернётся с квадратами. – Это могло быть забавно. Полагаю, я всё ещё могу это сделать, рассказать Барбаре о том, как продвигается исследование. Не то чтобы Слейтбёрн был очень далеко. Интересно, как отреагирует Годфри».

Глава пятнадцатая

На следующий день не переставая шёл дождь, так что они все вместе отсиживались в коттедже. Энн пришлось выстрадать час брюзжания Рэйчел о том, что это отличная возможность немного прибраться, затем её терпение лопнуло. Она поехала на обшарпанном «Фиате» в Ленгхолм. Дождь был так силён, что ей пару раз пришлось останавливаться, чтобы дворники убрали воду с лобового стекла. Энн позвонила Годфри из телефонной будки рядом с заправкой.

Намного удобнее было бы вернуться в Прайори, но там был Джереми, а Энн была невыносима мысль о том, что он станет приставать к ней по пустякам. Последние пару недель он твердил, что им нужно затянуть потуже пояса. Он даже заговорил о том, что можно продать Прайори. Только тогда она поняла, как много значил для неё дом. Сама мысль о том, чтобы бросить сад, пробуждала в Энн жажду крови. Она почти сказала Джереми, что вышла за него замуж только из-за Прайори, но сообразила, что в тот момент это было бы глупо. Одна из его знаменитых сделок ещё может состояться.

На звонок ответил парнишка, у которого, кажется, ещё ломался голос.

– Алло! Компания «Карьеры Слейтбёрн». Чем могу вам помочь?

Когда Энн сказала, что хочет поговорить с Годфри, возникла пауза, затем зашептались. В ней немедленно проснулась подозрительность. Наконец парень снова заговорил:

– Извините, мистер Во сейчас не может подойти к телефону.

– Когда он сможет подойти?

– Не раньше завтрашнего вечера. Он на конференции.

– Где?

Парнишка, казалось, растерялся.

– Извините, – сказал он, – я не знаю.

Именно тогда Энн в приступе досады позвонила Барбаре. Ей хотелось отплатить Годфри за то, что он не подходил к телефону, за то, что она чувствовала себя такой несчастной. Он ничего не сказал ей о конференции. Сперва она набрала номер справочной. Это почти заставило её передумать. Если номера семьи Во нет в открытом доступе (а, вероятнее всего, так оно и было), то ей лучше бросить эту затею. Но соединили почти сразу, и, прежде чем она успела передумать, Барбара ответила коротким – Во. Ответ был так похож на собачий лай, что Энн на секунду отвлеклась. Когда же она заговорила, ей удалось звучать так уверенно, словно они были старыми подругами.

– Вы просили меня быть на связи. Решила, что лучше не приходить в гости просто так. Вы можете быть заняты.

Но Барбара Во не была занята. И она отлично помнила Энн, хотя они встречались всего раз, пару месяцев назад. Она настояла, чтобы Энн пришла к ней домой сейчас же.

– Приходите, если вы свободны. Останьтесь на ланч. Это замечательно. Фелисити проводит день с подружкой, а Годфри в командировке на два дня.

«Что ж, если он лжёт, – подумала Энн, – то лжёт нам обеим».

Годфри никогда не приглашал Энн к себе домой. Как-никак, Барбару отличало то, что она никогда не выходит на люди. Похоже, что, даже случись ей иногда запланировать поездку за покупками или поход в кино, она легко могла отказаться от этой идеи. Возможно, это было чем-то вроде заболевания. Однако Энн всё равно знала, где они жили. Она из любопытства проехала мимо, увидела достаточно строгий современный дом из серого камня с серой шиферной крышей. Энн разбила бы строгие линии ползучими и вьющимися растениями, но сад Во был традиционно аккуратным. Там была лужайка, изогнутые бордюры, которые сейчас оживляли симметричные группки крокусов и подснежников наряду с кустарниками. Единственной каплей воображения был дом на дереве, прибитый к кривому платану. Хотя платформа, на которой был построен дом, располагалась всего в трёх футах над землёй, к ней вела деревянная лесенка. Энн подумала, что Годфри, вероятно, сам построил этот дом для Возлюбленной Фелисити. Недавно она начала так думать о ребёнке, слова с заглавной буквы вызывали у неё ассоциации с неизвестным святым или мучеником.

Когда она приехала, дождь всё ещё шёл. Парадная дверь открылась до того, как она вылезла из машины. Барбара стояла на пороге. Энн побежала по гравию ей навстречу и остановилась в холле, стряхивая воду с волос. На Барбаре были голубые джинсы, но они были так не похожи на те, что носила Энн. Эти джинсы бы не выцвели на коленях и не порвались на заднице. Поверх джинсов Барбара надела тёмно-синий шерстяной свитер. Лицо её было аккуратно подкрашено, в воздухе витал намек на аромат духов. Энн раздумывала, не заехать ли в Прайори, чтобы переодеться, но не хотела столкнуться с Джереми. Помимо джинсов на ней были футболка с длинным рукавом и непромокаемый плащ. Она была без макияжа, а корни волос не помешало бы подкрасить. Сейчас они казались скорее серыми, чем каштановыми.

Энн отметила начищенный деревянный пол, лестницу с аксминстерским ковром с цветочным узором и запах кофе. Барбара казалась одновременно полной энергии и беспокойной. Она говорила быстро, и Энн, стряхивавшая воду с волос, не совсем разбирала слова. Теперь, когда она уже была здесь, идея перестала казаться хорошей. Она это затеяла, чтобы немного развлечься; теперь же она придумывала достойный предлог, чтобы уйти. Однако Барбара уже отвела её в большую гостиную и говорила, наверное повторяя сказанное в коридоре:

– Я так рада, что вы смогли прийти. Меня кое-что беспокоит. Как замечательно совпало, что вы позвонили. Вы, наверное, самый подходящий человек, чтобы об этом поговорить. – Затем она замолчала, осознав, что это не самый обычный разговор. – Извините. Это грубо. Садитесь же. Хотите выпить? Шерри или, может, кофе? Я думаю, я буду кофе.

Энн чувствовала, что выпить ей точно не помешает, но ответила, что тоже будет кофе.

Когда Барбара вышла из комнаты, Энн постаралась взять себя в руки. Она решила, что у неё хватит духа выдержать это до конца без большого вреда для себя. Она сидела в удобной комнате, которая лучше бы гармонировала с домом постарее. Здесь не было ничего ветхого, однако мебель была крепкой, тяжёлой, достаточно тёмной. Стояла дровяная печь и пианино у стены. На подставке – раскрытая книга детской музыки. На другой стене висел карандашный рисунок Возлюбленной Фелисити. Энн подумала было, не дело ли это рук самой Барбары, но рисунок был достаточно неплох, и она решила, что нет. Девочка хмурилась, словно сосредоточившись на проблеме, с которой ей было никак не справиться.

Барбара принесла кофе в стеклянном кувшине с фильтром. Она заметила, что Энн смотрит на рисунок.

– У вас есть дети, миссис Прис?

– Пожалуйста, называйте меня Энн. Нет, детей нет. – Она, не подумав, продолжила легкомысленным объяснением, которое всегда давала в подобных ситуациях: – Никогда не ощущала в них потребности.

Барбара выглядела шокированной, словно, подумалось Энн, гость пукнул за обеденным столом, но немедленно сказала: