Королевский порок

– Почему вы мне не сказали, что с вами сделал этот мерзавец? – спросил он.

– Какой смысл вам об этом говорить? Разве вас это касается?

Марвуд поджал губы, но ничего не ответил. А между тем последние лучи солнца скрылись, и серые тучи окутали город.

– Когда-нибудь… – продолжила Кэт таким ровным тоном, будто речь шла о сущем пустяке. – Когда-нибудь я убью своего кузена.

– Не говорите глупостей. Вы добьетесь только одного – вас отправят на виселицу, а ведь Эдварду именно это и нужно.

– Вы забываетесь. Не имеете права мне указывать.

Марвуд отвел взгляд.

– В любом случае в интересах вашей безопасности будем исходить из предположения, что Олдерли снова вас нашел. А это значит, что вы должны покинуть чертежное бюро господина Хэксби, вам нельзя оставаться на Генриетта-стрит. Лучше будет, если вы на какое-то время уедете из Лондона.

– Я не могу.

– У вас нет другого выхода.

Кэт покачала головой:

– У нас очень много работы. Я не должна подводить господина Хэксби. И кстати, мне пора, до встречи с нашими клиентами осталось меньше часа. К тому же…

– Если дело упирается в деньги, я вам помогу. У меня с собой пять фунтов.

Щедрое предложение Марвуда растрогало Кэт.

– Вы не понимаете, сэр, – уже мягче ответила она. – Если мне понадобятся деньги, я попрошу их у господина Хэксби. Мы с ним помолвлены. Скоро он станет моим мужем.

Неделя в чертежном бюро оказалась удачной, судя по записям, которые Кэт делала в приходо-расходной книге господина Хэксби, и в субботу вечером они по устоявшейся привычке ужинали все вместе. Хэксби был бережлив, но не скуп. Недостатка в работе они не испытывали, ведь после Пожара половина Лондона превратилась в одну большую стройку.

Хэксби был человеком привычки, и поэтому он всегда угощал Кэт и Бреннана в отдельной комнате «Барашка» на Уич-стрит. Эта таверна видала лучшие времена, но здесь господина Хэксби знали, ценили как постоянного посетителя и, какая бы сильная дрожь на него ни нападала, относились к этому как к мелочи, не стоящей внимания. Обычно вечера проходили весело, и даже господин Хэксби позволял себе пропустить бокальчик-другой вина, хотя из-за этого его симптомы усугублялись.

Еще несколько месяцев назад Кэт не поверила бы, что согласится провести вечер в компании Бреннана. В начале их знакомства все вызывало ее отвращение – и он сам, и то, что он посмел добиваться ее благосклонности, и средства, которые он использовал для достижения этой неосуществимой цели. Но Кэт разрешила это затруднение, Бреннан смирился с ее отказом, и со временем девушка прониклась к нему уважением: он был умелым чертежником, к тому же он отличался надежностью и по-доброму относился к господину Хэксби.

На Генриетта-стрит Бреннан пришел с блестящими рекомендациями от доктора Рена, и время показало, что похвалы были вполне заслуженными. Сначала Бреннан работал у Хэксби сдельно, теперь же тот выплачивал чертежнику постоянное жалованье. Кэт подозревала, что о Бреннане есть кому позаботиться: должно быть, под материнскую опеку его взяла молодая женщина из кондитерской на Бедфорд-стрит.

В тот вечер они ужинали позже обычного: было уже почти девять. Вечер выдался теплый, однако Кэт казалось, будто она промерзла до костей. Девушка никак не могла сосредоточиться на разговоре мужчин. Из головы не шли мысли о кузене Эдварде. Кэт задавалась вопросом, удастся ли ей когда-нибудь снова стать счастливой.

Поначалу Хэксби и Бреннан не замечали ее молчаливости. Оба были в приподнятом настроении, отчасти из-за вина, отчасти из-за того, что Хэксби неожиданно получил часть платежа за проект в Кларендон-хаусе и благодаря этому выплатил Бреннану премию. Несмотря на политические дрязги, лорд Кларендон оставался влиятельным клиентом и законодателем мод. Хэксби беспокоился, что работа над павильоном окажется под угрозой, ведь ее светлость, особенно заинтересованная в этом проекте, недавно скончалась. А еще его светлость не только впал в немилость при дворе – ходили слухи, что у лорда Кларендона трудности с деньгами. Однако же деньги архитектор получил. По всей видимости, благодарить за платеж следовало господина Милкота.

Но во время ужина Кэт заметила, что Хэксби то и дело бросает на нее обеспокоенные взгляды. Девушка понимала, что он все больше и больше от нее зависит, а когда его болезнь усугубится, Хэксби и шагу ступить без нее не сможет. Свадьба была назначена на конец октября, в следующем месяце о бракосочетании будет объявлено. Скромная церемония состоится в новой церкви в Ковент-Гарден.

– Здание в стиле Иниго Джонса, – с довольным видом рассуждал Хэксби. – Это вам не ветхие несуразные церкви, построенные в средневековых городках папистами.

После ужина, когда они спускались на первый этаж таверны, Хэксби дотронулся до руки Кэт и тихонько спросил:

– Как вы себя чувствуете? Вам нездоровится?

– Нет, сэр. Ничего страшного, просто женское недомогание.

Хэксби тут же шарахнулся от нее и взял под руку Бреннана. На улице архитектор объявил, что портшез брать не будет: он прекрасно дойдет до дома на своих двоих. Бреннан и Кэт переглянулись, молча согласившись, что одного Хэксби отпускать нельзя. Втроем они медленно брели в сторону двора «Трех петухов» рядом со Стрэндом – Хэксби снимал там комнаты на втором этаже одного из новых домов. Бреннан зашел во двор и проводил архитектора до самого порога, а Кэт задержалась на Стрэнде.

Бреннан вернулся очень быстро, и они вместе зашагали туда, откуда пришли. Кэт с радостью прогулялась бы одна: за прошедший год она усвоила законы лондонских улиц. Кэт всегда носила с собой нож и в случае необходимости хваталась за него без малейших колебаний. Но Хэксби будет недоволен, что она ходит одна после наступления темноты, и девушка позволила Бреннану себя проводить. К тому же им было по пути.

– Что-то случилось? – спросил Бреннан, когда они проходили мимо церкви Святого Климента Датского. – Вы за ужином и двух слов не сказали.

– Нет, ничего.

Ответ сорвался у нее с языка сам собой. Но затем Кэт вдруг передумала и приняла другое решение.

– А впрочем, это неправда. У меня и впрямь возникло одно… затруднение. Мне нужно на время уехать. Никто не должен знать, где я. Даже господин Хэксби.

– Почему?

– Не могу ответить.

– Куда же вы уедете?

– Даже не представляю.

– Что за глупости? – покачал головой Бреннан. – Это из-за того письма?

Кэт кивнула:

– Дело срочное. Мне необходимо уехать, и как можно скорее.

Они проходили мимо Сомерсет-хауса. Неподалеку отсюда к западу располагался Савой, где жил Марвуд, и Кэт подняла воротник плаща, пряча лицо.

Бреннан неверно истолковал ее действия.

– Боитесь, что за вами следят?

– Возможно.

«Одинокая женщина неизбежно привлекает внимание, – подумала Кэт. – И чаще всего – нежелательное».

– Для вас очень важно, чтобы спальня была удобной? – вдруг спросил Бреннан.

Кэт устремила на него взгляд, исполненный негодования.

– Что?!

– Я имел в виду место, где вы будете скрываться, – торопливо пояснил Бреннан. – Что, если для вас найдется убежище, но жизнь там будет нищая и убогая – совсем не такая, к какой вы привыкли?

– А почему вы спрашиваете?

– Я знаю одно место, где вы сможете пересидеть неделю-две, а может, и дольше. Проживание стоит недорого.