В долине солнца

Почуяв запах горелого мяса, она вспомнила, что нужно перевернуть бургер на гриле.

Стиллуэлл уже собирался сесть, но увидел в глубине кафе музыкальный автомат.

Сэнди увидел, на что смотрит ковбой, и сказал:

– Он сломанный.

Но ковбой подошел к автомату все равно. Это был «Зеебург Селект-О-Матик», с деревянным корпусом, хромированными и небесно-голубыми пластиковыми панелями. За рычагом селектора и кареткой располагалось зеркальное стекло с ромбовидным рисунком. Он пробежался по списку песен, одними губами произнося имена исполнителей.

– Если бы он работал, я бы его вообще не выключал, – заметил Сэнди. – А вы любите музыку?

– Люблю хорошие автоматы, – ответил Стиллуэлл.

– А мне нравится Джордж Джонс[12 - Джордж Джонс (1931–2013) – знаменитый кантри-певец и автор песен.], – сказал Сэнди. – «Кареглазый симпатяга». Вы умеете решать дроби?

Стиллуэлл отвернулся от автомата и покачал головой.

– Вас в школе этому не учили?

– Я ее не закончил. – Он вернулся к своему столу.

– Как так? – спросил Сэнди.

– У меня там никогда не ладилось.

– Ну, у меня нормально, но дроби я не понимаю. – Мальчик снова склонился над своей задачей.

Стиллуэлл сел за столик, и Аннабель вынесла ему бургер с чашкой кофе и бутылочкой кетчупа. Когда она поставила все перед ним, он произнес слова благодарности, не подняв глаза, и она учуяла за запахом отбеливателя и пота что-то одновременно знакомое и неизвестное. Какой-то дурной запах. Подошла к кабинке и села рядом с Сэнди, чтобы помочь мальчику с заданием, но все равно приглядывала за ковбоем. Он взял кетчуп и наклонил бутылочку, вытряхнув немного, после чего закрыл крышкой. Затем взял нож из ножен, что были у него на поясе, и разрезал бургер пополам. Аннабель, наблюдая за ним, поняла, что и Сэнди бросил писать и тоже пялился на ковбоя, вернувшего свой ножище на место. Затем мужчина обмакнул половину бургера в кетчуп и собирался уже его укусить, но не стал. Он долго смотрел на еду, пока кетчуп не начал капать на тарелку. У него заурчал желудок. Слышно было через все помещение.

– Мистер, – сказал Сэнди, – вам лучше поесть, пока ваш желудок сам вас не съел.

Аннабель резко одернула сына по имени.

– Не будь грубым, – сказала она.

Стиллуэлл улыбнулся, медленно, но искренне. И укусил бургер.

– Мы очень рады тому, что там получается с бассейном, – сообщила Аннабель. – Правда, Сэнди? – Она приобняла сына за плечи и погладила его ладонью по волосам.

– Может, вы сможете починить и этот автомат? – спросил мальчик.

Стиллуэлл перестал жевать. Затем проглотил еду с громким и влажным звуком. Положил гамбургер на тарелку и вытер руки о джинсы. Перевел глаза с автомата в глубине кафе на женщину с мальчиком, которые сидели в кабинке. Мальчик ждал его ответа, крутя карандаш между пальцев. Наконец Стиллуэлл покачал головой.

– Если бы, – проговорил он. А когда они ответили лишь молчанием, добавил: – Я не очень разбираюсь во всяких механизмах.

Аннабель улыбнулась.

– Вы и так много уже сделали.

– Там было много работы, – сказал ковбой. – У вас в бассейне.

– Было, – сказала Аннабель.

Сэнди вернулся к математике, зацарапав карандашом по бумаге.

Стиллуэлл снова взялся за бургер, и вдруг у него задрожали руки. Кусочек салата с огурцом и колечко лука вывалились и упали на тарелку. Он положил бургер и отодвинулся от стола, резко скребанув ножками стула по бетонному полу. Затем схватил перчатки, шляпу и заявил:

– Прошу извинить, но я болен.

– Ты бледный, как при смерти, – сказала Аннабель. Она встала и сделала несколько шагов ему навстречу, но он быстро повернулся к двери.

– Это от солнца, – сказал он. – Слишком много на нем пробыл, вот и все.

– Может, тебе хоть аспирина дать? – спросила она. Аннабель обхватила себя руками и обернулась через плечо на Сэнди, который озабоченно глядел на ковбоя.

Стиллуэлл держал шляпу за поля – перчатки и повязки находились внутри.

– Нет, – отказался он. – Но спасибо. – Он положил руку на дверь и на несколько мгновений замер на месте.

Снаружи было видно, что наступила ночь, и только неоновая вывеска светилась у дороги, отчего отражение самого ковбоя на стеклянной двери меркло.

Пока он разглядывал стекло, Аннабель успела задуматься: что он видел в нем такого, незримого для нее?

– У вас тут хорошее место, мисс Гаскин, – проговорил он наконец. – Спасибо вам за еду. И за вашу доброту.

И вышел из кафе.

– Всегда пожалуйста, – ответила Аннабель.

Она вернулась к кабинке и подсела к Сэнди. Когда мальчик, почесав голову, снова принялся за дроби, Аннабель представила, как они вдвоем, она и Сэнди, наверное, выглядели откуда-нибудь из темноты снаружи, с другой стороны шоссе, с широкого поля, что восходило к горам. Каким, должно быть, казался незримому наблюдателю их свет – маленький огонек в кафе, где мать с сыном тихо сидели в кабинке и не могли включить себе музыкальный автомат.

Тревис успел обогнуть угол мотеля, прежде чем гамбургер попросился обратно. Ковбой согнулся пополам и вырвал в траву между дощатым настилом и офисом. Затем уперся одной рукой в бетонную стену, чтобы не потерять равновесие, и вырвал еще раз – теперь сгустком крови, который выплеснулся из него, будто кто-то запустил ему в кишки насос. У него задрожали колени, и он опустился на настил, чтобы его стошнило в третий раз. Затем подождал, пока слабость пройдет, а когда почувствовал озноб – встал и прикопал рвоту землей, точно собака, и поплелся к своему кемперу. Открыв дверь, он почувствовал движение за спиной и обернулся. Рыжий кот стоял над его рвотой. Понюхал землю и поморщился, после чего скрылся под настилом.

Тревис почти упал на мягкий обеденный уголок, положил руки на стол, а на них – голову. Его всего трясло: дрожь, впервые охватившая его в кафе, теперь усилилась до бушующего ветра. Что-то теплое разлилось по его паху. Просочилось сквозь джинсы. Рана на бедре вдруг вскрылась. Накатил новый приступ тошноты, и что-то горячее и густое брызнуло из горла и потекло по подбородку. Он издал грубый, прерывистый звук, нечто среднее между речью и выдохом.

За спиной у него что-то затрещало – будто дерево, и из темноты послышался мягкий женский голос.

Посмотри сюда, Тревис.

Он повернул голову.

Что ты сейчас видишь?

Он видел длинное костлявое существо, выползающее на четвереньках из-под шкафчика под спальной полкой. Глаза мерцали в свете, который падал в кемпер со столба снаружи. Тощее, бледное и голое, с клочками волос, липнущих к шишковатому черепу, оно обогнуло лесенку на полку и взобралось по ней, медленно, подобно насекомому, остановившись на полпути, чтобы обернуться через плечо и уставиться на Тревиса, и его глаза внезапно вспыхнули и засияли красным, прежде чем снова почернеть. И Тревису показалось, будто он увидел внизу твари покачивающиеся груди, изогнутые и острые, как серпы. Белое платье, которое Тревис находил в шкафчике, зацепилось, будто сброшенная кожа, за ноготь ноги и тянулось за тварью. Оказавшись на узкой полке, она повернулась на четвереньках.

Тебе нравится то, что видишь?

Оно говорило, не шевеля ни челюстями, ни губами.