Фенрир. Том IV. Разрушитель проклятий

Давыдов-старший, задумчиво покусывая губы, кивнул. Сын и отец, опустив головы и глядя себе под ноги, прошли по опустевшим коридорам офиса, спустились на подземную парковку и, усевшись в тёмно-синий «БМВ» Макса, синхронно закурили.

– Тебе нужно к хирургу.

– Меня тут подлатали, пока тебя не было.

– Андрей, не спорь.

– Да плевать… Поехали.

Глава 3. Кругом виновата

Лера вошла в холл военного госпиталя на негнущихся ногах. Дежурный на входе указал ей на рамку металлоискателя. Отправив сумку на ленту сканера, Пики выложила из кармана смартфон и медленно прошла сквозь рамку.

– Ваш код.

– Э… – по привычке вскинув запястье, Лера замялась. – Сейчас…

Под удивлённым взглядом дежурного она неловко развязала бинт на правой руке, поморщилась при виде обработанных Мороком безобразных порезов и протянула татуировку к сканеру.

– К кому направляетесь?

– К Морозову Денису Александровичу.

– Время посещения пациентов с двенадцати до семнадцати часов.

– Я знаю. Пожалуйста, пустите. Мне очень нужно.

– Вы супруга?

Этот простой вопрос заставил Леру на мгновение мысленно вернуться на третий этаж завода. В нос явственно ударила смесь запахов бетона, пороха и прижимавшего её к себе Дениса.

– Ку-ку!

– Э… Я… Гражданская. Мы не расписаны.

– Тогда только по разрешению главврача, – дежурный поджал губы и демонстративно скрестил руки на груди.

Лера беспомощно зажмурилась и, тряхнув головой, с мольбой подняла покрасневшие глаза на сурового мужчину:

– Я вас очень прошу…

– Вы какая-то особенная? Есть чёткие правила посещения.

– Он чуть не умер сегодня…

– Дамочка, не испытывайте моё терпение. Тут каждый второй чуть не умирает.

Сжав ладони в кулаки, Пики скрежетнула зубами и уже хотела было остро ответить на «дамочку», но из коридора раздался голос заведующего хирургическим отделением:

– Валерия Владимировна? Вы чего тут? Всех ваших зашили, спят давно.

– Сергей Алексеевич… – ощутив прилив надежды, Лера из последних сил улыбнулась. – А Денис?.. Можете…

Хирург щёлкнул по сканеру своим пропуском и, подмигнув дежурному, увёл Леру вглубь здания:

– Вы бы сразу позвонили, я уже уходить собирался.

– Я не догадалась…

– А с лицом что? Вас тоже задело? Кто рану обработал? А руки? – Сергей Алексеевич уже по-отечески встревоженно поглядывал на неё.

– Это всё мелочи, честно…

– Нет уж. Заходите, – буквально втолкнув Леру в смотровую, он безапелляционно указал ей на кресло, включил яркую лампу и натянул синие перчатки.

– Там ничего серьёзного… Рассечение и порезы…

– Цыц, – мужчина аккуратно повернул её лицо за подбородок и обработал щёку спиртовой салфеткой. – Дел на пять минут. Кто герметик накладывал?

– Морозов, – поморщилась Лера.

– Сразу видно руку мастера. А это что?

– Это стяжка. Честно. Я бы сама не стала… – но по истерзанному за день сознанию тут же ударило мутное воспоминание о собственной постыдной слабости, когда она с дура ума наглоталась таблеток через месяц после похорон Сокола.

– Тоже Морозов?

Лера встрепенулась:

– Что тоже?

– Обработал.

– А… Да… – и снова вспышка из прошлого: осознав свою глупость, она тогда позвонила именно Мороку. Скорая, он, бледный и злой, нервно сжимавший на руках сонную Карину, испуганно спрашивающую, что с мамой и почему в доме дяди в синих костюмах.

Пики с трудом вернула себя в реальность и сосредоточенно следила, как хирург, обильно мазнув порезы йодом, заменил старые, задубевшие от крови Дениса бинты на новые.

– Вот теперь можете идти.

– А где он?

– В реанимации. Скажете дежурной медсестре, что я разрешил.

– Хорошо… Спасибо вам огромное.

* * *

Войдя в палату, Лера сначала облегчённо выдохнула: из трёх коек, окружённых кучей приборов, датчиков и проводов, занята была всего одна. Но тут же ком, словно репейник застрял в горле, своими колючками впившись в голосовые связки. Сердце в груди гулко шарахалось, стиснутое в рёбрах, как в одиночной тюремной камере.