Нахал

– Почему? – поинтересовался с ледяной интонацией в голосе.

Потому что, увы, ты не годишься для первого раза!

И хоть тело мечтало сорваться с поводка, разум не мог допустить, чтобы первооткрывателем, подобравшим заветный ключ, стал бесстыжий хулиган, пусть и с самым великолепным торсом, который мне доводилось видеть. Эдик был последним, с кем бы я поделилась данной информацией, и уж точно не тянул на звание первого. Как ни странно, мечтала лишиться невинности с любимым мужчиной.

– Руки прочь! – после секундной заминки сухо отрапортовала в ответ.

– А если не уберу? – буквально прорычал в миллиметре от моего рта.

– Заявлю на тебя. Упеку за решетку, – бесстрастно отчеканила, с вызовом заглядывая в глаза.

– И что же ты скажешь? – сильные ручищи переместились с ягодиц на талию. Его прикосновения прожигали даже через ткань футболки.

– Что грязный похотливый механик ворвался в мою квартиру и взял против воли.

На мужественном лице появилась гримаса отвращения. В это мгновение горячие губы прильнули к моей шее. Он стремительно пробрался под резинку спортивных штанов, запуская ладонь прямиком в ажурные трусики.

– А-а! – пальцы Эда увязли в моей влаге.

– Бл***ть… – сквозь сжатые челюсти простонал наглец.

– Что ты-ы… – задохнулась от стыда, ощутив загрубевшую кожу на клиторе. Его каменная эрекция упиралась мне в ногу.

Парень выглядел возбужденным до чертиков. Мое сердце стучало с такой силой, что было больно вздохнуть.

– Так ты не хочешь, да? Западло лечь со мной в койку, даже если дрожишь от каждого взгляда? НУ-КА ОТВЕЧАЙ! – Эд прижал указательный палец к входу во влагалище, подаваясь бедрами еще ближе.

Он нависал надо мной, действуя грубо, по-мужлански. Мечтала провалиться сквозь землю, потому как крупная ладонь заставила воспламениться каждое нервное окончание.

Эд протолкнул кончик пальца немного глубже, и я застонала, выгибая спину дугой. Нет!

– Стряхни с себя звездную пыль, девочка. Я думал, за это время ты хоть немного набралась мозгов…

Мужчина резко одернул руку, отступая на шаг. Я изумленно покачала головой, и на трясущихся ногах вылетела за дверь.

* * *

Остаток дня прошел как в тумане.

В сотый раз прокручивала в голове сцену, произошедшую в кухне, пытаясь разобраться, как так вышло, что меня чуть не изнасиловал хамоватый автослесарь?!

Товарищ брата напоминал Терминатора, запрограммированного на одну единственную цель – затащить в койку. Никто никогда не вел себя со мной так похабно. Пожалела, что под рукой не оказалось губозакатывающей машинки или ломика на худой конец.

Сегодня я намеренно проторчала в корпусе до одиннадцати вечера, отрабатывая этюды. Можно было, конечно, напроситься с ночёвкой к однокурснице, но я не принадлежала к категории тех, кто прячет голову в песок.

Одна мысль о том, что Эд увидел во мне одноразовую подстилку для удовлетворения низменных потребностей, заставила кровь вскипеть в жилах с новой силой. Утром я опешила – не каждый день в квартиру вламывается развращенный наглец, запугивая утренним стояком. Но в течение дня укоренилась во мнении, что таким омерзительным поведением он просто решил отомстить: выждал удачный момент, когда брата нет в городе, и приехал поквитаться. Ведь косвенно я стала причиной пожара, который случился в автосервисе несколько лет назад.

Однажды Эдик повздорил с моим парнем: Антон, избалованный рублевский мажор, затаил обиду и спалил дотла здание сервиса. Гораздо позже Феликс признался, что парни поссорились из-за меня…

Открыла дверь, настроившись держать оборону, но стоило сделать шаг, как я изумленно застыла на пороге. Из кухни грохотала композиция группы «Рамштайн». В унисон немецкому гавканью доносились пьяные голоса и заливистый смех. В нос ударил тошнотворный запах сигаретного дыма. Какого черта тут творится?

Размотала шарф, повесила пуховик, скинула сапоги и на негнущихся ногах подошла к дверям в гостиную. От открывшейся картины мне подурнело.

Сквозь небольшой просвет увидела компанию молодых людей: две вульгарные девицы и трое парней потягивали бутылочное пиво, откровенно друг с другом заигрывая.

Грудь сдавило от разочарования и тоски: эта квартира стала моим убежищем, тихой гаванью, персональным королевством. Пьяная шпана, с ногами развалившаяся на белоснежном диване, совершено не вписывалась в привычную картину мира. Сцепила пальцы в замок, силясь унять дрожь, которая волнами разливалась по телу. После того, как жизнь семьи Железновых превратилась в оживший ужастик Стивена Кинга, только в этих четырех стенах я скидывала маску бездушной стервы, переставая притворяться, что всё хорошо.

Итак, я ободрала крылья, падая с небес на землю.

– Эй, мальчишки, подлейте еще пивка. Ну, пожалуйста… – сюсюкала томная брюнетка, усаживаясь на колени здоровяку с проколотой губой.

Горестные воспоминания полезли из всех щелей, будто кто-то разворошил улей с дикими пчелами…

Мой отец уже полтора года находился под следствием. Началось со взятки, а впоследствии присоединились обвинения ещё по пяти статьям Уголовного Кодекса Российской Федерации. Даже самый зубастый адвокат столицы отводил глаза, стоило только заговорить о грозящем тюремном сроке. Дело приобрело большой общественный резонанс. Никто уже не сомневался, что особняк в Барвихе, машины и другую недвижимость конфискуют в пользу государства. К счастью, у нашей семьи оставались кое-какие сбережения на счетах, да и многочисленные родственники ждали в гости с распростертыми объятиями. Сразу после ареста отца мама переехала жить к бабушке. Им вдвоем легче переносить горе, я же, напротив, не могла без конца слушать пессимистические размышления о тюремных буднях, поэтому с радостью приняла приглашение Феликса.

Папа с детства внушал, что Железновы всесильны, а я – его личный ангел хранитель. Между нами существовала какая-то особенная трепетная связь. Он никогда не повышал на меня голос, с радостью исполняя все капризы: дорогостоящие путешествия, люксовые тряпки, личный водитель с черным поясом по каратэ, не говоря уже о том, что лет с четырнадцати разрешал кататься на его автомобиле по Барвихе. Слишком сильно любила отца и никак не могла смириться с новой реальностью – он в тюрьме и вряд ли выйдет на свободу в ближайшие пять-десять лет…

Вздрогнула, ощутив тяжелую ладонь на своем плече и, стремительно разворачиваясь, издала неразборчивый гортанный звук – смесь утиного кряканья и мышиного писка.

– Ты всегда так поздно возвращаешься с учебы? – Эд стоял в нескольких сантиметрах от меня, озадаченно сведя брови на переносице.

В нос ударили нотки кайенского перца – запах его одеколона смешался с тонким шлейфом сигаретного дыма, образуя резкий мужской аромат.

– Только когда в квартиру врываются пьяные гопники, устраивая оргии на новом диване, – пожала плечами, презрительно хмыкнув.

Брюнет протянул руку к моему лицу, но тут же одернул, заставив почувствовать себя прокаженной. Мы замерли, глядя друг на друга так, будто вышли в финал «Голодных игр». Эдик вздохнул, осматривая мои бедра жадным взглядом. Он приподнял подбородок, залетая двумя янтарными пулями прямо в душу.

– В последний раз предлагаю взаимовыгодную помощь. Ну, что скажешь? – Прикусив щеку изнутри, коснулся мизинцем моего запястья.

Кожу обожгло. Лёгкое покалывание распространилось от подушечек пальцев под резинку кружевных трусиков. Янтарные глаза помутнели, наливаясь желанием. Секунда тянулась подобно жевательной резинке – мучительно долго. Уголок нижней губы Эда дернулся, его ноготь царапнул тонкую кожу запястья.

– Помоги себе сам, – нервно выпалила в ответ, из последних сил сопротивляясь губительному влечению.

Брюнет кивнул, убирая руку и отступая на шаг. Его рот сложился в болезненную ухмылку, придавая заросшему лицу опасное звериное выражение. В моем окружении не было таких мужчин: Эдик бы с легкостью завалил мамонта, а потом вернулся к своей женщине и завалил уже ее. Черт! Тут же обозлилась на себя за неуместные мысли. Мое тело впервые так остро реагировало на представителя противоположного пола. Груди набухли, стоило только вспомнить крупную загрубевшую ладонь между ног.

– Искусственное дыхание сделаешь? – низкий прокуренный голос вывел из транса.

– Что? – сузила глаза, пытаясь уловить суть вопроса.

– Ну, если по твоей вине у меня случится сердечный приступ, искусственное дыхание сделаешь? Рот в рот? – Эд нахально улыбнулся, оголяя ряд крупных белых зубов.

«Интересно, как он целуется?» – совершенно некстати пискнул тоненький голосок в голове, но я поступила в театральный не за красивые глаза: проигнорировав очередной неловкий вопрос, указала подбородком в сторону гостиной.

– Зачем ты притащил их сюда?

– Это мои друзья. Мы не виделись два года.

– А ничего, что в это время я уже готовлюсь ко сну?