Нити судьбы. Дорога жизни 2

– А как ты справился? – спросила Лайя.

– Привык, – просто ответил Фенрис, поднимаясь и крутясь, разминая затекшее тело.

– Пойдем уже отсюда, поедим по дороге, – проворчала нетерпеливо прохаживающаяся Тэруми.

– Нет уж, я не собираюсь умирать на пустой желудок, – пошутил Фенрис и, видя, как побледнела Лайя при его словах, сказал уже серьезно, обращаясь сразу ко всем: – Я понимаю, что для вас это в диковинку, но теперь это наша реальность: монстров дальше будет больше. И вам надо принять это! Нужно есть, пить, спать, жить. Если внимание и реакция будут недостаточные от физического истощения, то вы погибните. Поэтому, если намерения добраться живыми до Полосы отчуждения всё ещё входит в ваши планы, прекращайте уже панику.

Фенрис достал из сумки съестные запасы, разделил и раздал, а потом снова сел возле Лайи. Чонсок последовал его примеру и тоже сел возле костра, нанизав хлеб на веточку, обжарил его, потом положил сверху кусочек мяса, придавил несколькими дольками овощей и протянул Тэруми. Затем повторил бутерброд, но уже для себя.

– Интересно, кто так выл ночью? – спросила Тэруми, увлечённо жуя.

– Войкс, – ответил эльф. – По крайней мере, очень похоже на него. Несильно опасное существо, размером примерно с крака. Окрас вот только крайне неприятный. Зеленый. Когда в листве сидит, не сразу можно заметить. Предпочитает употреблять в пищу мелкий домашний скот, но если встретится одинокий путник, то не побрезгует и им. Главное при встрече с ним – избегать его плевков. Яд, который он изрыгает, парализует жертву. Вой раздавался с той стороны, – показал эльф. – Значит, и нам туда.

– Но… – начала Лайя.

– Войкс предпочитает одиноких путников, – повторил он, делая ударение на слове «одиноких», – и селится возле деревень. Следовательно, ближайшие люди в том направлении. И раз большинство проголосовало за путешествие по дороге, а не по лесу, то нам туда, где живут люди и где воет войкс.

– Ладно, – сказала Тэруми. Еда, дневной свет и рассказ эльфа, вернули ей привычное расположение духа. – Войкс так войкс. Можно я часок посплю? – Она потерла свои глаза, зевая.

– Конечно, – ответил ей Фенрис и посмотрел на Чонсока: – Ты тоже ложись. Я разбужу.

– Не шалите, – засыпая, пробормотала Тэруми.

Лайя тихонечко поднялась и отошла в сторону, прислонилась к дереву и зашептала заклинание, сосредотачиваясь. Она ощутила присутствие разной живности и смогла распознать всю – ни одной незнакомой сущности.

– Я не могу понять, то ли монстров поблизости нет, то ли я их просто не ощущаю, – поделилась своими опасениями она.

– Время покажет, – философски заметил Фенрис и оторвал травинку, принимаясь её жевать.

Он полулежал, опиравшись на локти, и выглядел таким умиротворенным, что Лайя не могла насмотреться. Ей хотелось поцеловать его, но вчерашний вечер казался сном, слишком прекрасным, чтобы быть правдой. Фенрис и раньше ей снился, может, приснился и сейчас. Лайя села возле эльфа, рядом, но не касаясь. Он заметил её неловкость.

– Жалеешь теперь? – спросил её Фенрис, невольно замирая в ожидании ответа.

Она счастливо улыбнулась ему и покачала головой.

– Просто пока не могу привыкнуть.

Она несмело провела пальцем по его шраму на лице, опускаясь к рассеченной губе. Он поймал её палец губами, удерживая внутри и лаская языком. Ей стало жарко. Лайя приоткрыла губы и провела языком по своей верхней губе, смотря прямо ему в глаза, дразня и приглашая. Фенрис блеснул глазами и перевел красноречивый взгляд на спящих азуров. Лайя досадливо поморщилась. Он тихонько засмеялся, а потом притянул её к себе, стискивая в крепких объятиях, горячо зашептал:

– Ведьма, ты сводишь меня с ума.

– Взаимно, Фенрис Эарендил, – с нежностью прошептала она в ответ.

***

– Как думаешь, нам долго ещё идти до села? – На самом деле ей было всё равно, она просто хотела услышать его голос.

Её страсть к Фенрису, освободившаяся из оков собственных предубеждений, действовала опьяняюще. Их мимолетные касания, улыбки, нежные взгляды, вызывали у неё трепет и бесконечное счастье. Монстры, Инквизиция, разбойники – всё перестало волновать, ей просто хотелось быть рядом с ним и видеть блеск его глаз. Лайя мечтала о возможности ночевать где-нибудь в безопасности, в доме, вместе с Фенрисом, где они смогли бы снова разделить безумие той ночи, которая была у них первой и которую больше не рискнули повторять в лесу.

– Думаю ещё день, максимум два, – ответил Лайе эльф.

Фенрис остановился и сделал знак остальным, первым заметив неладное. Лайя вскинула стрелу в лук и медленно приблизилась к небольшой полянке. Реальность жестко вернула её в настоящее, напоминая про осторожность и возможный исход ошибки. На земле лежали растерзанные тела животных. Девушка аккуратно перемещалась, стараясь ничего не задеть и не наступить на пропитанную кровью землю. Погибла стая волков, достаточно большая. Рядом с худенькими, ещё совсем маленькими волчатами лежала их мать со рваной раной в боку. У Лайи всё внутри сжалось от жалости. Она опустила лук, понимая, что тот, кто напал на них, уже давно ушел.

Девушка присела рядом с волчицей и ласково провела рукой по шерсти, гладя по голове и загривку. Вдруг она ощутила едва уловимое дыхание животного и в надежде приложила ухо к его груди, стараясь расслышать сердцебиение.

– Ведьмочка, что ты делаешь? – спросила её Тэруми, подходя.

Лайя подняла руку, прося её помолчать, и снова прислушалась. Слабый стук чужого сердца вызвал собственное взволнованное сердцебиение. Она обрадованно приложила обе руки на грудь волчице.

– Оставь её, пойдем, – недовольно сказала Тэруми, не желая находиться среди смерти.

– Оставь, пойдем.

– Но мама, неужели мы ставим его тут умирать? Он же совсем маленький! Ты же можешь его спасти!

– Могу, но не стану и тебе запрещаю.

– Тогда зачем нам дана сила, если мы не можем спасти жизнь этому олененку?

– Девочка моя, мы не можем вмешиваться в законы природы и нарушать равновесие. Не плачь, так устроен жизненный круг. Значит, ему суждено умереть.

Тот случай в лесу внес разлад в отношения с матерью надолго. Лайя не понимала, почему они бросили умирающее беззащитное существо. Сама, в силу очень юного возраста, не могла помочь ему, а мать проявила в этом вопросе твердость. Со временем, особенно после скитаний, Лайя уже спокойно относилась к смерти и к жизненному кругу, принимая закон, что выживает только сильнейший, но сейчас что-то не давало ей уйти. Наверное, было гуманнее добить, чем обречь на муку одиночества, ведь вся её стая погибла, но…

– Тогда зачем нам дана сила, если мы не можем спасти жизнь? – повторила она спустя годы свой вопрос, но уже себе.

Теперь она умеет лечить. Заклинания из гримуара научили её не применять каждый раз заклинание жизни. Можно обойтись и обычными…

– К черту жизненный круг, – прошептала она. – Если я нашла её, значит, её судьба жить.

Лайя закрыла глаза, концентрируясь и настраиваясь только на сердцебиение волчицы, зашептала заклинание, вдыхая ей жизнь, неся исцеление. Когда дыхание зверя выровнялось, а сердце застучало сильно и уверенно, девушка открыла глаза. Её ладони были всё ещё горячими и покалывали от магии, что ярко светилась через кожу.

Лайя обработала бок животного, влила в пасть зелье. Раны уже не были смертельными и даже слегка зарубцевались. Волчица очнулась, вскочила на лапы и зарычала, оскалившись.

– Тише, я помогла, спасла, – тихо, ласково заговорила девушка, стараясь не делать резких движений.

Волчица клацнула зубами и ещё громче зарычала, а потом заметила на земле детенышей и заскулила, стала носом их трогать и пытаться поднять. Янтарные глаза зверя смотрели на ведьму с надеждой…

– Я не могу им помочь, прости, – с горечью произнесла Лайя, глотая подступающие слёзы .

Одинокий вой разнесся по лесу, и в нем было столько боли и тоски. Лайя смотрела на волчицу, а видела себя. То, что сейчас чувствует зверь, она знала.

Волчица умолкла и снова оскалилась, стала пятиться назад, отступая. Девушка провожала её взглядом, надеясь, что та всё же найдет себе новую семью, как нашла себе она, Лайя. Это не сотрет боль прошлого, но даст силы жить дальше.

И только когда зверь исчез из поля зрения, Лайя осознала… Новая семья… Это она про себя? Про них? Она ошеломленно обернулась на спутников, это совпало с гневным возгласом Тэруми:

– Какого хрена ты делаешь?! Зачем она тебе сдалась? Если бы она тебя укусила?! Чокнутая!

– Не кричи на неё, – сказал ей Фенрис с предупреждающими металлическими нотками в голосе.