Тени. Реки забвения

Вздохнув, я упала на подушку рядом с котом и уставилась в потолок. Я все еще чувствовала вкус поцелуя Тристана на своих губах, но также чувствовала и мимолетное прикосновение руки Бастиана, когда убегала.

Два брата, и оба у меня что-то отняли. Бастиан лишил меня части души, Тристан манипулировал моим сердцем. Но, хотя он забрал у меня мои прежние чувства к Бастиану, я все еще помнила, как это случилось и что тогда ощущала. Воспоминания оставались живыми.

Да, я помнила ночь в объятиях Бастиана, его поцелуи. Тогда мне было так хорошо. Я купалась в счастье. И все же… сейчас мое сердце уже не билось чаще при мысли об этом. Оно билось только для Тристана. Для того, кто похитил мое сердце. Для мальчика со светлыми волосами и льстивыми речами. Но я знала, что это не по-настоящему. Хотя это и казалось чертовски реальным.

Кот вздрогнул и потянулся, затем снова свернулся калачиком. Он дернул лапой, закрыл глаза и тихо замурлыкал. Больше не раздавалось ни звука.

Я перевернулась на бок и поджала ноги. Очень устала, но стоило мне закрыть глаза, как я почувствовала на себе взгляды двух пар глаз. Будто они находились совсем рядом. О, эта ослепительная, манящая синева… У Бастиана глаза темно-синие, такие загадочные… А вот у Тристана – немного светлее.

У меня имелось только одно сердце, но билось оно для обоих братьев. И было не так-то просто отвернуться от них, чтобы поступить, как мне сейчас казалось, единственно правильно.

– Ладно, довольно этих рассуждений, – прошептала я, и кот озадаченно моргнул. – Я уже украла кольцо. И уже сделала свой выбор, – продолжала я говорить с котом, хотя он и выглядел так, что хочет отдохнуть, а не слушать мою болтовню.

Я притянула к себе Эдди Спаркла и обняла его за шею. На пятке у медвежонка мех немного задрался, и теперь оттуда торчал поролон. Тоже раненый боец… Я провела ладонью по его «ране» и поцеловала мою мягкую игрушку в голову.

– Больно… Да… – прошептала я, зарываясь пальцами в розовый плюш. – Но в конце концов… Окажется, что эта боль того стоила.

Последствия

– Не могу поверить, – сердито проворчал Оуэн, бросив на Бастиана и Тристана ледяной взгляд. – Я просто не могу в это поверить! Какие же вы идиоты!

– Говори тише, – шикнул Бастиан, кивая в сторону своей комнаты, где осталась Скай. Как раз в это время она что-то напевала и кружилась на месте.

Вечеринка закончилась, звон бокалов стих, огни в саду погасли, и гости разошлись. Но хранительница кольца сердца этого, кажется, пока не поняла. Она по-прежнему пританцовывала, покачивая бедрами, и весело смеялась. Руки она вытянула вперед, должно быть, представляя, что обнимает мальчика, с которым совсем недавно танцевала на вечеринке. Скай будто впала в транс, и это, пожалуй, даже к лучшему. Бастиан в любом случае не хотел, чтобы она возвращалась в реальность. В ту реальность, где Эбигейл Вудс украла кольцо Скай у Тристана, чтобы… Да бог его знает, зачем ей еще и кольцо сердца понадобилось!.. Бастиан стиснул зубы.

Прав оказался Оуэн. Нельзя было доверять Эбби. Никогда. Никто из них не знал, что у нее на уме.

– Ты сам видел в душе Эбби, что она ввергнет мир в хаос – и тем не менее вы оба допустили, чтобы она украла кольцо души. А теперь она еще и кольцо сердца Скай стащила! – гневно воскликнул Оуэн, почесывая бороду, и снова осуждающе посмотрел на братьев. – Я вообще должен что-то комментировать?

– Вот не надо сейчас читать нам нотации, Оуэн, – проворчал Тристан и ударил ногой по бетонной стене.

– Ах, не читать нотаций? – Оуэн возвысил голос, и Бастиан снова поспешно бросил взгляд через приоткрытую дверь на Скай. Она по-прежнему танцевала в своем облегающем платье, отлично подчеркивающем ее хрупкую фигуру. А ее длинные золотистые волосы… Такая красивая. Такая нежная. И такая уязвимая.

Без кольца сердца Скай просто не смогла бы остановить ярость. И ярость могла убить ее. И она убьет ее. Рано или поздно.

Однажды ярость уже пыталась убить Скай. Девушка тогда выжила, но с тех пор стала другой. И вина лежала на Бастиане. А теперь все повторялось. И в этот раз, если бы с ней что-то случилось, виноват был бы тоже он. Поэтому ему следовало предотвратить беду.

– Разве я не говорил вам, что нельзя доверять Эбби? Разве я не говорил вам, что не стоит посвящать ее в наши планы? – корил братьев Оуэн.

– Говорил, – покорно согласился Бастиан, но его друг просто продолжал говорить, игнорируя его слова.

– Не знаю, как именно, но эта маленькая воровка смогла обвести вас обоих вокруг пальца, – Оуэн сжал кулаки. – Ради парочки ее поцелуев вы предали все, что наши семьи берегли и защищали на протяжении нескольких поколений! – В гневе Оуэн ударил кулаком по стене. – Знаете, у меня такое впечатление, что Эбби действительно в сговоре с этим самопровозглашенным светоносцем Константином Кроссом и его последователями! И если сейчас она, ее отец и Кросс действительно попытаются открыть врата света, случится большая беда! Неужели вы этого не понимаете?

– Нет, с Кроссом Эбби точно не связана, – возразил Бастиан. В этом он был совершенно уверен. – Не знаю, почему она взяла кольцо сердца, но…

– Никаких но! Тебе лучше вернуть его, пока не прибыли Викки и Рэйн и не узнали, что вы натворили.

Бастиан поджал губы. О Викки и Рэйн он до сих пор как-то не задумывался, но уже сейчас вполне мог представить себе, какую истерику закатит Виктория. Мог представить себе ее ужас, когда она поймет, что он выкрал кольцо из поместья. А если она еще и поймет, что кольцо, которое являлось для ее старшей сестры последним шансом выжить, теперь исчезло, вероятно, это бы ее окончательно добило.

– Я позабочусь об этом, даю слово, – понуро пообещал Бастиан и бросил на Тристана предостерегающий взгляд. – А ты на этот раз оставайся здесь и не путайся у меня под ногами!

Тристан фыркнул.

– Ну конечно! Великий хранитель обо всем позаботится! Ра-зу-ме-ет-ся, – он оттолкнулся от стены и, гневно сузив глаза, шагнул навстречу Бастиану. – Ты ведь просто боишься, что у тебя не будет шанса снова завоевать расположение Эбби?

Бастиан покачал головой, не веря своим ушам. Едва Тристан произнес ее имя, как из его царапины на брови потекла кровь, а кожа на груди затрещала. Он понятия не имел, что происходит с его братом, но Тристан явно не справлялся с плетениями Эбби. Особенно сейчас, когда она забрала у него кольцо. Ее плетения стали слишком сильны для него.

– А что, может быть, ты хочешь сам отправиться на ее поиски? – ехидно спросил он. – Да ты посмотри на себя! Ты же просто не в состоянии выдержать то, что ты отнял у нее в приступе своей слепой ревности! Но с Эбби ты все равно не сблизишься, нет, – Бастиан указал на багровые пятна на коже Тристана. – Хоть ты и отнял у нее все чувства, которые она питала ко мне, но – вот так неожиданность – ее любовь ко мне оказалась намного сильнее, чем ты мог бы выдержать. – Челюсть Бастиана дернулась. – И я искренне надеюсь, что тебе сейчас больно, Тристан. Очень больно.

Оуэн издал отчаянный стон и вскинул руки в воздух.

– Неужели до вас так и не дошло?! – недоверчиво закричал он. – Чувства – последнее, о чем сейчас нужно думать! Нам нужно вернуть кольцо! Вот главная задача! Поймите это, наконец!

Бастиан моргнул. Да что это с ним? Гнев затуманил его разум, и он был готов наброситься на Тристана. Бастиан сжал кулаки, чтобы сдержаться. Просто не верилось, что его брат зашел так далеко. Что он пересек черту. А ведь до сих пор из них получалась замечательная команда. По крайней мере, ему всегда так казалось. Но теперь он смотрел на брата и едва мог его узнать. Во взгляде Тристана читались боль и враждебность.

– Как же надоело, что все вечно вращается вокруг этих проклятых колец, – пробормотал Тристан, вытирая со щеки струйку крови. Затем он отвернулся и скользнул в тень. Наверное, для того, чтобы немного ослабить мощь плетений, которые он забрал у Эбби. А ведь Эбби берегла их для одного только Бастиана.

– Крыша едет не спеша, – проворчал Оуэн, подталкивая Бастиана в плечо. – Давай же, Бастиан, верни кольцо сердца, прежде чем объявится Виктория, – настаивал он. – И предупреждаю тебя – отнесись, черт возьми, со всей серьезностью к задаче, для которой ты рожден!

Задача, для которой он рожден. Бастиан потер затылок и вздохнул. Несколько часов он искал Эбби. Он побывал везде: в ее комнате в общежитии Даркенхолла, в шляпном ателье Флоренс, недалеко от площади Пикадилли и в старом доме ее родителей в Нортфлите. Восход солнца был уже не за горами, но он так и не нашел беглянку. Даже будь у него кольцо, отследить Эбби по ее плетениям все равно бы не удалось, потому что ее плетения, до сих пор казавшиеся ему такими знакомыми, что он узнал бы их среди тысяч, за последние дни сильно изменились.

– Где же ты прячешься? – пробормотал он, запрокинув голову и глубоко вздохнув. Времени у Скай оставалось все меньше. У него, впрочем, тоже. Он задумчиво соскреб ногтем запекшуюся корочку крови со своего запястья. Прошло уже несколько дней с того момента, как он в последний раз брал плетения. Голод в нем давно проснулся, но он понимал, что поддаваться ярости нельзя – это опасно и может стоить ему жизни. Еще сложнее будет противостоять голоду, если он найдет Эбби. Он повернул на запад. Небо там стало нежно-фиолетовым, а на востоке багровый шар солнца как раз поднимался над горизонтом. Начинался новый день.

Оставалась еще одна возможность. Последняя. Бастиан наморщил лоб, пытаясь вспомнить адрес, записанный в личном деле Эбби, затем протянул руку к ближайшей утренней тени.

Смотри внимательнее!

Глаза просто горели от усталости. Ресницы царапали нижние веки, как наждачная бумага, и образ спящего кота смешивался с образами, которые то и дело вспыхивали в моей голове. Как же я устала… Будто мчалась на карусели, которая все ускорялась. А перед моим внутренним взором все продолжали проноситься какие-то картинки. Кот, Флоренс, склонившаяся над своей чертежной доской, разрабатывая новый дизайн, ярко-голубые глаза Тристана, его озорная улыбка, которая вдруг пропала, – и вот передо мной уже не Тристан, а его брат. Серьезный, собранный. Я терялась в синеве глаз Бастиана, мечтала только об одном – чтобы он снова поцеловал. Затем неожиданно появился Оуэн. Он прямо-таки преследовал меня. Мое сердце забилось быстрее, я хотела уйти, но он не отпускал меня. Казалось, он был везде. Передо мной, позади меня, прятался в тенях, которые тянулись за мной. Я испуганно закричала, но не узнала своего голоса. А потом у меня закружилась голова. Я чувствовала, как хранитель кольца памяти проник в мои мысли. Осознавала, что он изучает мою жизнь, что читает мои воспоминания, будто я открытая книга.

Я заметалась. Надо проснуться! Не получалось… Ночь не отпускала.

– Нет, – попыталась крикнуть я, но моя сила иссякла. Ее у меня отняли, как и мой нож.

– Смотри! – потребовал Оуэн, увлекая меня за собой к картинам моего прошлого. Внезапно мы оказались уже в святилище собора Святого Павла, где пахло кожей старых книг и благовониями. – Тут что-то не сходится! Найди, что именно!

Я сбросила с себя одеяло. Мне было жарко, и я хотела открыть глаза, но почему-то никак не могла. Появилось ощущение, что я все глубже и глубже проваливалась в матрас. Как будто я лежала в зыбучих песках и чем больше сопротивлялась, тем быстрее тонула в них. Головокружение усилилось, у меня перехватило дыхание, и я судорожно хватала ртом воздух. Едкий ладан обжигал мои легкие. Я задыхалась. Задыхалась в собственных воспоминаниях.

«Кузнец потрудился на славу. В отличие от всех его предшественников, ему удалось вырвать виталинариум из оправы амулета и расщепить его на три части. Кольца, которые он выковал, – наглядное доказательство невероятной мощности этого металла. Их словно магнитом тянет друг к другу. Если положить их в один ряд, они будто оживают. Потому мы и приняли решение разделить их между собой. Кузнец же, выполнив свою работу, просто исчез в ночи, как вор, хотя мы обещали хорошо заплатить за его труд. Разумеется, это не могло не вызвать подозрений».

Я застонала. Силы кончались. Мне не хватало воздуха. Будто что-то сдавило мне грудь. Образы теряли четкость, расплывались, а карусель все продолжала вращаться. Все быстрее и быстрее. Аромат ладана постепенно угасал. Теперь перед внутренним взором вставало лицо отца. Его образ будто пытался вытеснить образ Оуэна, и я не понимала, что это значит. «Папа!» – хотела крикнуть я, но с моих губ опять не сорвалось ни единого звука. Страх поглотил меня, и головокружение вдруг показалось мне чуть ли не шансом на спасение.

– Пойдем, – услышала я Оуэна и послушно последовала за ним дальше в мои же мысли. – Смотри внимательнее! Что-то не сходится! Найди, что именно! – прозвенело эхом в моей голове, и я перестала бороться. Меня охватила слабость. Кровь в венах просто горела. Я, наконец, открыла глаза, но не увидела спящего рядом со мной кота. Я увидела свой нож и услышала слова отца, как будто он стоял тут же, у моей кровати.

«Когда наш далекий предок разделял виталинариум священника, ему сперва предстояло извлечь этот мощный металл из блестящей оправы. Как раз на оправу никто больше не обращал внимания. Все решили: металл якобы бесполезен. Они оставили его кузнецу в качестве оплаты за услуги, не подозревая, что тем самым они передали ему и его потомкам контроль над всей силой виталинариума. Так что основная власть сосредоточилась именно в руках нашей семьи».

Его слова звучали многозначительно, словно за ними крылось нечто большее.

– Смотри же! Здесь что-то не так! – образ Оуэна исчез так же неожиданно, как появился. Я почувствовала, что на грудь больше ничто не давит, и сумела вдохнуть.