– Знаешь. Полковник сказал, что ты отличный следователь. Он просил не говорить тебе этого, чтобы ты не расслабился. Если честно, при первой встрече я так не подумала, но сейчас смотрю и вижу, что он был прав.
Олеся посмотрела в сторону кладбище. Движение на нём не останавливалось. Я взял бинокль, и попытался просмотреть дом Бушкевича, но всё также без изменений.
– Я знаю о смерти твоей жены, – вдруг заявила Олеся. – Смотрела дело. Пьяный водитель. Скользкая дорога. Дождь. Всё было тогда против неё.
Я немного напрягся.
– Несмотря на это горе Илья, ты должен найти силы справиться с ней. Ты можешь поменять место жительства, работу, но ничего не изменится. Пока ты сам не примешь всё это. Ведь то горе, будет с тобой всегда.
– Ты психолог? – спросил я.
– Нет. Я такой же человек потерявший многое. Просто я не осталась там. Не утонула в потоке мрака и спирта, в котором ты плаваешь, – заявила она.
Я посмотрел на неё. У неё был стеклянный взгляд.
– Ты можешь притворяться что держишься. Может притворяться что забыла, но мы оба знаем, что это не так. Из памяти это не уйдёт, – начал я.
Олеся молча смотрела на кладбище.
– Всем тяжело. Времена такие. Легко теперь только мёртвым и богатым, – заявил я, после чего на кладбище вдруг показался огонёк.
Будто чиркнули спичкой. Через мгновение, пламя увеличивалось. Размер его был так велик, что осветил всех присутствующих на кладбище, и даже несколько метров за его пределами.
– Они разожгли костёр? Да ещё такой большой…зачем? – спросила Олеся.
Рядом с костром показалась женщина в чёрном балахоне и капюшоном на голове. В руках у неё было тело мальчика.
– Это ведь не то, что я думаю, – заявила Олеся.
– Они сжигают его, – заключил я.
– Их надо остановить, – вдруг начала Олеся.
– Нет. Пусть делают что хотят. Это их дело, наше дело Бушкевич, – схватил я за руку Олесю.
Рядом с костром собралось около десяти человек. Все они были одеты одинаково. Тело мальчика положили на носилки, которые удлинили длинными шестами. Они взяли по краям носилки, подняли их над своей головой, и медленно переместились так, чтобы тело мальчика оказалось над костром. Через мгновение, они опустили носилки, и мальчика охватило пламя.
– Как-то странно это. Тебе не кажется? – обратилась Олеся.
– Гляди, – начал я, заметив в лесочке рядом новое движение.
– Подойдём по ближе? – спросила Олеся.
Я молча приподнялся и направился к Максу.
– Мы скоро. Не светись, – проговорил я, после Макс молча кивнул, и мы бросились к леску, в котором был чей-то силуэт, наблюдающий за происходящим на кладбище.
Забежав в лесок, я тут же принялся красться, в сторону кладбища. Свет от пламени раскидывался среди стволов деревьев. Можно было уже разглядеть лица людей, что странным образом хоронили мальчика, используя непонятные жесты и даже читая молитву, напоминающую старославянскую. Силуэт у деревьев пропал. Я пытался разглядеть движение среди травы и деревьев, но тщетно. Олеся и вовсе пропала. Словно она заблудилась в этом маленьком лесу.
Вдруг, я вновь заметил фигуру неизвестного, что мельком промелькнул справа от меня. Он мчался мне за спину, а я бросился следом. В руках я держал свой табельный пистолет. В кармане куртки уже бренчали наручники. Послышался выстрел. Громкий хлопок со вспышкой. Люди на кладбище словно тараканы разбежались. Я же оставался на пути к поимке убийцы.
– Илья…, – вдруг послышался хриплый голос Олеси.
Я вышел из опушки, и наткнулся на лежащую Олесю в траве. Она кое-как дышала, периодически покашливая.
– Тихо, тихо, тихо, я здесь, – начал я, дотронувшись до её тела, и почувствовал тёплую кровь, что пропитала её рубашку.
Взяв её на руки, я бросился к Максу. Сам Макс тем временем бежал навстречу мне с пистолетом в руках.
– В тачку Макс! – крикнул я, после чего он растеряно бросился обратно к машине.
Он сел и запустил двигатель, после чего включил свет в салоне машины. Я занёс Олесю на задние сидения и положил. Всё её тело было в крови. Изо рта Олеси сочилась кровь. В глазах ужас, и наворачивающиеся слёзы.
– Спокойно, спокойно Олеся. Слышишь? Всё будет хорошо, – говорил я ей.
– Ушёл…, – прошептала она.
– Я его найду. Я обещаю, – начал я, но она помотала головой.
– Найди…его…иди, – проговорила она, после чего отключилась.
– Умерла? – спросил Макс.
Я проверил пульс.
– Жива. Поезжай в агрогородок. Там есть медицинская часть. Позвони нашим, пусть отправляют наряд, – проговорил я резко, после чего бросился за стрелявшим в Олесю.
Мои ноги рассекали траву под ногами. Я был уверен, что это Бушкевич. Ярость, таящаяся внутри, меня не оставляла в покое. Глаза словно затуманенные. Я не заметил, как был уже внизу, спустившись по склону холма, на заднем участке Бушкевича.
Свет всё также горел на крыльце и в окнах. На ступеньках у входа, я увидел лужу крови. Войдя через дверь, я наткнулся на мёртвого старика с перерезанным горлом.
– Чтоб тебя…, – начал я, как послышалось как кто-то бежит среди кустов и яблонь в огороде.
Я бросился следом.
– Бушкевич! – крикнул я. – Стой урод!
Силуэт перескочил через забор и бросился бежать по соседнему участку. Мне ничего не осталось как последовать тем же путём. Преследуя Бушкевича, я обратил внимание, что тот был без оружия. Перепрыгнув ещё раз забор, уже на другой участок, я увидел, как он выбивает калитку в огород на задней части двора, пересекает и топчет чьи-то грядки. Прицелившись я выстрелил, но пуля не попала в цель.
– Сука! – прокричал я в гневе и бросился вновь в погоню.
Всё действие разворачивалось посреди ночи. На дороге вдоль домов было какое-то движение. Через пять минут погони, мы уже пересекали небольшие дорожки между домами и мостик на ручье, что был вниз по склону. Когда дома уже заканчивались, я оказался в поле, откуда можно было разглядеть, как неизвестный пересекает дорогу и теряется возле кирпичной постройки.
Заброшенная постройка 19 века с надписью «№321. Gorzelnia». Вместо окон и дверей лишь чёрные пятна. Я забежал внутрь, и стоя в абсолютной темноте, пытаюсь услышать перемещение убийцы. Он был здесь. Он спрятался. Притаился и ждёт. Я чувствовал его. Мои глаза уже окончательно привыкли к ночи. Я видел, как лунный свет изредка заглядывает к нам. Как яркие звёзды таились за лесом. Руки держали пистолет твёрдо. Пальцы грубо давили на корпус рукоятки. Указательный палец наоборот был мягок и нежен. Гладил спусковой крючок, и ждал, когда цель появится в поле видимости.
В миг показался силуэт. Он бросился к окнам. Я выстрелил вновь. Вспышка осветила старинное помещение, а пуля врезалась в стену. Убийца выпрыгнул в окно, и побежал дальше по полю, где вбежал в лес, и скрылся из виду. Казалось, что всё было против меня. Что меня таким образом наказывает не то господь, не то сам дьявол. В такие моменты хочется опустить руки, но нет. Я бегу вновь. Пересекаю тот же путь. Перемещаюсь словно охотник и выслеживаю свою добычу. В магазине моего пистолета еще шесть пуль, я готов выпустить все в голову убийцы. На краю очередной опушки, я вижу, как незнакомец пытается скрыться за ручьём, но мой третий выстрел, становится счастливым. Пуля врезается в ногу бежавшего. Послышался вопль от боли. Он упал в ручей и схватился за ногу.
– Не двигайся сука! – крикнул я, подбираясь ближе к своей цели.