Единственная. Твоя

И глухой стук тела об пол.

На мгновение ее парализовало. Сумочка выскользнула из рук и шмякнулась на пол.

А перед глазами навсегда отпечатался огромный бугай с пушкой и губастый парень в характерной черной кожанке.

– Взять ее! – взвизгнул губастый.

Любава шарахнулась назад к двери, а стекло перед носом вдруг пошло сеткой трещин. В нее стреляли!

Не помня себя, Любава рванула за ручку и кубарем скатилась с лестницы, прямо в руки подоспевшего Владимира.

– Бежим, бежим… Быстрее! – вцепилась в мужчину, дергая и пытаясь оттащить в сторону.

Но вместо того, чтобы скорее прятаться, Владимир оставил ее за машинами, сунул в руки телефон и, приказав звонить в милицию, рванул в кафе.

О, боги! Его же убьют!

Дрожащими пальцами Любава принялась набирать номер.

***

* – примерное время действия рассказа – нулевые

Глава 2

На часах полночь, а внутри две таблетки успокоительного, но сон все не шел.

И в голове набатом ругань Владимира с другим следователем. Яростные требования не впутывать ее в это дело.

– Ты обалдел, Ястреб, – шипел усатый и прокуренный насквозь мужчина. – Такой свидетель! Да мы этого гаденыша наконец-то к ногтю прижмем!

– Без нее, ладно?!

И они снова ругались.

А Любава молчала. Пыталась утрамбовать в себе то, что пару часов назад ее пытался прикончить сынок одного из влиятельных людей не только этого этого города – всей страны.

Скомканные пояснения Владимира не сулили ничего хорошего. У богатого дяди есть «нагулянный», но единственный ребенок, который очень быстро понял, что папочка готов баловать дитятко и спускать ему очень многое.

Вседозволенность превратила человека в животное, уверенное в своей безнаказанности. За ним тянулся приличный список грехов, но где есть деньги – нет места закону. До поры до времени.

– Любава, ваши показания станут весомым аргументом в суде. Но…

Но надо ее спрятать. Потому что предыдущий свидетель вдруг решил искупаться в Москве-реке. Случайно, ночью. А второй пошел в отказ. Третий собрал вещи и исчез из города. И следствие постоянно затягивалось, суды переносились.

– Она не будет участвовать в этом, – опять завелся Владимир.

Боится. На чем угодно могла поклясться, непрошибаемый ко всему мужчина впервые готов был пойти на сделку с совестью. Зря.

– Я уже в этом участвую, – смогла отлепить язык от неба. – Они видели меня, забрали мою сумочку, а там документы. И тот продавец…

Любава запнулась.

Владимир молчал. Это значит, все плохо. А у человека наверняка была семья. Может, и дети без отца остались. Иногда Любава видела, как за прилавком, рядом с носатым добродушным дядькой, вертелись два смуглых подростка. Товар помогали таскать, столики в порядок приводили…

Как тут отвернуться? Сделать вид, что ее это не касается.

– Обеспечим тебе охрану круглосуточную, – пошел в новую атаку следователь. – Никто не сунется.

Амулет больно впился в кожу между пальцами. Может, Любава и верила, что охрану ей постараются обеспечить, но дурой не была. Не будут же с ней в туалет ходить и глаз не спускать. Какой-нибудь шанс, да представится.

Крохотная головная боль, засевшая в затылке, медленно отращивал шипы. Плохо! Думать сейчас надо, извилинами шевелить, а у нее вместо мозгов – вязкий кисель. И веки вдруг потяжелели, так и хочется закрыть.

– Потом все, Серёга, – опять подал голос Владимир. – Дай человеку отдохнуть.

Да, не помешало бы. Но возвращаться сейчас домой опасно. Словно подслушав ее мысли, следователь встал и кивнул на выход.

– Дальше по коридору есть служебное помещение. Там кровати. Обычно парни отдыхают между вызовами, но сейчас пусто, все машины при деле.

– Она поедет ко мне, – заартачился Владимир. – Маловероятно, что уже организовали слежку.

Но и исключать нельзя. Нет, меньше всего ей хотелось подставлять под удар единственного близкого человека.

– Я переночую тут. Все равно утром нужно будет вернуться, так ведь?

Владимир набычился. По глазам видно – готов спорить, а нет, так тащить на плече в берлогу, да ситуация не располагала.

– Переночую с тобой, – пошел на компромисс.

А вот за это спасибо огромное. До сих пор трясло, и в ушах заезженной пластинкой звучал хлопок и надсадный визг губастого урода.

« Взять ее! »

Любава кивнула – одной не так страшно

***

Теплые ладони скользили по волосам. Медленно, плавно. Стряхивали острые крупинки паники, делали мысли лёгкими и спокойными, как широкая река.

– Я рядом , – плескались волны о нежный песок.

– Всегда рядом , – шумело в высоких кронах.

– Любушка моя… – теплые солнечные лучи целовали щеки, медленно скользили по губам.

Ей хотелось счастливо жмуриться и подставлять голову под нежность больших рук. Ластиться, словно кошке, и мурлыкать нежную песенку. А сердце соловьём пело, разливалось. Выстукивало трепетное «люблю».

– Красиво тут, да?