Общество сороки. Две – к радости

– Понятия не имею, о чем вы.

– Нет? Значит, вы перестали интересоваться этим тайным обществом…

Сердце у меня падает. Откуда он знает об «Обществе сороки»?

– Я опаздываю на урок, – говорю я, протискиваясь мимо.

Что за конченый придурок? Мурашки бегут по всему телу, когда я думаю об их с Лолой фото, и о ее дневнике, и о ее мрачных словах. Отчаянные стихи, которые она писала, и осколки сердца на каждой странице. Он довел ее до этого. Охотился на нее, сломал ее, и все же он здесь, по-прежнему учит детей и наслаждается успешной карьерой. Живет и дышит каждый день, улыбается и занимается своими делами, как ни в чем не бывало.

«Это моя вина», – думаю я, но давлю этот голос. Я позволила Уиллису воспользоваться моими сомнениями. Он убедил меня, что уедет. В конце концов, он мастер манипуляций. Судя по Лоле и его невесте. Лола была не дура и все же повелась на него.

Я дохожу до двери класса мистера Бауэра, там меня уже ждет Харриет. Мы садимся рядом в дальней части комнаты. Очевидно, что слух о Кловер разлетелся: полагаю, не каждый день полиция появляется в школе. Я пытаюсь выбросить из головы мысли о своей внезапной встрече с мистером Уиллисом, но не могу думать ни о чем другом.

– Думаешь, эта тема хоть когда-нибудь утихнет? Сначала Лола, теперь Кловер! – говорит Харриет, закатывая глаза и вынимая книги из сумки. – Эта школа ужасно любит слухи, не правда ли? Ты слышала, какие безумные истории придумывают тут?

– Не будем притворяться, что тебе не нравится эта болтовня, Харриет! – с улыбкой отвечаю я.

– И правда. Готова поспорить, никакие слухи не сравнятся с реальностью. Представляешь, если б все эти придурки узнали об «Обществе сороки»? Они бы тут по кирпичу все разобрали, лишь бы найти его. – Она смеется, а мистер Бауэр хлопает в ладоши, требуя тишины.

– Достаточно. Приберегите свою болтовню до перемены, пожалуйста, или, по крайней мере, обсуждайте приличествующие темы вроде рождественского концерта, ваших пробных экзаменов… или заявок в университет. А пока откроем учебники на странице сто пятьдесят и прочитаем про себя всю главу.

Я начинаю читать, но мой разум блуждает, и, как бы я ни старалась сосредоточиться на учебнике, ничего не получается. Перечитываю каждое предложение трижды, но ничего не укладывается в голове. Мои мысли постоянно возвращаются к «Обществу сороки» и письмам.

– Поверить не могу, что полиция вернулась, – говорит Харриет. Голос ее звучит подавленно – так вот что ее беспокоит.

Сжимаю ее руку.

– Не беспокойся. Я храню твою тайну.

– А что, если они начнут снова рыть?

– Не начнут. У них нет повода.

– Полагаю, да. А что ты будешь делать с рождественским концертом теперь, когда Кловер не… здесь? – шепчет Харриет, не поднимая взгляда от учебника. Очевидно, она тоже не может сосредоточиться.

Вздыхаю. Мы с Кловер репетировали для концерта потрясающий фортепианный дуэт. Могу ли я прямо сейчас просто превратить это в сольное выступление? Или подождать, в надежде, что она вернется?

– Честно? Понятия не имею, – шепчу я в ответ. Мистер Бауэр ловит мой взгляд и хмурится.

Я вновь зарываюсь головой в учебник, который с тем же успехом мог бы быть написан азбукой Морзе. Смотрю поверх слов и переворачиваю страницы, когда их переворачивает Харриет. Она снова рисует на полях. Я чувствую, как обрывается сердце. «Где может быть Кловер?» Не могу оставить все расследование полиции, я им не доверяю. Они просто решат, что это очередное дело о сбежавшем подростке. «Ничего подозрительного». Идиоты. Кловер может быть в серьезной опасности. Я осознаю вдруг, что не мигаю уже целую вечность. Протираю глаза и снова переворачиваю страницу. Воспоминание прошлого года настигает меня. Мы с Лолой возвращались пешком из города, у нас в руках – рыба с жареной картошкой, завернутая в промасленную бумагу. Я буквально чувствую запах соли и уксуса. Маленькими деревянными вилочками мы протыкали раскисшую картошку, и Лола рассказывала о свидании, на котором была. Как все скверно обернулось, что-то вроде того, что они курили травку, и их поймали… Я просто помню, как наблюдала за ней во время рассказа, иногда покусывая пустую вилку, пока она улыбалась, и восхищалась тем, какая она красивая и какое сияние излучает. Она рассказывала настолько захватывающе, что собеседник почти чувствовал себя там, вместе с ней… а потом с завистью осознавал, что это не так. Что ни один твой день никогда не шел ни в какое сравнение и даже близко не был похож на ее увлекательную и богатую событиями жизнь.

Она уезжала домой на выходные и творила самые безумные вещи. Утра понедельников в общей комнате превращались в какофонию обсуждения «что произошло с Лолой в эти выходные?», и пока она рассказывала, все окружали ее, слушали с открытыми ртами, роняя вещи и смеясь. Бывали редкие моменты, когда только я слышала эти истории… Ну, они были очень особенными. Я всегда завидовала тому, как легко Лола заводит друзей, и не «случайных» знакомых, а настоящих друзей. Люди пошли бы на все, лишь бы стать частью ее круга. У нее было все. Она была всем. Такова была жизнь для нее повсюду. Не только в Иллюмен Холле.

Что же касается меня, однажды я покину эти безопасные стены…

Рявкает мистер Бауэр, и я возвращаюсь к уроку. Ком стоит у меня в горле, и я сжимаю зубы, чтобы не заплакать. Мне больше, чем когда бы то ни было, хочется сейчас же надеть свои потрепанные кроссовки и убежать за город.

Бег – мое средство разгрузить голову. Он возвращает меня в настоящее. Единственное, о чем я думаю во время пробежки, это о том, как ставлю ноги на землю, и о звуке, с которым сердце качает по телу кровь. Я хочу пробежать школьную территорию так быстро, как только смогу, а потом углубиться в лес за старой покинутой церковью на обрыве. Позволить холодному ветру щипать спинку носа и наполнять легкие. Закрываю глаза, чтобы представить это. Мое особое место.

– Айви? – Харриет пихает меня в руку. – Не расскажешь, как тебе удается уходить в астрал во время уроков, чтобы я могла хотя бы присоединиться к тебе? – шепчет она, смеясь.

– Извини, наверное, я сегодня просто не в настроении, – говорю я, улыбаясь в ответ.

– Но ты в порядке?

– Да, в порядке. Просто столько всего творится, разве нет?

Она кивает и сочувственно потирает мою руку.

– Девочки, мне придется разделить вас, чтобы вы занялись делом? – кричит мистер Бауэр, заставляя нас обеих подскочить на месте.

– Прошу прощения, сэр, – бормочу я.

Харриет под столом передает мне мятную конфету, завернутую в маленькую карикатуру на кричащего мистера Бауэра, похожего на разъяренного ротвейлера. Я хихикаю. По крайней мере, она меня поддерживает.

Как и я ее.

Всегда.

9

Одри

Чайки пронзительно кричат над головой, их крики перекрывают музыку, звучащую в наушниках. Я останавливаюсь перед замысловатыми железными перилами, провожу пальцем по пятну облупившейся краски, ковыряю его, высовываюсь и смотрю на море. Это тот мутный, тусклый сине-зеленый цвет, который, кажется, тут никогда не меняется. Вода никогда не становится кристально-чистой, как это бывает в Джорджии. Пляж состоит из сотен тысяч камней, неудобных и рассыпающихся под ногами. Я скучаю по золотому песку и мягкой колышущейся траве, которые остались дома. Это единственное, чего мне не хватает.

Не так уж много народу отваживается отправиться на пляж в эти выходные. Слишком холодно, слишком влажно и ветрено. Те, кто поумнее, толпятся в кофейнях или ныряют в милые антикварные магазины на главной улице. Тонкого пальто недостаточно, чтобы защитить мой свитер от дождя. Джинсы сдавливают мое тело. Сильный ветер вывернул зонт наизнанку, так что он тоже не очень-то помогает. К тому моменту, как дойду до Патрика, я буду похожа на мокрую крысу. Но пока с этим ничего нельзя поделать. Я решаю соответствовать этому образу. Карта на телефоне показывает, что нужное здание находится всего в нескольких футах, немного в стороне от набережной. Это одно из тех массивных зданий с высокими окнами, которые я привыкла считать визиткой британского побережья. Они выглядят по-королевски, будто они сами часть давно минувших эпох. Все в этой части света, в этом «древнем Кенте» напоминает, как много истории таится тут.

И там, где есть прошлое, обычно есть фольклор. Легенды. Мифы. Бьюсь об заклад, залив Уинферн повидал немало подобного.

Я не могу больше откладывать свой визит, кроме того, я действительно скоро промокну насквозь – так что перебегаю через дорогу. Надеюсь, дневник Лолы не намок, хотя, прежде чем положить в сумочку, я завернула его в пластиковый пакет.

Нажимаю на звонок квартиры «С» на верхнем этаже, и через несколько мгновений дверь со щелчком открывается. Не слышу слов и не вижу камеры, но, наверное, Патрик ждет меня. Я опоздала всего на несколько минут.

Коридор здания искусно выложен черно-белой мозаикой, а винтовая лестница закручивается вокруг решетчатого металлического лифта. Патрик предупредил меня, чтобы я воспользовалась им, но выглядит он так, будто не работает со времен сотворения мира. Ужасно не хочется застрять в нем. Не буду рисковать.

Поднимаюсь пешком. Надо мной круглое, куполообразное окно, через которое на стены из песчаника льется мягкий, отфильтрованный свет. Выглядит прекрасно и умиротворяюще.

Патрик ждет меня у двери.

– Не слышал звуков лифта и предположил, что ты поднимаешься по лестнице. Он тебе не понравился?

Он улыбается мне, и я снова поражаюсь тому, как он чертовски красив. Если бы моя лучшая подруга из Джорджии, Линда, была тут, она бы упала в глубокий обморок, особенно теперь, когда на нем нет костюма. Ему идут хорошо сидящие джинсы и небесно-голубой вязаный свитер с белым воротником. Сожалею, что выгляжу, как крыса-утопленница.

– Он показался мне несколько ненадежным. Не доверяю технике, которая была сделана до моего рождения.

– Полагаю, справедливо. Но ты упустила тот факт, что он привез бы тебя прямиком в мою квартиру. Это одна из самых привлекательных его особенностей. Я устроил бы для тебя румтур, но тут не настолько интересно. Стандартная квартира на две спальни.

Заглядываю внутрь через входную дверь.