Сердце льва

– Никого нет. – Его раздражало, что они теряют драгоценное время.

– Подожди. – Аврора удерживала его и прижималась к нему всем телом. Рэн обнял ее и на мгновение снова забыл о дворцовой страже, опасности и грозящем им наказании. Сейчас он думал только об упругом податливом теле Авроры. Он приподнял девушку и прижал к стене, нашел ее губы, почувствовал тепло женского тела и запах мяты. Сгорая от желания, Рэн даже не заметил, что она вздрогнула.

Мимо их укрытия, звеня шпорами, прошел стражник. Рэн приподнял ее ягодицы так, чтобы ноги Авроры обхватили его торс. Он покачивался, чувствуя напряжение в паху, и Аврора ответила на его призыв. Она застонала, притягивая его ближе к себе и осыпая поцелуями. Оба они задыхались от страсти.

Девушка добилась своего. Кровь вскипела в жилах Рэна, и он, запустив руки под одежду Авроры, сделал то, чего так сильно желал, – коснулся нежного женского тела. Время, казалось, остановилось, окружающий мир исчез.

Она прижималась к нему все теснее, как бы моля его не останавливаться. В горячем поцелуе Аврора втянула его язык, слегка покусывая его, и Рэн подумал, что умрет, если не овладеет ею немедленно. Ее руки скользили по его плечам, груди, животу, и Рэна пронзила дрожь, а желание войти в ее лоно стало почти безумным. Страсть лишила его рассудка.

Рэн отстранился от Авроры, стараясь успокоиться. Если он достигнет пика, даже не успев войти в нее, то опозорится, как глупый мальчишка. Его грудь вздымалась, он ловил ртом сухой воздух пустыни. Ноги женщины скользнули вниз по его икрам, обвивая их, как змеи, и она опустилась на землю.

– О великий Нептун! – пробормотал он, чувствуя озноб, опустошенность и, о проклятие, слабость. Чадра соскользнула с его плеч, Аврора накинула ее на себя, полностью закрыв свою прозрачную одежду и возбужденное тело от взгляда Рэна. Она молча потрогала кончиками пальцев свои распухшие губы.

Рэн, стиснув зубы, отвернулся от нее, чтобы избавиться от плотского наваждения. Вновь обретая власть над собой, он посмотрел, нет ли поблизости преследователей. Но все было спокойно. Их ждала свобода.

Когда он обернулся, Авроры Лэсситер рядом с ним уже не было.

Глава 3

Вблизи Бенгальского побережья.

Залив Сидра

Рэнсом весь в поту метался в постели.

– Аврора!

Сладостное волнение охватило его, когда ее образ возник перед его мысленным взором, и ему пришлось согнуть ногу в колене, чтобы унять боль в паху. Уловив запах яблок, он попытался отделить сон от реальности. Но Аврора позвала его, и он, на самой грани сна, повернулся на бок и увидел ее белые, тонкие руки, призывно протянутые к нему. Ее черными волосами играл несуществующий ветерок. Округлые груди, набухшие от желания, просили ласки и поцелуев, и он потянулся к ней. Но внезапно все исчезло во мраке, оставив Рэну ощущение пустоты и несбыточное желание вновь увидеть Аврору.

В смятении, с учащенным дыханием Рэн поднялся на локте, вглядываясь в полумрак каюты. Сладкий аромат яблок все еще разносился в теплом воздухе, но привычный скрип канатов и снастей, шум волн, бьющихся о борт, возвращали его к реальности.

Рэн перевернулся на спину, прикрыл глаза рукой и попытался избавиться от мыслей о пропавшей девушке.

«Все безнадежно», – внушал он себе, хотя его тело горело от желания.

С тех пор как они встретились, прошло три недели, но образ Авроры преследовал его; он отчетливо видел ее темные брови, бледное лицо, улыбку на губах, ждущих его поцелуя. И ее волосы – Боже, как он хотел бы коснуться этих шелковистых волос, пропустить сквозь пальцы эти черные пряди, прикрывавшие ее плечи и роскошную грудь.

Плоть Рэна затрепетала от желания, и он с трудом подавил стон. Может, он напрасно мучает себя, вспоминая все это? Но каждая мелочь, каждый ее жест запечатлелись в памяти Рэна, отравляя его жизнь и заставляя в минуты одиночества представлять, как он накроет девушку своим телом, заставив повиноваться всем своим желаниям. Боже, она рождена для любви… нет, не просто для любви, а для того, чтобы ей поклонялись. У нее такой неукротимый дух!

Когда они бежали, чтобы спасти жизнь, когда прятались, Рэн постоянно видел жадное любопытство Авроры к превратностям судьбы, желание насладиться всем, чем чреваты даже самые опасные приключения, подобные ее неожиданному освобождению.

Рэн перекатился на живот, но непроходящая боль в паху заставила его снова лечь на спину. «Будь все проклято!» – подумал он, раздраженно ударив кулаком по кровати. Тяжело вздохнув и презирая себя за слабость, он сел и потянулся за бриджами.

Рэн проклинал эти навязчивые мысли, понимая, что больше никогда не увидит эту девушку. Ведь отыскав своих моряков, он сам принял решение уплыть подальше от этого пустынного берега, поскольку рисковал не только своей шкурой.

Корабль накренился, мачты скрипели под ветром, сорокапушечный фрегат летел в морской простор. В дверь тихо постучали, и Рэн зажег светильник. Дахрейн проскользнул в дверь. В одной руке он держал фонарь, в другой – маленький поднос с чашкой дымящегося арабского кофе.

– Хорошо отдохнули, саиб?

– Не очень. – Заправляя в бриджи рубашку, Рэн снова мысленно послал к черту голубоглазую красавицу.

– Сожалею, саиб. – Юнга поставил поднос на стол. – Это, наверное, потому, что вам крепко досталось. – Он протянул Рэну чашку и склонил голову. Худобу юнги не скрывала даже ткань, обернутая вокруг его тела. За два года, проведенные на корабле Рэна, он не слишком окреп.

– Не знаю, Дахрейн. – Рэн с удовольствием вдыхал аромат кофе с кардамоном.

Пока Рэн, присев у стола, потягивал горячий напиток и изучал карты, Дахрейн ходил по каюте, заглядывая под шкаф, под стол, под скамью, стоящую у иллюминатора.

– Что ты там ищешь, черт возьми?

Индус выпрямился и покраснел.

– Очистки от яблока, сэр. Они привлекут крыс.

Поставив чашку на стол, Рэн вопросительно взглянул на Дахрейна.

Ведь запах яблок в каюте – всего лишь сон! Рэн взял бинокль и направился к двери.

– Саиб?..

– Здесь не было никаких яблок! – отрезал тот, выходя за порог.

– Если вы так уверены… – начал Дахрейн, но Рэн уже захлопнул за собой дверь. Юноша снова осмотрелся, приподнял даже карты на столе. Нигде ничего! Он принюхался. – Я не убиваю крыс, саиб.

* * *

Доминго Авилар с ленивой улыбкой наблюдал, как его капитан взбежал по трапу на ют, жестом велел рулевому уступить ему место и разогнал всех, кто стоял у него на пути. Похоже, кэп опять не в духе.

– Отдохнул хоть немного, кэп? – спросил он, закидывая в рот маслину.

Рэн проворчал что-то невнятное, взглянул на звезды, затем обратил взгляд к горизонту, где виднелись огни далекого города.

Перекатывая маслину во рту, Доминго пристально разглядывал своего капитана, затем выплюнул косточку и спросил:

– Фея снова посетила тебя во сне, да?

– Не лезь не в свое дело, щенок, – огрызнулся Рэн, даже не взглянув на него.

Доминго невозмутимо взял с деревянного блюда плод манго, отрезал сочный кусок и отправил его себе в рот.

– Есть вещи, которые не удастся скрыть даже такому человеку, как ты.

Рэн бросил взгляд на Доминго. Его первый помощник скромно опустил глаза, слегка задержав их на бриджах капитана.

– Так, значит, ты бросаешь мне вызов, мистер Авилар? – съязвил Рэн, подняв брови. – Никогда бы не подумал, что ты этим отличаешься.

Доминго чуть не подавился и побледнел, услышав этот оскорбительный намек.

– Нет! – вскричал он, выплевывая манго. – Во имя Божьей Матери, не говори мне такое! – Он запустил унизанную кольцами руку в свою черную кудрявую шевелюру и укоризненно взглянул на капитана. Рэнсом пожал плечами, продолжая всматриваться в горизонт, а Доминго, успокоившись, облокотился о поручни мостика. На «Красном Льве» содомитов не было: подобранный самим Рэном экипаж гарантировал это.