Мятежное сердце

Кассандра исчезла за дверью, а Макбейн застыл посередине роскошной комнаты.

– Тебе нужно поесть, сынок. – Бейнз остановился на пороге каюты с подносом в руках.

– Уходи, Лилан.

Ни слова, ни намека. Рейн боялся худшего. Микаэла умерла, и только запах разложения теперь укажет, где она находится. Он наводнил город соглядатаями, не жалел денег, обошел все постоялые дворы и таверны, все ночлежки и сдаваемые квартиры, вламывался в заколоченные дома, слабо надеясь, что она прячется в одном из них.

Микаэла исчезла без следа.

– Есть сообщения?

– Я бы сказал тебе первому, капитан.

– Знаю.

Рейн встал с дивана и зашагал по каюте. Раджин следила за ним со своего места, голова ее неподвижно покоилась на мощных лапах, и она лишь глазами сопровождала каждое движение хозяина.

Лилан опустил поднос на стол и с тревогой изучал капитана. Он никогда не видел его таким измученным и напряженным. Рейн перешел от стола к окну, затем к книжным полкам, к шкафчику, вернулся на место, сделал еще один круг. Горящие лампы разбрызгивали масло при его движении, вода в чаше мерцала, от нее поднимался слабый пар. Лилан налил чай с корицей и окинул взглядом каюту, словно ждал, что ее стены в любую секунду могут обрушиться на них.

– Почему ты этого не сделал? – Бейнз кивнул на поднимавшийся от воды пар, на лампы. – Ты обладаешь силой, Рейн, почему не воспользуешься ею?

– Я могу использовать ее только для себя.

– А девушка? Твоя мать научила тебя помогать другим, контролировать свои эмоции. Что будет, если ты потеряешь контроль?

– Не знаю. Черт возьми, Лилан, я могу убить всех нас.

– Ты способен управлять ее энергией?

– Нет. Это она управляет моей, – усмехнулся Рейн.

– Будь я на твоем месте, что, конечно, невозможно, я спросил бы себя, стоит ли девушка такого риска.

Раджин медленно подошла к хозяину, и тот бессознательным движением запустил пальцы в ее роскошный мех. Его освобожденная энергия может уничтожить корабль и всех, кто находится на борту. Но выбора не оставалось.

– Позаботься, чтобы люди приготовились к возможным последствиям.

Рейн подошел к латунной ванне и, закрыв глаза, провел над ней руками. Потом еще раз. Вода закипела. Черт побери, нужно контролировать себя. Он разделся, добавил в кипяток холодной воды из кувшина и сел в ванну.

Спустя час он встал на колени, положил руки на бедра, медленно откинул голову. Зазвучал тихий напев, в комнате становилось все темнее, по его груди стекал пот. На полу перед ним стояли четыре глиняных кувшина с серебряным ободком, древними рунами и кельтскими письменами с родины матери, тех мест, где обитала сила. В сосудах хранились горсть земли с острова Скай, ветка терновника, используемая в друидских обрядах, капли свежевыпавшего дождя, а в последнем кувшине, пустом на взгляд непосвященного, был ветер вересковых .равнин. Ароматы мирры и имбиря, сандалового дерева и мяты смешивались друг с другом. Рейн молился, призывая к себе силу. Мебель дрожала, грозя сорваться с болтов. Ветер пронесся по каюте, сметая разбросанные со стола бумаги и опрокидывая заранее погашенные свечи. Простыни на кровати вздыбились, словно под лапами разъяренного зверя, и покорно легли на место, когда Рейн взял под контроль бушующие в нем силы.

Стихии ответили ему, могущественные духи приняли его энергию, направив ее по улицам города, сквозь переулки и окна, сквозь людей, которые ощущали только внезапное прикосновение теплого ветра. В глубинах его мозга родились яркие краски и свет, потом он увидел ее смутный и расплывчатый образ. Рейн чуть не потерял контроль, но подавил эмоции, загнал их поглубже и стал всматриваться.

Кувшин с веткой терновника загорелся, вода испарилась, земля рассыпалась, порыв ветра рассеял ее по полу.

Раджин зашипела, шерсть на загривке встала дыбом. Рейн откинул голову и закричал от душераздирающей муки.

Стены запылали.

Глава 19

Трость полоснула ее по спине, заставив отступить еще дальше, в темную дыру подвала.

– Мадемуазель. Больше так не делайте.

– Тогда выпустите меня отсюда, черт побери. – Микаэла зажмурилась от боли, потом взглянула на своего мучителя.

– Леди не пристало так выражаться.

Девушка плюнула ему в лицо. Он медленно вытерся, затем поднял руку для удара, но Микаэла смотрела ему в глаза, гордо вздернув подбородок, и его рука опустилась.

– Не провоцируй меня, дорогая, с синяками ты мне не нужна. – Вежливая улыбка стала хищной. – И живой ты мне тогда не будешь нужна. – Из рукава в его ладонь скользнул нож, он молниеносным движением вскинул руку, ласково погладив серебристым лезвием по ее щеке. Микаэла отпрянула, ударившись о кровать. Утонченный и элегантный в своем темно-сером костюме, он стоял всего в ярде от нее и источал зло.

– Ты не сможешь убежать, – улыбнулся он и спрятал нож. Она дважды пыталась, но ей удавалось подняться только на один этаж, зато каждый раз она получала несколько хорошо рассчитанных ударов, следы которых мог увидеть только любовник.

– Попробуешь снова – и она умрет. – Его мрачный взгляд остановился на скорчившейся в углу оборванной девочке.

Микаэла восприняла его угрозу всерьез. Жан-Пьер уже доказал, что выполняет их. Диане не больше тринадцати, она была худа, как бродячая собака, коротко подстриженные белокурые волосы свалялись. Пока Микаэла сидела здесь – она не могла сказать, сколько прошло времени с тех пор, когда ее схватили на улице, – девочка не произнесла ни слова.

Микаэла кивнула.

– Превосходно. Веди себя прилично, и тебе будет разрешено подняться наверх.

– Сгораю от нетерпения.

В ответ зловещая улыбка, и желудок у нее сжался, грозя извергнуть корочку хлеба, которую она съела утром. Жан-Пьер стряхнул воображаемую пылинку с камзола и направился к лестнице. «Стук его трости будет преследовать меня до конца дней», – подумала Микаэла и села на кровать, потревожив полчища клопов. Она вскочила, но, поняв бессмысленность стояния на болевших ногах, аккуратно примостилась на соломенный тюфяк и попыталась вспомнить, как попала в это место.

Она убегала от солдат, рядом остановилась карета, на миг она поверила, что карета увезет ее от тех, кто несколько дней охотился на нее, затем платок у рта, запах миндаля и темнота.

Проснулась она уже здесь.

– Диана, все в порядке?

Девочка кивнула, затравленно посматривая в темные углы подвала.

Головная боль вытолкнула ее из темноты небытия, она почувствовала приторный запах духов и сморщилась, пытаясь вспомнить, что произошло. Во рту у нее пересохло, а когда Микаэла хотела поднять руку, чтобы потереть слезящиеся глаза, ей это не удалось. Запястья были привязаны к спинке кровати.

Она тотчас пришла в себя. Под ней мягчайшая перина, вверху пышные складки шелка, ярко-розовые, отливавшие золотом. Это определенно не подвал. Микаэла повернула голову. Хотя раньше ей не приходилось видеть ничего подобного, она поняла, где оказалась. Просторный дамский будуар, ширма, два трюмо, комод, несколько стульев, у камина диван, а сама она лежала на огромной кровати с шелковыми подушками и бархатным покрывалом.

Господи, так вот для чего ее похитили!

О предназначении целого набора кожаных ремешков и ошейников, разбросанных у кровати, Микаэле даже не хотелось думать.

Она попыталась сесть, но шелковый шнур держал крепко. Тем не менее она не оставляла попыток освободиться. «Не смей думать об этом, иначе сойдешь с ума», – приказала она себе. Головная боль не давала сосредоточиться. Микаэла осторожно приподнялась, стараясь ослабить путы. Движение всколыхнуло боль во всем теле, напомнившую ей о том, что тут хоть и роскошная, но тюрьма и пахло здесь как в подвале.

В дверь постучали, и вошла женщина в красивом платье из серебристой тафты.

– Пора бы тебе очнуться.