Колдун

Теодор повернулся. Наверху лестницы, которая вела на второй этаж, стоял дедушка.

– Э… что? – спросил Теодор и спрятал свой мешочек за спину.

– Выбрал, чем станешь заниматься? Камнями, амулетами, травами? Надеюсь, ты не пойдёшь в певцы? Терпеть не могу эту современную музыку.

Теодор любил музыку, как любил всё, что перечислил дедушка. Но больше всего он любил животных. Но животные не могли в жизни колдуна занимать много места. Таково было со времён инквизиции. Колдуны используют животных лишь для приворота, например, лапки жабы либо язык жаворонка.

Блейк постоянно старался заполучить животных Теодора для таких целей.

– Не знаю, дед, – ответил Теодор. – Я пока думаю.

– Тогда у тебя имеется время, пусть и не очень много, – сказал дедушка, неспешно идя к нему.

Лицо Эда Хармана было полностью испещрено морщинами, он хромал и опирался при ходьбе на две трости. Но выглядел он не настолько и плохо для мужчины, которому уже давно перевалило за вторую сотню лет и который имел своё собственное дело и держал в ежовых рукавицах всех колдунов по ту сторону Атлантики.

– Не забудь, к тому моменту, когда тебе будет 18, ты должен принять решение. Ты и Блейк – последние в нашей родословной. Последние прямые потомки Элиуса. Это значит, что на вас лежит огромная ответственность.

– Знаю. – В 18 он должен будет не только выбрать своё предназначение, но и войти в Круг: Полночный либо Сумеречный, то есть посвятить ему всю оставшуюся жизнь. – Я поразмыслю об этом, дед. Есть пока шесть месяцев.

Дедушка погладил Теодора по голове своей морщинистой ладонью, и остатки боли прошли, как туман по утру в солнечных лучах.

– Дедушка, – внезапно спросил Теодор, – ответь, тебе не нравится, что мы станем жить у тебя целый год учёбы?

– Ну, вы шибко много кушаете и оставляете в ванной волоски после бритья… Однако, я думаю, что переживу это, – улыбнулся дедушка. Потом его лицо омрачилось. – Но не вздумайте выкинуть очередную неприятность до конца месяца.

– А что будет в конце месяца?

Дедушка кинул на него сердитый взор:

– Шабаш. Хэллоуин!

– Знаю, – сказал Теодор. – Смертные тоже празднуют Хэллоуин.

– День всех святых, Шабаш и Внутренний Круг, – продолжал дедушка. – В этом году всё будет проходить в пустыне.

– В пустыне? Ты хочешь сказать, тут? Все приедут в Лас-Вегас?

– Конечно, все приедут сюда, – морщась, ответил дедушка. – И мне не хочется, чтобы все стали свидетелями вашего позора. У меня, знаешь ли, репутация.

Теодор согласно кивнул:

– Теперь ясно, почему ты так волнуешься. Я обещаю, мы не доставим тебе проблем.

– Хорошо бы.

Когда Теодор, утаивая мешочек с травами и камнями под мышкой, начал подниматься по лестнице, дедушка внезапно сказал:

– Добавь в свою смесь подорожник для соединения всего воедино.

Теодор ощутил себя дискомфортно.

– Б-благодарю, дед, – сказал он и вернулся, чтобы найти банку с подорожником.

На втором этаже находилось две комнаты и мизерная кухня. Одну комнату занимал дедушка, вторую – Теодор и Блейк. Тоби, очередной ученик дедушки, был без жалости выселен на первый этаж в кладовку. Блейк лежал на постели и читал книжку в красной обложке. Поэзию. Пусть его поведение было фривольным, однако он был умён и образован.

– Угадай, что я узнал, – сказал Теодор и, не дожидаясь ответа брата, рассказал ему о приближающемся Внутреннем Круге.

Теодор ожидал увидеть на лице брата испуг либо заинтересованность, но Блейк только с ленцой зевнул, как сытый кот:

– Отлично. Возможно, опять получится подглянуть, как они вызывают духов предков.

Пару лет назад в Вермонте, пока ряженые смертные празновали Хэллоуин, они притаились в роще клёна и подглядели ритуал вызывания духов. Мальчишки видели, как Старшие Колдуны использовали магию Гекаты, самой древней колдуньи, богини луны и ночи.

Теодору это всё было интересно и чуток страшно. Блейку – попросту интересно.

***

Видать, Теодор не смог испугать брата. Теодор поглядел на несколько синих цветков, которые держал в руке, и скушал их.

– А сейчас повторяй: <<Ego borago, guadia semper ago>>, – сказал Себастьян. – Это значит: <<Я, бораго, всегда приношу отвагу>>. Заклинание древнего Рима. А это цветки бораго либо бурачника.

Теодор пробормотал заклинательные слова. Он уже второй день пытался найти Эрику, а сегодня она стояла буквально перед ним, посередине двора школы.

– Вперёд, братишка, – ободрил его Блейк.

Влад и Дэн в одобрении закивали. Расправившись в спине и плечах, Теодор направился к Эрике. Едва Эрика его заметила, она отошла в сторону.

<<Ты идиотка, – подумал Теодор. – Тебе даже неизвестно, что я намерен сделать для тебя. Возможно, лучше тебя оставить Блейку?>>

Но он, не замедляя шаги, шёл навстречу ей. Во рту ощущался сладкий привкус цветков бурачника. Что он скажет ей? Теодор не привык общаться со смертными, особенно с девушками.

Скорее всего, сначала нужно спросить:

<<Как дела?>>

Но когда он открыл рот, то услышал, что говорит:

– Извини меня, пожалуйста.

Эрика в удивлении поглядела на него:

– Ты у меня просишь извинений?

– Ага. Я хочу попросить прощения. Потому и искал тебя.

Эрика заморгала. Теодор был почти уверен в том, что лишь загар помог ей скрыть на её лице проступивший румянец.

– Я думала, тебе не нравится, что я гляжу на тебя. Вот мне и не хотелось тебя ещё сильнее расстраивать.