Этика любви

– Но, Марина… – начал было уговаривать строптивицу Юра, всё отчётливее ощущая, как желанная «рыбка» ускользает из его загребущих рук.

– Что тут у вас? – раздался в палате новый голос, заставляя всех вздрогнуть от неожиданности.

У распахнутой двери в палату стоял сам Карельский и, нахмурившись, взирал на данное стихийное собрание. Отвечать ему не спешили.

– Я задал вопрос, – повторил мужчина. – Елена Петровна (прочитал он на бейдже имя медсестры), поясните, пожалуйста, из-за чего шум? Я даже в коридоре услышал.

Женщине ничего не оставалось делать, как признать их с Юрой поражение:

– Понимаете, Дмитрий Валентинович, Марина… То есть Марина Борисовна, – быстро исправилась медсестра, – отказывается принимать помощь по выполнению гигиенических процедур, хотя ещё утром уверяла, что очень хочет в душ, – выпалила Елена Петровна, нервно теребя пальцы на руках.

Она была наслышана о строгости Карельского в отношении своих подчинённых. Самодуром он не был, но и получать нагоняй за капризы молоденькой скромницы, Елена Петровна не хотела. И будь её воля, она была бы счастлива, что такой симпатичный интерн, как Юра, будущий врач, носил бы её на руках! «А эта ещё и морду воротит» – недовольно подумала женщина, поджимая накрашенные губы.

– Ясно, – прокомментировал этот доклад Карельский. – Попрошу всех покинуть палату, – вдруг выдал он, и под его тяжёлым взглядом медсестра и молодой интерн спешно ретировались на выход.

Он медленно подошёл к пациентке, не сводя с неё пристального взгляда. Марина всё это время безмолвно любовалась своим идолом, отмечая про себя, что Дмитрий Валентинович кажется ей ещё красивее, чем в первую встречу.

– Ну, что, больная. Не хотите помощи среднего медперсонала, получите в помощники врача высшей категории. Мой статус и опыт для ваших целей подходит?

Марина в шоке уставилась на мужчину. У неё не укладывалось в голове его предложение, и она с трудом соображала. «Он будет меня мыть?!» – взвыла сирена в голове у девушки. «О Боже! Так, а какое на мне бельё? Он же, наверное, и снимать его будет сам, раз мне нельзя делать лишние телодвижения».

Мысли Марины лихорадочно метались в голове, перескакивая с практических и верных, на откровенно глупые, детские переживания: «Он же врач! А я, прикованная к постели, инвалид, только что после сложнейшей операции. Ну, что он ожидает у меня увидеть? Кубики пресса и накаченную попу? Могу продемонстрировать нехилые бицепсы с трицепсом от езды на коляске!»