Наташа, мы всё уронили!

В глазок увидела разъяренную подругу. Открыла и брюнетистый ураган чуть не снес меня с ног.

Анька кинулась мне на шею и начала одновременно ругать и выговаривать какая я безответственная и при этом еще и громко рыдать.

А затем, когда она отцепилась от меня, то слезы у подруги высохли в одно мгновение, и она громко присвистнула, вновь становясь нормальной:

– Это кто же тебя так мать, а?

– Что именно? – на всякий случай решила уточнить я.

– Ты дурой-то не прикидывайся, в зеркало себя не видела, что ли? – зло сверкнула своими глазищами Анька.

– Я видела, – осторожно сказала я. – Только я не уверена, что то, что я увидела, соответствует действительности. Поэтому и хочу услышать твою версию. Вдруг я и правда с катушек слетела?

– Хотела бы я так же с катушек слететь, – пробормотала подруга, рассматривая меня, как девятое чудо света. – Ты помолодела лет на двадцать, еще и похоже в салон красоты наведалась? Колись, кому душу продала? Дай адресок, тоже сбегаю к этому кудеснику. – Но она тут же недовольно скривилась. – Хотя, подозреваю, что мою душу дьявол не возьмет, еще и приплатит небось, за то, чтобы отвалила. Они же, только невинные забирают.

– Аня, – вздохнула я, еле сдерживая улыбку, умеет подруга развеселить, даже в самой непростой ситуации, – давай на кухне посидим, я постараюсь тебе всё рассказать.

– Пошли, – кивнула она, снимая обувь и вешая куртку на вешалку, – я тут конфетки с коньяком взяла, отметим продажу твоей души.

– Пойдем, – хмыкнула я.

– А это еще что? Когда живность успела себе завести? – проходя мимо кошачьих мисок сразу же притормозила подруга.

– Вот об этом я и хочу тебе рассказать, – тяжко вздохнула я, – садись, сейчас на стол накидаю чего, потом всё расскажу.

– Давай я тебе помогу, а то любопытство сожрет меня с потрохами, пока ты с едой разберешься. Командуй.

В четыре руки мы накрыли на стол, и усевшись достали по конфетке из коробки, и «чокнулись» ими.

– Вздрогнем, – произнесла первый тост Аня, и я, повторив её слова, съела конфетку и запила её чаем.

Эту традицию мы с Анькой завели лет десять назад, как раз, когда только-только дружить начали. Так до сих пор её и придерживаемся.

Медленно по пунктам я начала рассказывать, что со мной произошло за эти несколько дней, с тех пор как я нашла котов и до сегодняшнего Аниного звонка мне по телефону.

– Мда…, – пробормотала подруга, качая головой. – Вот так котики-обормотики. Может чего по крепче есть? А то боюсь конфетки мне не помогут всю эту белиберду в голове разложить по полочкам.

– Угу, – вздохнула я. – Сейчас достану.

И нырнула под окно, у меня там мини-бар, а зимой дополнительный холодильник.

– Слушай! – чуть ли не подскочила она, когда я разливала вино по бокалам. – Так это может они Русю того, – и она, изобразив «кошачьи лапы» на своих руках, согнув пальцы, начала махать ими в воздухе, и еще и скалиться.

– Что за глупости? – удивилась я. – Да они даже его не видели ни разу.

– Точно? – уточнила Аня, прищурившись.

– Да сто процентов тебе говорю, – хлопнула я ладонью по столу от переизбытка эмоций. – Да и не верю я, что они смогли бы это сделать.

– Так сама же сказала, что проснулась, а их нигде нет.

– И что, это еще ничего не доказывает, – упрямо посмотрела я на Аньку.

– Ладно-ладно, я поняла, что ты их теперь защищать будешь до последнего, – ехидно улыбнулась она. – Впрочем, я бы тоже защищала. Но вообще, мотив у них есть, ты сама сказала, что Рыжик на Сашку твоего напал, когда тот вошел, да и сил явно хватило бы.

– Они Руслана не видели! – отчеканила я.

– А как насчет запаха?

– И что? – уже не на шутку разозлилась я на подругу. – Да я на работе столько этих запахов могла нахвататься, плюс в автобусе, когда домой ехала. Вот если бы Сашку (тьфу-тьфу-тьфу) убили, я бы еще подумала. А Руслан – точно нет.

– Эх, – махнула она рукой, и недовольно скривилась. – А такая хорошая версия была…. Мне, конечно, Руса твоего не капли не жаль, гнида он еще та, я тебе про него много чего не рассказывала, просто знала, что, не поверишь, но всё же хотелось бы узнать, кто это его так по чикал.

Пока слушала Аню, поймала себя на мысли, что мне тоже Руслана не жаль. Но и радости я из-за его смерти не испытываю. После вчерашней встряски, я осознала, что вообще ничего не чувствую к этому мужчине. Я вчера выплакалась, и похоже со слезами умудрилась выплеснуть все свои накопленные эмоции до последней капли.

И ощущение сложилось такое, как будто я все эти годы несла на себе непосильный груз из вины и болезненной влюбленности, а вчера его, наконец-то смогла скинуть, и он на меня больше не давит. И такое облегчение я испытала, что захотелось бегать, прыгать, смеяться, и танцевать, как в детстве.

– Ты чего лыбишься, как дура? С конфетки, что ли захмелеть умудрилась, мы вино-то еще и не нюхали? – тут же спустила меня с небес на землю Аня своей неповторимой харизмой, и понюхала свой бокал. – Или ты от паров? Забористое, что ли?

– Да нет, – я махнула рукой. – Представляешь, я вдруг поняла, что вообще ничего больше к Руслану не чувствую. Совсем-совсем. Ни жалости, ни злости, ни радости. Вообще пусто! И так хорошо на душе стало….

Анька какое-то время смотрела на меня, а затем выдала:

– Надо пожать тому кошаку лапу, что твоего Русю почикал. Респект ему и уважуха, лично от меня.

И в этот момент в дверь опять позвонили.

Я вскочила и уже хотела бежать открывать, как Анька удержала меня за рукав кофты.

Я обернулась на неё с удивлением.

– Ты что? – зашипела она на меня, – в зеркало давно не смотрелась? Иди замаскируйся, как-нибудь, вдруг это следователь пришел?

– Ой, – я прижала ладонь ко рту. – И правда. Сейчас… надо подумать…

Мозги никак не хотели собираться в кучу, а подруга уже сама рванула в комнату, вытащила мой теплый халат, и накинула его на меня вместе с капюшоном и обмотала лицо шарфиком, так что одни глаза было видно.

– У тебя насморк и кашель, а еще знобит, – хмуро отчеканила она. – Тенями себе под глазами нарисуй быстро мешки. Ложись в постель и не вставай, я открою.

– Ага, – растеряно кивнула я, хватая косметичку с трюмо, и пальцем рисуя себе тени под глазами.

– И правда красавчики, – услышала я свист подруги из коридора. – А я думала, ты, как и всегда преувеличила.

Соскочив с дивана, я ринулась в коридор и увидела обоих мужчин.

Ого, да они прибарохлились где-то.

Рыжик – в синих джинсах, клетчатой красной рубашке и в черной кожаной косухе, а Черный – в черных брюках, кипенно-белой рубашке и в черном строгом пальто.