Герой – род мужской, число единственное

Я вынужденно посмотрел на свои руки, так как смотреть толком не на что больше было. Затем понял, что это ничего не изменит и, собираясь с духом, поглядел прямо в бирюзовые спокойные глаза. Красивые обманчивые слова у меня подобрать не получилось. В этой лазури предопределено было отразиться досадной обиде.

– Ты воссоздал небытие. Лишь отделил небо и землю. Так что… что мне здесь может нравиться?

– Теперь ты можешь помочь мне творить.

Хм. Я ошибся. Мой собеседник не проявил ни грамма эмоций!

…Зато меня аж передёрнуло.

– Я? Творить?! Ну знаешь блин! Я думал, что буду помогать тебе как-то иначе, а никак не создавать мир наравне с тобой.

Вот теперь пророк расстроился. Нижняя губа его по-детски оттопырилась, и мне не пришло в голову ничего лучше, как объясниться.

– Я никогда не пробовал творить. Да и это твой мир.

– Да, это мой мир. Поэтому я дозволю через себя иметь тебе в нём всю твою силу. Я стал мыслить о тебе иначе.

Но я же Разрушитель миров! Их пожиратель!

Треклятье, этот наивный божок совсем не понимает, что и кому он предлагает? Я могу нести только смерть. Откуда во мне взяться творению?

– Я увидел, что ты можешь сделать мой мир красивым, – с тихой тоской произнёс Пророк.

Вот идиот…

А, может, и не идиот? Вдруг он прав? Что если я смогу? Это же не Реальность, а Фантазия. Почему бы и не попробовать?

Я поднял голову к чему-то бледно-розовому, призванному пока что считаться небом, и изменил его. Основой стала тьма, глубокая как дно самой глубокой бездны. На неё легла серебристая туманная россыпь, какой мерцали для меня тропы междумирья. Затем тонкая сливовая дымка приглушила сияние, сделав его таинственным и загадочным.

– Ночь теперь выглядит так, будто отсюда можно уйти за Грань и отправиться к другим мирам.

– Не прерывай меня. Не видишь, что ли, я занят? – настойчиво попросил я.

Я был восхищён.

Я делал немыслимое.

Я творил мир!

Я разрушал мир!

Я делал немыслимое.

Я был восхищён.

Как же я жил без силы, подобной этой? С поддержкой Тьмы я снова стал тем, кем должен быть. Инструментом. Точным и острым хирургическим инструментом. Могущество опьяняло, как и вернувшийся смысл существования. Мне не надо было искать своих целей. Мне давали цель. Меня награждали за её достижение. Я был на своём месте. Я был истинно счастлив. С момента моего ухода из родного мира прошло всего полсотни лет по времени междумирья, а то прошлое стало казаться мне несуществующей дымкой и неким подростковым безумным бунтом против мудрого родителя. На что я там хотел променять такие силы? На какую-то скромную человеческую жизнь?! Просто дышать, спать, добывать монету на пропитание и тратить её? Какой бред царил в моей голове! Вот он я – Разрушитель миров! Меня никогда не прельщали иллюзорные игры Арнео изображать из себя примитивного смертного. Мне всегда нужна была наивысшая власть над пространством.

Да. Всё именно так. Нынче я не мог сказать, согласился ли я на повторное предложение Тьмы служить ей из примитивного желания выжить или же из жажды снова ощутить поток смерти в своих руках. Я действительно годы страдал по утерянным возможностям и в данный момент вовсю упивался собственным могуществом, перед которым дрожали даже боги. Неспособность пользоваться дорогами междумирья ломала меня как наркомана, вдруг лишённого его ядовитого зелья. Я был восхищён своим настоящим! Теперь я знал, кто я на самом деле. И я знал, чего искренне хочу. Я хотел быть выше богов не потому, что Хозяева в обмен на покорное служение щедро дозволяли черпать из источника их власти – потока смерти, а потому что я сам желал создавать его. Я хотел достигнуть их уровня знаний и не только понимать зачем я сейчас по их приказу замыкаю цепь разрушений миров, но и провести этот ритуал вместе с ними. Я хотел стать равным им. Я хотел повелевать Тьмой.

…Увы, мысли об Элдри не давали мне забыть и о другом моём желании. Куда как более скромном и даже примитивном.

Мы расстались слишком быстро и совсем не так, как я хотел. Между нами осталось слишком много недосказанного и несовершённого. Я был вынужден принять собственную «транспортировку» в кокон без времени и пространства, где годами, пока не восстановил способности к тёмной магии, бился в искренней истерике и в полнейшем одиночестве. Я был вывернут наизнанку, разбит, раздавлен и почти что сошёл с ума. Всё начиналось заново. С нуля. Уже в третий раз в жизни! Но тяготило меня, что тогда, что и сейчас, не это. Я мог да уже и принял власть Тьмы над собой, я вновь начал наслаждаться тем, что когда?то вдруг показалось мне мерзостью… Однако мне не позволили объясниться с Элдри. А я, да я никак не мог вычеркнуть из памяти, как она безумно кричала и тянула руки, стиснутая Оуэном столь крепко, что так и не смогла вырваться. Как же невозможно для неё было принять мой уход из её жизни! А нам не дали даже сказать друг другу: «Прощай». Вот он мой камень преткновения! И, несомненно, это только моя проблема, но…

Великая Тьма! Как мне уместить в своей голове этот взгляд, полный безнадёжности, и нежный шёпот несколькими минутами ранее? Треклятье, ну какой самый счастливый день в жизни?! Девочка моя, да что ты себе надумала? Как мне тяжело вспоминать тот момент, когда ты лежала обнажённая на моей кровати и на что-то там надеялась. Как же мне тебе объяснить…

…Я поневоле потёр лоб ладонью. В очередной раз выдумывать воображаемые реплики Элдри и свои собственные слова в настоящий момент являлось не самым верным проступком. Сырой поток смерти, которому ещё только предстояло насытить себя будущим могуществом, едва не искривился.

Надо сосредоточиться.

– Что с тобой опять?!

– Голова у меня от тебя болит. А ты что подумала?

Моя помощница смерила меня убийственным взглядом и отвернулась, а я, словно назло не себе, а ей, вернулся к размышлениям.

Может всё же рискнуть? Запрет на посещение моего мира на мне не лежал. Сухие новости о нём до меня доходили. Я знал, что судьба Артондола находится на волоске, но его способствование укреплению позиций Тьмы в Шрай-Хане подставило-таки табуретку под виселицу. В результате действий хранителя мира не прижившиеся на севере Чёрные маги начали экспансию на юг континента и даже нашли там благодатную почву для распространения своих идей. Это позволило Элдри более-менее спокойно занять трон. И пусть освобождённых от Ордена земель было мало, пусть Амейрис теперь не имел выхода к Серому морю, но моя девочка стала настоящей королевой.

Сохранила ли она память обо мне?

… И хранит ли она то, о чём я стараюсь никак не думать?

Душа тут же замерла в пятках, а в горле пересохло.

Я боялся. И я точно знал, чего боюсь. Ведь стоит взять в руки многогранник Ужаса Глубин и пути назад уже не будет. Это дорога без возврата. В один конец. План, столь тщательно сокрытый в моих мыслях, из бессовестно нахальной выдумки превратится в процесс. Это уже станет шагом. Деянием. И что, если Хозяева не примут его? Насколько страшными станут последствия для Элдри? Насколько я разрушу её жизнь? Ведь у неё наверняка все хорошо. Нет, зря я тешу себя надеждой. Вряд ли она забыла обо мне так, как бы мне хотелось, но наверняка её голова заполнена заботами о многострадальной стране, а сердце бьётся ради некоего иного мужчины. Куда-как достойнее меня.

…Сколько в моём мире могло пройти времени? Пожалуй, где-то года четыре. А, может, и шесть лет. Достаточный срок, чтобы Элдри смогла разрушить иллюзии детских привязанностей и начала жить по-взрослому. У неё всё прекрасно, и не должно у меня щемить душу от того, что я так давно её не видел. Я ведь…

– Да что ты творишь?!

– Вот же!

Сила рассеивалась. Мне пришлось экстренно выправлять ход потока. Сердце на миг замерло. Показалось, что вернуть контроль над процессом уже не получится, но… Уф. Вышло.

– Знаешь, – с гневом процедила моя помощница и поправила чёрно-белую прядь волос так, чтобы та лучше прикрыла обожжённую часть лица. – Ты сущие…

Она вдруг замолчала на полуслове. Наверное, предугадала мою последующую фразу: «Рот закрой» и действительно заткнулась. А это было нечестно. Против моих правил.

– Раз уж начала, так договаривай, милая. Кто сущие? – с напускным интересом и улыбкой осведомился я. – Сущие таланты? Сущие мечты? Чудеса? Герой?

– Герой-то здесь причём? – свысока подметила женщина. – Чтобы ты знал, герой – род мужской, число единственное. А я имела в виду неприятности.

– Тогда рот закрой.

– Может и закрою, когда совершу обращение. Специально стану призраком, чтобы звучать у тебя в самой голове. Только по этой одной единственной причине!

– А как же намерения преобразоваться в лича?

– Я ещё не достигла того могущества, когда некуда двигаться в развитии, чтобы совершать обращение прямо сейчас. Так что у меня полно времени подыскать к понравившейся мне причине ещё с десяток разумных.