Безумная погоня

– Славное дитя. – Уиннамор довольно хмыкнул. – Она истинное утешение для леди Арабеллы.

Стивен был не в силах придумать причину, по которой леди Арабелла, получившая широкую известность благодаря своим трем бракам и многочисленным флиртам, могла нуждаться в утешении, но счел благоразумным промолчать. К тому же Арабелла была тут как тут.

– Мистер Фэрфакс-Лейси! – воскликнула она, хватая гостя за локоть. – Окажите любезность, поздоровайтесь с моей племянницей. Дорогая Эсме сейчас не так проворна, как обычно, так что я взяла на себя труд доставить ей под бок достаточное число интересных собеседников.

Только тут Стивен понял, почему его пригласили на это домашнее сборище, – по-видимому, леди Арабелла выбрала именно его как перспективного кандидата в супруги для своей племянницы. Что ж, ничего нового; уже много лет мамаши, движимые матримониальными устремлениями, вели на него безуспешную охоту.

Вежливо поклонившись леди Ролингс, Стивен поискал глазами леди Годуин – все такую же прелестную, чистую и хрупкую, как… Впрочем, поэтичность едва ли входила в число его сильных качеств.

Хелен, покраснев, приняла обольстительно-робкий вид. Пожалуй, даже чересчур робкий. Мгновение спустя она вскочила на ноги, как испуганная газель, и бросилась через комнату. Ему придется опять повременить и действовать с большей осторожностью, чем планировал, но Стивена это отнюдь не смущало.

В свою очередь, Эсме разглядывала Стивена Фэрфакса-Лейси со все возрастающим интересом. Если только она не ошибалась (а она никогда не ошибалась в том, что касалось мужчин), на этот раз его внимание привлекла Хелен. Бедняжка, она так настрадалась от жестокостей своего бесчувственного мужа! Такой добрый, красивый и уважаемый человек, как мистер Фэрфакс-Лейси, способен совершить чудо и восстановить ее чувство уверенности в себе, что позволит ей высоко держать голову перед всем обществом.

– Мне очень понравился вальс леди Годуин, но… Отчего ее мужа не пригласили на это собрание?

Эсме пожала плечами. Хелен, судя по всему, произвела замечательное впечатление на Фэрфакса-Лейси.

– Боюсь, у него есть другие интересы, хотя с женой у него сохранились самые искренние отношения. – Эсме считала, что было бы ошибкой отпугнуть почтенного члена парламента возможностью предстоящих разборок с разгневанным мужем.

Некоторое время Стивен внимательно наблюдал за Хелен, которая на другом конце комнаты о чем-то беседовала с Беатой, в то время как Эсме уже сделала свои выводы: рядом с молодой и яркой Беатой Хелен выглядела довольно блеклой и какой-то малопривлекательной.

– Прошу меня простить, – извинилась она. – Мне нужно пошушукаться со своим дворецким.

Подойдя к Хелен и Беате, Эсме остановилась.

– Он только что тобой интересовался! – прошептала она подруге.

Хелен смутилась:

– Кто – он?

– Фэрфакс-Лейси, конечно! Иди поговори с ним!

Хелен направила взгляд через комнату в ту сторону, где стоял Стивен, и, когда он улыбнулся ей, вдруг ощутила странное внутреннее противодействие. Все, на что она была способна в этот момент, – оставаться у двери, вместо того чтобы сбежать в свою комнату. До сих пор жизнь ее не баловала; одного глупого решения – бежать из дому с пленительным мужчиной по имени Рис – хватило, чтобы испортить ей все ее существование. В последний год она со всей ясностью поняла, что если в ближайшее время ничего не сделает, то и остаток жизни проведет, как последние семь лет. Внешне казалось, что жаловаться ей особенно не на что; она жила с матерью, и ее повсюду принимали. Но это была не та жизнь, которой она могла бы дорожить, и к тому же у нее не было детей.

Хелен снова взглянула на Фэрфакса-Лейси; он выглядел как джентльмен, особенно в сравнении с дикарем, за которого она вышла замуж. Возможно, ей понравится близость с ним, и уж точно она не будет такой ужасно грязной и постыдной, как с Рисом. Этот Фэрфакс-Лейси действительно довольно милый: мускулистый и подтянутый английский джентльмен. Увидев ее с таким мужчиной, муж проглотит собственную печенку, если, конечно, он вообще будет способен что-либо проглотить, после того как напьется. Тогда почему бы не перестать медлить и не броситься мистеру Фэрфаксу-Лейси в объятия?

Из задумчивости ее вывел чей-то звонкий голос.

– Вы позволите проводить вас через комнату? – В глазах Беаты мерцали лукавые огоньки. – Кажется, вас там ждут.

– Но…

– Сюда, пожалуйста. – Беата уверенно взяла Хелен под локоть и повела на другой конец салона, туда, где находился Стивен. – Он довольно мил, правда?

Сначала Хелен ничего не ответила, но через несколько шагов дар речи вернулся к ней.

– Кого вы имеете в виду?

– Мистера Фэрфакса-Лейси, конечно!

– Я думала, вы считаете его чересчур… опытным.

– Ну, не без этого; и все равно вы как нельзя лучше подходите друг другу. – Беата словно уговаривала кобылу взять высокий барьер. – Он совершенный образец английского джентльмена, вы – тоже, но в женском обличье. Безукоризненная добродетельность придаст особый блеск вашей дружбе. К тому же он определенно вами интересуется. – Она энергично потянула Хелен за руку. – Вы же не хотите ждать у моря погоды, правда? Что, если Арабелла сумеет убедить его жениться на леди Ролингс? Вряд ли вы сможете крутить роман с мужем подруги…

Хелен подняла глаза, и вдруг ей показалось, что Стивен разглядывает ее спутницу с выражением глубокой досады. Впрочем, обдумывать этот факт ей было уже некогда, они подошли слишком близко, и она присела в реверансе.

– Сэр! – Хелен тут же отметила, что Беата уплыла прочь, даже не удостоив джентльмена приветствием.

Стивен Фэрфакс-Лейси улыбнулся, и Хелен в очередной раз отметила, сколь привлекательной наружностью он обладает. Его лицо было гладко выбрито, в отличие от ее мужа, щеки которого к вечеру покрывались темной щетиной.

– Мадам, как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо.

Возникло минутное молчание, и Хелен пришлось лихорадочно размышлять над темой дальнейшей беседы.

– Вы читали утренние газеты? – наконец спросила она. – Наполеон сбежал с Эльбы и снова высадился во Франции! Французская армия наверняка не станет его поддерживать.

– Полагаю, вы правы, леди Годуин. – Стивен медленно отвел взгляд. Он решил вести свою игру не спеша, чтобы не спугнуть ее.

Хелен ощутила невольную робость. Как, спрашивается, она сможет обольстить этого мужчину, если не в состоянии поддержать даже простую беседу?

– Как вы считаете, могут ли католики заседать в парламенте? – небрежно поинтересовалась она.

Стивен пожал плечами; он явно не был готов вести философскую полемику со столь очаровательной собеседницей.

– Я всегда думал, что запрет необходимо отменить, – наконец произнес он.

– Полагаю, это связано со словами присяги, которую они должны принимать. Не нарушит ли присяга в парламенте их религиозные обеты?

– Для большинства людей, которых я знаю, эта присяга ровным счетом ничего не значит. – Стивен заинтересованно посмотрел на нее. Или… Или он смотрит через ее плечо?

– Мистер Фэрфакс-Лейси! – нетерпеливо позвала Хелен.

Стивен сосредоточился.

– Леди Годуин, пожалуйста, простите меня.

– Кажется, там что-то интересное? Может, и мне стоит посмотреть? – полюбопытствовала Хелен.

– Всего лишь маленькая дерзкая крошка – леди Беатрикс. – Стивен небрежно пожал плечами. – Я искренне не понимаю, о чем думает леди Уидерс, позволяя девушке одеваться столь вызывающе неприлично.

Теперь Хелен тоже увидела Беату, шествовавшую через зал в их сторону.

– Полагаю, она красит волосы, чтобы шокировать людей, – неожиданно объявил Стивен. – И вся она такая ненатуральная… – он повернулся к предмету обсуждения спиной, – в отличие от вас – истинной английской благородной дамы чистых кровей.

Хелен вдруг позавидовала Беате. Она отнюдь не мечтала услышать о себе похвалу как о какой-нибудь чистокровной кобыле на «Таттерсоллзе». Было бы куда лучше, если бы ее хотя бы раз признали опасно привлекательной, способной поразить чье-либо воображение. За всю жизнь Хелен ни разу никого не шокировала, разве что мужа.

– Спасибо за комплимент, – произнесла она, раскрывая веер. Для нее не являлось секретом, что для достижения большего эффекта Эсме, флиртуя, всегда прибегала к помощи веера. К несчастью, Хелен не представляла, как это действует с ее стороны, – неторопливо обмахиваясь, она достигла лишь одного – перестала видеть Стивена. Тогда она резко закрыла веер.

В этот момент к ним присоединилась Беата.

– Мы обсуждаем поэзию, – она подмигнула, – и меня послали справиться о любимых стихах каждого из присутствующих. Арабелла предложила восхитительную идею провести в пятницу вечер поэзии с чтением стихов.

– Ну я-то давно не читаю стихов. – Стивен усмехнулся.

Беата лукаво взглянула на него из-под ресниц:

– Придется что-нибудь придумать. Возможно, я одолжу вам поэтический сборник из личной библиотеки.

К удивлению Хелен, лицо Стивена покрылось румянцем.

– В этом нет необходимости, – возразил он бесцеремонно. – Я увлекался поэзией в юношеские годы, так что, вероятно, что-нибудь да смогу вспомнить.

– А у вас есть любимые стихи? – обратилась Беата к Хелен.

– Я знакома с сонетами Шекспира, – неуверенно произнесла Хелен. – Но некоторые из них вряд ли годятся для чтения вслух.

– Уверена, вы найдете среди них и такие, какие сочтете приличными. – Беата снова подмигнула, и у Хелен вдруг возникло ощущение, что девчонка над ней смеется.

– А ваше любимое стихотворение?

– Одно стихотворение о любви лорда Байрона. – Беата повернулась, чтобы отправиться к другим гостям. – Оно совершенно, совершенно безобидное, уверяю вас…

– Эта девчонка чересчур шустрая, – прокомментировал Стивен довольно раздраженно, когда Беата отошла на приличное расстояние.

Хелен изрядно устала от всей этой чепухи.

– Простите, мистер Фэрфакс-Лейси, – она присела в реверансе, – я бы хотела вернуться к леди Ролингс.

Едва Хелен устроилась рядом с Эсме, как по другую сторону возникла Беата.

– Ужасно!

– Что именно? – удивилась Хелен, но Эсме, похоже, знала, о чем шла речь, и ответила сдавленным смешком.

Хелен прищурила глаза:

– О чем это вы?

– О тебе, дорогая, – ответила Эсме с такой нежностью в голосе, что у Хелен даже не возникло обиды. – Мы с Беатой планировали свести тебя с этим достойным господином с другой стороны комнаты, но ты нам никак не помогаешь.

Поскольку Хелен уже и так надоела непривычная суета, она тут же ощутила внутреннее сопротивление.

– Мне очень не нравится, что мои личные дела подвергаются публичному обсуждению, – посетовала она. – Но еще более меня возмущает обвинение в том, что я не приложила усилий, чтобы… привлечь внимание мистера Фэрфакса-Лейси. Я надела новое платье и позволила отвести себя к нему, как овцу на заклание, а уж в том, что с ним не о чем говорить, моей вины нет.

– Но ведь вы с ним что-то обсуждали, не так ли? – вставила Эсме.

– К сожалению, инициатором была я, – ответила Хелен сердито. – Сначала я коснулась темы бегства Наполеона, затем положения католиков в правительстве. В обоих случаях он не нашел что сказать. Если они все такие в палате общин, то неудивительно, что правительство никогда ни одно дело не доводит до завершения!

Беата вздохнула:

– Хелен, ну как вы не понимаете, ему не хочется беседовать на политические темы, ему наскучил парламент. Он бы с удовольствием поговорил на фривольные. Мужчины только притворяются, что им нравится в подругах ум, но на самом деле это не так.

– Не согласна, – встрепенулась Эсме. – Мне кажется, Беата просто не с того конца подходит. Болтать можно на любую тему, не важно о чем. Ничуть не сомневаюсь, что Фэрфакс-Лейси отчаянно надеется найти теплое тело, чтобы забраться вместе под одеяло. А от тебя, дорогая, требуется лишь проявить свой интерес к этому.

– Если бы все было так просто. – Хелен вздохнула.

– Но это и правда просто, – сказала Беата. – Вы только внимательнее посмотрите, как я все это проделаю. Ваш кавалер не питает ко мне интереса, так что опасности для вашего будущего я не представляю.

Хелен поспешно схватила ее за локоть:

– По-моему, это уж слишком!

– Почему? У меня все отлично получится. – Беата невинно посмотрела на собеседницу. – Как-никак я в этом деле знаток. Она легкой походкой прошлась перед Хелен; при этом даже покачивание ее бедер сулило обещание.

– Мне кажется, поведение этой девчонки стало еще более возмутительным, чем было когда-то, – задумчиво произнесла Эсме. – Возможно, при всей своей задиристости она не вполне счастлива.

– Ерунда, она просто наслаждается жизнью, – не согласилась Хелен. – Ты только посмотри на нее!

Беата, подойдя к Стивену, засмеялась, медленно обмахиваясь веером. Ее маленькое личико сияло, а в глазах светилось откровенное приглашение. Она слегка задела грудью его руку, и даже с другого конца комнаты Хелен видела, как ее визави вздрогнул.

– Увы, я не способна вытворять такие вещи, – призналась Хелен уныло. – Просто не способна. – Уже одна мысль о подобных вольностях повергла ее в смущение.

– Но Беата ничего такого не делает, – нравоучительно заметила Эсме. – Важно только, чтобы твои глаза сказали твоему избраннику, что ты доступна, вот и все. Это же так легко.

– Легко? – испуганно повторила Хелен. – Совсем не легко! Доступна? По-твоему, приличной женщине можно намекать на столь неподобающую вещь?

Тем временем Беата продолжала, смеясь, кокетничать со Стивеном. Она, казалось, вся светилась желанием. В какой-то момент она, обернувшись, улыбнулась, и в тот же миг выражение вожделения на ее лице сменилось озорным; теперь она выглядела как школьница, только что вышедшая с урока. И тут же она опять посмотрела на Стивена, посылая ему очередной томный взгляд.

– Ага, – констатировала Эсме с некоторым удовлетворением, – она еще в состоянии быть собой.

– Не понимаю, о чем ты толкуешь! – Хелен почувствовала, что вот-вот расплачется. – Я не смогу этого сделать, никогда! У меня, должно быть, совсем нет способностей. Рис всегда говорил… – Она внезапно умолкла. Даже ее лучшая подруга не должна знать, что она фригидна и не может получать удовольствие от пребывания в постели с мужчиной. По крайней мере муж ей говорил именно это, и в его правоте она не сомневалась.

– Не отчаивайся, дорогая, мистеру Фэрфаксу-Лейси не нравится то, что делает Беата. Видишь? – Фэрфакс-Лейси хмурился и, судя по всему, явно отчитывал Беату. – Ну, что я тебе говорила? Он как раз то, что тебе нужно, – произнесла Эсме с явным удовольствием. – Тебе, а отнюдь не Беате.

Секунду спустя этот факт получил подтверждение из уст самой Беаты.

– Он велел мне пойти вымыть лицо, – сообщила она радостно. – Уверена, этот мистер Наиважнейший Член Парламента не одобрил мой внешний вид, хотя румяна и помаду мне доставили прямо из Парижа.

Хелен почувствовала себя спокойнее. Она за всю жизнь ни разу не пользовалась румянами и не могла представить, что когда-либо прибегнет к их помощи. Возможно, она и Стивен в конце концов и правда подходят друг другу.

– Мне нужно выглядеть… выглядеть… Как именно?

– Словно хотите с ним переспать, – подсказала Беата.

– Хорошо, я попытаюсь, – пробормотала Хелен.

На самом деле ей вовсе не хотелось делить с кем-либо свою постель; более того, она не могла поверить, что на свете есть хоть одна женщина, желающая делать это добровольно.

– В конце концов, вы можете просто сказать ему об этом, – предложила Беата с шаловливой улыбкой.

– Ни за что!

– У меня есть идея! Стихи! Мы используем поэзию. – Беата, казалось, была в восторге от своей идеи.

– Что ты имеешь в виду? – полюбопытствовала Эсме.

– Если помнишь, в пятницу мы собирались читать вслух любимые стихи. Если Хелен выберет соответствующее стихотворение и, читая его, будет смотреть на Фэрфакса-Лейси, это наверняка сработает! В таком случае вы не поставите себя в неловкое положение. – Она повернулась к Хелен. – За вас все сделают поэтические строки. Я гарантирую, что он наведается к вам сегодня же ночью.

– В самом деле отличная идея. – Эсме захлопала в ладоши.

– Но я не знаю любовных стихов. – Хелен потупилась. – Кроме, разумеется, Шекспира.

– Вот и хорошо. – Беата вдруг стала серьезной. – Любовные стихи – это глупо! Только не забудьте, что дружба с мистером Фэрфаксом-Лейси должна заставить вашего мужа проглотить собственную печенку…

– Уж, конечно, я об этом не забуду! – Хелен почувствовала, что понемногу начинает ощущать себя настоящей куртизанкой. Иначе как бы она могла решиться на столь аморальный поступок!

– Запомни, что должна смотреть на Стивена, пока будешь декламировать, – посоветовала Эсме. – Я посажу вас за ужином вместе, чтобы ты поучилась посылать ему томные взгляды, а сама буду поблизости. Арабелла имеет намерение меня к нему просватать, не забывай об этом.

– Я согласна с Арабеллой. – Хелен поспешно ухватилась за эту мысль. – Из него наверняка получится хороший муж. Я как раз думала, что хотела бы выйти за человека такого, как он, а не Рис.

– Но он не для меня, – возразила Эсме, пожимая плечами.

– И не для меня, – заметила Беата, зевая. – Этот красавчик целиком и полностью ваш, Хелен. Если вы в состоянии переварить всю эту добродетель и напыщенность, бог с вами, забирайте его себе.

– Он вовсе не напыщенный! – возразила Хелен и тут же поняла, что подруги над ней смеются.

– Не напыщенный, разумеется. Так мы посовещаемся насчет поэзии завтра, идет? – предложила Беата.

– А может, не надо? – Хелен в отчаянии кусала губы. – Если мне придется читать нечто шокирующее… – Она подозрительно взглянула на Беату. – У меня такое чувство… Вы ведь непременно выберете что-то именно в таком духе, поэтому я предпочла бы не знать о худшем заранее, до наступления решающего момента.

Эсме дружелюбно обняла ее за плечи:

– Я буду с тобой, так что тебе совершенно нечего бояться.

– И я тоже, – подхватила Беата весело.

Хелен снова посмотрела на Фэрфакса-Лейси. Он стоял, облокотившись о каминную полку, увлеченный беседой с дородной леди из соседнего поместья – воплощенной элегантностью, не ведающей бега времени. Подобная элегантность ее мужу и не снилась. Рис никогда не задумывался, какой сюртук надеть утром, и уж тем более никогда в жизни не завязывал галстук в таком изысканном стиле. Слуги у него долго не задерживались, и, уж конечно, не было такого, который способен создать соответствующий галстучный шедевр. Зато Стивен Фэрфакс-Лейси абсолютно отвечал ее запросам: полная противоположность презренному мужу, антипод, да и только. Пальцы Хелен невольно сжались в кулаки. Она это сделает. А потом скажет Рису, что сделала, и пусть он корчится от ревности…

Улыбка на лице леди Годуин стала отражением чисто женского ликования.

Когда Рис скорчится от ревности и проглотит собственную печенку, она рассмеется и уйдет.